Книга Убегающий свет - Анатолий Лосев

— Странно, что я не могу увидеть ничего конкретного, — передернула плечами Оля. Ей, видно, опять стало не по себе. Уж я ее понимаю. У меня тоже душа в пятки уходит, стоит мне представить на себе те ужасные капли, скользкие и мерзкие. Фу! Хотя не побоюсь сказать, что смелости у меня хватает, даже взаймы некоторым дать могу. Я поймала взгляд Димы. И что он уставился? А в голове зазвучали слова Максима: «Северова, хватит бахвалиться. Думай о деле».

— Тебе должно быть стыдно, — посмотрела я на Крейца, — нельзя же постоянно лезть в чужую голову.

— Я только в исключительных случаях. А сейчас именно такой.

Сквозь открытое окно, лишь с натянутой сеткой, чтобы в дом не летела всякая мошкара, можно было услышать, как на улице стрекочут сверчки и где-то вдалеке все-таки запели свои ночные песни лягушки. Эти привычные звуки успокаивали и настраивали на безмятежность. Потянуло холодком.

— А все-таки ночи здесь холодные, — я набросила на плечи кофту, которую скинула, как только мы вошли. Для этого мне и вставать не пришлось. Воспользовалась любимым телекинезом. Заодно и проверила — есть ли порох в пороховницах.

— Есть, — улыбнулся Крейц.

Опять он. Усилием воли я сдвинула его очки на самый кончик носа.

— Ой, — Максим ловким движением поддержал оправу.

— Катька, очки — святое, — сказала Оля и, улыбаясь, погрозила мне своим пальчиком. Отчего-то все вдруг рассмеялись, и напряжение, которое вот уже несколько часов держало нас в своих железных объятиях, начало спадать.

— Все будет нормально, — сказала Наташа, — давайте все-таки ляжем спать. Я даже постараюсь вещий сон заказать. А завтра первым делом вам его расскажу.

Наш главный хлопнул себя по коленям.

— Утро вечера мудренее. В любом случае нам лучше выспаться, пока есть такая возможность.

«Ох, не к добру он это говорит, — мелькнуло у меня в голове, — как бы не вышло все по его словам».

Ребята пожелали нам провести эту ночь спокойно, с приятными сновидениями. Какие внимательные! И пошли к себе наверх. На лестнице Крейц остановился и, посмотрев на нас очень серьезно, сказал:

— Если что вдруг случится, или приснится, или даже просто покажется, то сразу же будите.

Ясно?

— Так точно, — я даже встала. Вот только каблуками щелкнуть у меня не получилось. Не было их на мне, каблуков. Зато я вытянула руки по швам и превратилась в тонкую, звенящую струну. Тут я увидела, что Грановский тоже немного спустился и с улыбкой смотрит на меня.

ДИМА ГРАНОВСКИЙ

Катька Северова все-таки классная девчонка. Умеет и подурачиться, и развеселить, а не только забрасывать своими колкостями. Идогда на меня нападает такая сентиментальность, что даже неловко становится, особенно если рядом Макс и нельзя быть уверенным, что тебя никто не «прослушивает».

Мы разделись, перебросились ничего не значащими фразами и легли. Видимо, каждому хотелось обдумать все произошедшее в одиночку, спокойно, без напряжения и волнения. Хотя я, честно говоря, больше думал о том, что надо бы поспать. Встали сегодня рано. Еще Игорь на озеро с утра потащил. Потом вкалывали на соседа, вечером пол-леса обшарили, насмотрелись на всякие противности — теперь самое время забыть обо всех этих событиях и просто уснуть. Хорошо, что меня вещие сны не мучают. Представляю, как Натахе тяжело.

— Все, тушу свет, — Максим освободил место на тумбочке, чтобы положить свои очки, и щелкнул выключателем. Он уже растопырил было руки, чтобы не налететь на что-либо, но полной темноты не было. Из окна лился мягкий свет.

— Почему фонарь не выключили? — раздался голос Крейца, садящегося на кровать. Пружины предательски скрипнули.

— Забыли, наверное. Пусть горит, так даже лучше, — Игорь зевнул и повернулся лицом к стене.

Только мне было неспокойно. У меня сложилось такое впечатление, что фонарь, который висел на дереве перед домом, мы выключали. Как вошли, все сразу плюхнулись на кровати, а Катюха совсем автоматически протянула руку к выключателю и вырубила его. Выключатель внутри дома, на стене. Я еще подумал, что, может, поспешила она, вдруг мы еще отправимся погулять. Но не пришлось.

Я так разволновался, что Максим, видно, почувствовал это. Обычно он не имеет привычки читать мысли, когда все легли спать. Соблюдает, так сказать, свободу каждого думать спокойно, без опасений.

— От тебя так пышет, — сказал он мне, для чего-то надев очки, как будто они позволят ему меня разглядеть, — что тебя беспокоит?

— Знаешь, — ответил я, — тушили мы этот злополучный фонарь, Катя его выключила, так что это не он, — я кивнул в сторону окна, хотя прекрасно знал, что мой жест не будет увиден. Но объяснять не пришлось, все и так сообразили, о чем речь. Даже Квасцов подпрыгнул от такого моего заявления.

— Соседский нам в окно светить не может, — Игорь протер глаза, — тут с этой стороны только лес.

— Следовательно, — тихо сказал Макс, — это не фонарь.

Он встал, мысленно приказав Игорю не зажигать свечу, потому что тот уже взял спички, и подошел к окну. Мы, естественно, тоже не утерпели и в следующее мгновение прижали свои носы к пыльной сетке.

— Хорошо, что у нас не марля, а то бы ничего не увидели, — Квасцов стал яростно тереть нос, нанюхавшись пыли.

— Как будто мы что-нибудь видим, — сказал я, — ничего и непонятно. Светит вроде бы слева, только не ясно, что и…

— Надо девчонкам сказать, — предложил Игорек.

— Нет, пусть поспят, — даже в темноте ощущалось, что Крейц что-то интенсивно обдумывает.

— На балкон? — вопросительно глянул я на него, так как мне показалось, что мне внушают эту мысль. А может, я просто научился у ребят кое-чему? И теперь сам в экстремальных ситуациях могу узнать, что у кого на уме.

— Можно, конечно, выйти, только мне кажется, что и оттуда мы ничего не увидим, — спокойно как-то ответил Крейц. — Надо идти туда.

Теперь Максим выпрямился и смотрел прямо перед собой. Наступила тишина, потому что мы с Игорем не знали, что сказать. А Макс, видимо, совсем отключился, потому что я потряс его за руку, но он никак не отреагировал на это.

— Что-то с ним странное, — шепнул мне на ухо Игорь.

— Сам вижу, не слепой, — я начинал нервничать.

Мягкий свет выхватывал из темноты лицо Максима, обращенное к окну, и мы видели, что оно спокойно и непроницаемо.

— Надо звать девчонок.

Только Игорь это произнес, как свет за окном как бы «выключился», и Крейц сразу обмяк. Я это почувствовал только потому, что он навалился на меня, как мешок. Темнота теперь стояла полнейшая. Ни одна небесная звездочка не заглядывала в нашу комнату. Я дотащил Максима до кровати, при этом больно ударился о его тумбочку.

— Надо бы свет… — мне не довелось договорить свою фразу до конца, потому что Игорь уже зажег свечу на столе. Причем сам он все еще стоял у окна. По стене поползли тени, но все равно стало немного спокойнее.