Книга Женщины французского капитана - Жаклин Санд

– А, нет. Предшественника звали Гийом, и он умер еще в марте от брюшного тифа. Полковник все никого не назначал на его место, медлил, и многие понимали, что он либо выбирает, либо у него есть человек на эту должность. Как оказалось, им были вы, – Тьерри скупо улыбнулся. – Но так как о вас до поры до времени никто не знал, ожидалось, что адъютантом может стать лейтенант Жан де Кормье. Потом застрелился де Эмон, и де Кормье занял его место.

– Даже если и так, по-прежнему не понимаю, какое де Бриссону до этого дело.

– Да они с Жаном де Кормье друзья. Еще до армии были знакомы.

– Очень любопытно, – пробормотал виконт.

Интриги ничуть не отличались от интриг парижского света, где идет гонка за должностями и привилегиями, да и женщины имелись – все то же самое. Стоило менять сюртук на мундир? Впрочем, мысль эта мелькнула и пропала. Усевшись вновь на стул и вполуха слушая рассуждения де Симона насчет обороны Евпатории, Сезар размышлял.

Что мы имеем? Пока лишь кучу домыслов и разрозненных связей, а факт один – капитана де Эмона кто-то прикончил, причем сделал это хладнокровно и нагло. Сначала оглушил, потом сымитировал самоубийство, но ведь должен, должен был понимать, что полковой врач обнаружит: не так все просто в происшедшей истории! Значит, либо уверен в собственной безнаказанности и в том, что дело это оставят без расследования, либо непроходимо глуп.

Жан де Кормье точно знал де Эмона, так как служил под его началом. Судя по всему, человек это честолюбивый и готовый ради своих целей на определенные подвиги; впрочем, последнее предстоит еще проверить, не годится утверждать, ничего не выяснив. Он метил на место второго адъютанта, а когда не получилось возвыситься таким образом, то… что? Застрелил де Эмона, чтобы стать капитаном? Полковник мог продвинуть кого-либо еще. Застрелил де Эмона, так как тот приставал к его жене, а новая должность – приятное дополнение, вишенка на торте? Это вероятнее. Дружба с типом вроде Задиры Пьера также о многом говорит. Хочешь узнать человека – посмотри на его друзей.

Сезар собирался задать Тьерри еще парочку вопросов (теперь, когда выяснилось, что де Бриссон дружен с де Кормье, кое-что уточнить будет гораздо легче), однако тут двери в штабную комнату распахнулись. Все умолкли, как по команде. Стоявший в дверях незнакомый Сезару офицер – судя по знакам различия, командир дивизии – откашлялся и возвестил:

– Господа! Господа. Мы идем на Севастополь.

Глава 5

Доктор Прюно и его умозаключения

– То, что мы идем на Севастополь, и так было ясно, – ворчал полковник по дороге обратно. – Но дело двигается, и это радостно. Господа, – обратился он к адъютантам, – у нас много дел. Лейтенант де Симон, вы будете нужны мне весь день, останетесь при квартире. Лейтенант де Моро, займитесь тем поручением, что я дал вам ранее. Обедаете у меня. Де Моро, перед обедом доложитесь.

Оба адъютанта задумчиво кивнули.

Возвратившись на квартиру, Сезар застал настоящую идиллию. Женщина мыла пол, Флоран же перетряхивал одежду в сундуке виконта и неторопливо рассуждал:

– Ведь что получается, Мари! Господин едет на войну, и это ужасно, потому что приличные костюмы ему теперь не нужны. Не велел мне ничего брать, сказал, будет носить форму. И носит. Я видел мельком – обшлага у мундира обтрепаны! А сам он не чищен! Как же…

– Мари? – переспросил Сезар, останавливаясь в дверях.

Флоран смущенно к нему повернулся.

– Так ведь, ваша светлость, она ни слова не говорит, а называть ее как-то надо! Вот я и стал кликать Мари. Она вроде ничего, не возражает.

Не возражающая Мари стояла, опустив голову, над ведром и с тряпкой в руках.

