Книга Возвращение бомжа - Дмитрий Пучков

Несмотря на теплую ночь, уютный костерок с шашлычками и даже пару девок, невесть откуда и кем подогнанных к командирскому шалашу, нервная обстановка все же сказывалась — разговор шел жесткий. Карта города, лежавшая перед «воро-начальниками», была вовсю утыкана флажками, каждый из которых означал, что в этом месте поживиться больше нечем. По поводу оставшихся «белых пятен» шли бесконечные пересуды.

Больше всех спорили Эффералган и командир второй по силе банды — знакомый уже всем медвежатник, особо разозленный тем, что кто-то успел ломануть по праву причитавшийся им городской ломбард.

Эффералган, оставшийся вполне довольным захваченной добычей, теперь размышлял над донесениями разведки, но его оппонент только отмахивался:

— Да не грузи ты меня, ради бога, — урки, урки, я этих урок своими руками знаешь сколько задавил?

Но Эффералган не отставал:

— Согласен, урки для нас все как на одно лицо, но вот как станет их два миллиарда, и тогда что делать будем? Вот ты знаешь, что среди урок проводился конкурс близнецов? И знаешь, кто победил?

— Ну?

— Все!

В этот момент к Эффералгану подскочил запыхавшийся гонец и, шустро пропустив «штрафную», принялся что-то втолковывать своему шефу на ухо.

Тот прислушивался некоторое время, потом поморщился, обернулся к шумной компании возле мангала и заорал:

— Тихо!

Обернувшись к докладчику, он дождался, пока тот прожует кусок жареного мяса, и продолжит свое донесение. Дослушав до конца, Эффералган поднялся на ноги:

— Как я и предполагал — урки форсируют реку и, нарушив государственную границу, уже движутся к городу!

Оглядев подвыпившую и мало что соображающую тусовку, Эффералган побагровел и завопил что было мочи:

— К реке! Быстро!

Схватив за грудки оторопевшего медвежатника, он проревел тому в лицо:

— Быстро!

И, не дожидаясь, пока тот сообразит, что к чему, принял командование на себя:

— Все за мной! Торпеды на товсь!!

Хмельное воинство, подгоняемое пинками, которые собственноножно раздавал направо и налево порядком взбесившийся гондурасец, все же пришло в себя.

Главари банд, сообразив, что к чему, решили покуда подчиниться более опытному в военном деле коллеге и, наскоро разобрав несколько направлений на карте города, отправились со своими отрядами выполнять «установку на матч».

Эффералган носился в толпе, как угорелый, раздавая приказания и строго-настрого запретив проявлять инициативу:

— В бой без команды не вступать! Только по моему сигналу!

Бойцы, занявшие свои позиции вдоль береговой линии, под прикрытием полуразрушенных стен крепости, уже различали неясные пятна, придвигавшиеся к городу под прикрытием тумана.

Старавшиеся не производить лишнего шума урки шли к разоренной Кеми на веслах, едва слышные всплески которых нельзя покуда было различить с суши. Набитые под завязку суденышки едва не черпали краями воду, но все же уверенно приближались к берегу. Судя по всему, в городе их не ждали: на набережной не было ни души, над остатками крепости то тут, то там полыхали пожарища.

Злобные морды сосредоточенно пялились на развалины, не забывая подгребать веслами в полной тишине, только на флагманском судне о чем-то шептались несколько урок, выглядевших покрупнее своих сородичей и облаченных в броню побогаче.

Когда импровизированное совещание закончилось, один из беседовавших привстал в лодке и, повернувшись к войску, провозгласил:

— По моей команде — на абордаж!! Пленных не брать!

Тем временем так же тихо, словно соблюдая какой-то всеобщий договор, защитники города подтягивались к стенам крепости, выходившим к реке. Укрываясь в развалинах, они замирали в ожидании команды, чаще всего даже не видя, что происходит снаружи.

Первые урочьи лодки уже ткнулись носами в берег, выпустив на сушу передовые отряды, которые тут же ринулись к крепостным стенам, а защитники города все еще оставались на своих местах.

Только когда первые урки вломились в крепость сквозь многочисленные дыры в стенах и принялись шустро продвигаться в глубь города, затаившихся среди развалин бойцов настиг привычный клич:

— Мочи козлов!

Тут же где-то над городом завыли портовые сирены, зажглись уцелевшие прожектора на вышках, и на головы оказавшихся в каменном мешке урок посыпались заждавшиеся мочилова отряды.

Матч явно не собирался становиться товарищеским — резали и колошматили друг друга с явным воодушевлением. Урки совершенно не считались с потерями, да и в этом не было особого смысла: прибывавшим к берегу лодкам не было числа, впрочем, считать их никто и не собирался.

Эффералган перемещался с фланга на фланг, разнося, как он считал, «боевой дух» среди подчиненных, однако душок, исходивший от урок, был куда как более крепок, и многочисленным вонючкам удавалось теснить не слишком мотивированное войско профессиональных мародеров.

Новоиспеченный «комендант крепости» не слишком долго раздумывал над тем, чем подбодрить подчиненных. Прорыв неприятеля к складам с награбленным грозил нешуточными материальными убытками для каждого из них, а потому смекалистый гондурасец принялся вопить:

— К погребу, к погребу не подпускать! Ряды защищавшихся принялись смыкаться, словно на широкомасштабных «постановочных» учениях…

Не зря Пендальф посещал спецкурс «НЛП для старшего командного состава» — несмотря на все уверения в собственной отмороженности, которыми он потчевал Чука, и красочные описания супервозможностей, которые дает счастливому обладателю «корочек» ксива сотрудника органов, поджигать башню отправился все-таки бедолага-карапуз. Себе же старый лис выделил «наиболее ответственную часть задания» — стоять на стреме.

Впрочем, психологическую подготовку личного состава Пендальф провел на «отлично»: Чук попер вверх по стене, демонстрируя невообразимую ловкость и прыть. Старый разведчик едва скрывал улыбку. «Во дает! Прям человек-паук. Человек-паук? Человек-паук… надо записать — неплохая идея для журнала комиксов».

Покуда Пендальф размышлял над практически свалившейся с неба бизнес-идеей, Чук оказался на самой верхушке башни. Чуть ниже места его дислокации располагалась смотровая площадка, выше которой экскурсантов уже не пускали. Дремавшая в своей будочке бабушка-вахтер вяло отмахивалась от назойливых мух.

«Запалим без палева», — усмехнулся Чук.

Стараясь не свалиться со стены, карапуз осторожно оглянулся вокруг. Похоже, что самую верхушку башни сотрудники музейного комплекса по традиции приспособили под склад рухляди: здесь были свалены старые лыжи, оконные рамы, какие-то коробки с непонятными надписями «Globus Hungary» и прочая чепухня. Поудобней разместившись на краю стены, Чук вытащил из кармана спички и газету, соорудил импровизированный факел и принялся подпаливать «большую кучу мусора» с разных сторон.