– Пока остаешься, – сказал женщине Сезар, – только чтобы ни шагу за пределы двора и никому на глаза не попадаться. Полковник еле-еле разрешил, – и, проигнорировав явную радость, отразившуюся на ее лице, обратился к Флорану: – Я ухожу, вернусь к обеду. Чтобы никаких происшествий без меня.

– Ваша светлость, можно я мундир почищу? – взмолился камердинер.

– Нельзя, – отрезал Сезар и вышел, еле заметно улыбаясь.

Он спросил у Тьерри, где найти полкового врача, и первый адъютант подробно описал дорогу. Идти, впрочем, оказалось недалеко – всего пару улиц миновать.

Господин Венсан Прюно был человеком роста громадного, гренадерского. Как выяснил Сезар в первые же минуты разговора с доктором, гренадером он и служил – лет двадцать назад.

В крохотном домике за хлипкой оградой, кроме врача, никого не оказалось, и разговор обещал быть продуктивным. Прюно Сезару сразу понравился – за громадный рост, раскатистый бас, могучие руки, которые тем не менее являлись руками первоклассного костоправа, и сдержанное чувство юмора. Услыхав, что виконта прислал полковник с поручением, Прюно усадил гостя и налил ему и себе по рюмочке шерри.

– Хорошо для пищеварения, – пояснил он. – Это мне англичане приносят. У них с докторами беда, вот и бегает ко мне кое-кто из красномундирников. Боятся, а ходят, потому как знают: лучше меня только Лабри из второй дивизии, но больно уж заносчив. Считает, раз сын герцогского дворецкого – уже высоко родился.

– Я думал, тут у вас каша вавилонская, а нет никого.

– Ну, так затишье перед бурей. Оно, конечно, и в мирные дни скучать не приходится – то с мозолью кто придет, то с зубом больным, кого лошадь тяпнула, кто похмельем страдает… Это мы пока русских не встретили. Столкнемся – и буду руки-ноги резать да кишки обратно в брюхо зашивать, а дальше пусть Господь решает, жить страдальцу или преставиться.

Он глотнул шерри и продолжил:

– Я ведь когда-то сам в полку шагал. Гренадером был, м-да… Только на двадцать пятом году жизни почуял неутолимую тягу к медицине. Смотрел, как наш полковой доктор работает, и думал: э, а те осколочки костей лучше бы сложить вот так, а не эдак! Думал, думал, да и пошел к нашему полковнику. Был у нас, звали мы его Старина Фабьен, хороший человек, хоть и неласковый. Выслушал он меня, говорит: так что ж, учиться на костоправа хочешь? Я ему: хочу, дескать. Он говорит: ладно, так и быть, подпишу приказ, поедешь учиться. Так и получилось, кое-что в мою голову вдолбили, а основное я уже и сам знал. Солдатская практика, она впрок идет… Вернулся, сначала под присмотром нашего полкового умельца косточки вправлял, а потом меня сюда назначили. Вот уже, м-да, восемь лет как в двадцатом. Да это хорошо, полковник у нас отличный. Значит, он вас прислал, чтобы я про капитана де Эмона рассказал?

– Так и есть, – шерри было превосходным, и Сезар с удовольствием допил то, что оставалось в рюмке. Прюно немедленно долил ему еще. – Расскажите все, что заметили и что думаете.

– Вызвали меня на рассвете, – тут же начал врач. – Говорят, де Эмон преставился, пулю себе в лоб пустил. М-да, думаю, здоровый такой человек, все зубы на месте, руки-ноги не ломаны, а туда же, стреляться. Тьфу. Прихожу. Там народу было немного, полковника вызвали, да денщик капитанский стоит и трясется, ровно заяц. Ну, я стал все осматривать. Капитан на полу лежал, лицом вниз; вроде как сидел на стуле, потом стрельнул себе в голову и упал. Начал я осматривать беднягу, потом гляжу – э, тут все непросто. Попросил полковника выставить денщика, да так сразу и говорю: дело нечисто, дескать.