Книга Самозванец - Сергей Шхиян

— Наподдай ему, — кричали со всех сторон, — ишь чего выдумал, чужое брать! Все ему, ироду, мало!

Я послушался народных советов и «наподдал» вору ногой по мягкому месту, чем окончательно завоевал симпатии зрителей.

— Где мои деньги? — спросил я лежащего на земле управляющего.

— Отдам, все отдам, — пообещал он, явно не собираясь вставать с земли.

Как я знал из опыта, так просто с деньгами, даже чужими, люди не расстаются, потому, не дожидаясь, когда он проявит сознательность, погнал бедолагу пинками. Не знаю, какие чувства испытал управляющий, но кошель с серебром он вернул. Дальше я потребовал лошадей, своего донца и Ванину кобылу Зорьку. Но тут управляющий неожиданно заартачился:

— Не могу, воевода не велел. Хоть режь меня на куски, лошадей не отдам!

О хозяине имения воеводе я знал лишь понаслышке, самого же его никогда не видел, потому приказ мифического сюзерена для меня ничего не значил. К тому же мой донец был великолепным конем, сильным, быстрым, выносливым, и лишаться его я не хотел ни в коем случае. Между тем зрители, затаив дыхание, ждали, чем закончится наша стычка, и нетерпеливо ожидали моего хода.

— Ладно, как хочешь, — сказал я и, наконец, обнажил саблю.

Вид клинка привел народ в полный восторг. Мне показалось, что большинство и правда жаждало, чтобы я разрубил управляющего на куски. Век был суровый, и людям не хватало не только хлеба, но и зрелищ.

Однако самому объекту любопытства такое развлечение оказалось явно не по душе.

— Так отдашь лошадей? — поинтересовался я, поигрывая клинком.

— Мне-то что, — угрюмо сказал он, — я тебя предупредил, воевода ослушание не простит. А там как сам знаешь.

Меня добрый совет не заинтересовал, тем более, что угроза исходила от неизвестного человека, и я приказал тут же стоящему знакомому конюху привести лошадей. Тот без пререканий отправился в конюшню и вскоре вывел лошадей уже под седлами, донец узнал меня, заржал и ткнулся мордой в плечо. Это было необыкновенно трогательно. Я в ответ на ласку потрепал его по гриве, вскочил в седло, взял кобылу под уздцы и отправился назад в село Богородское.

Теперь верхом, почти выздоровевший, я чувствовал себя достаточно уверенным, чтобы не бояться мифических разбойников или неизвестного воеводу. Застоявшийся в конюшне жеребец сразу же взял в галоп, кобылка припустилась следом, и минут через двадцать я рассчитывал быть на месте. Мы миновали то самое пресловутое поле и въехали в подозрительный лес. На всякий случай, чтобы быстрее миновать опасное место, я пришпорил донца, он прибавил хода, но Зорька за ним не поспевала, и пришлось его придержать.

Мы приблизились к месту, где произошло нападение на стрельцов, и я невольно внутренне напрягся, ждал, не подстерегает ли меня засада. Пока ничего подозрительного заметно не было, лес хорошо просматривался, и, вообще, все было мирно и благолепно. Я успокоился, даже начал расслабляться, как вдруг из глубины леса раздался громоподобный выстрел. Стреляли не иначе, как из пищали с сошками. Прямо над головой с воем пролетел какой-то нестандартный снаряд. Кобылка рванулась в сторону и едва не выдернула меня из седла — хорошо, что повод не был намотан на руку, и я его просто выпустил.

Мой казацкий конь, привыкший к стрельбе, только тревожно повел ушами. Я же привычно прижался к его шее и, не оглядываясь, поскакал по дороге. Вдруг впереди оглушительно затрещало, и поперек дороги рухнуло дерево. Даже привычный к бою конь встал на дыбы и заплясал на месте на задних ногах. Пришлось его ударить по голове рукоятью нагайки, чтобы заставить повиноваться поводьям.

На мое счастье, лес здесь был молодой. Повали нападающие старое, большое дерево, я непременно оказался бы в капкане. Так же, оценив обстановку, нашел место, которое донец легко перескочил. Как только мы оказались на свободе, я остановил лошадь и обернулся назад, Там по прежнему было тихо, нападающих не было видно, получалось, что все происходит как бы без присутствия людей. Только Ванина лошадь бесследно исчезла с дороги.

Все это напоминало вчерашний инцидент, за тем исключением, что у меня недостало самоуверенности броситься разбираться с обидчиками. Торчать на самом виду посередине дороги было глупо, и я поскакал в Богородское. Весь вояж занял около трех часов, так что здесь в поповской усадьбе ничего существенного не произошло. Стрельцы по-прежнему лежали по лавкам, попадья с дочкой обретались во дворе, сидели на лавочке. Только Ваня был занят делом, он трудился в свином хлеву в поте лица, видимо, выслуживаясь перед красоткой Кэт.

— А где моя Зорька? — рассеяно, поинтересовался он, когда я подошел посмотреть, чем он занят.

— Враги отбили, — туманно ответил я, незаметно издалека рассматривая предмет его вожделения.

— А… — протянул он, не проявляя никакого интереса к теме, — а я решил немного помочь батюшке по хозяйству…

Относительно батюшки он слукавил, а вот поповская дочка и правда была весьма симпатичная, из категории кукольных, ангелоподобных блондинок, с большими наивными лазоревыми глазами, льняными кудряшками, кокетливо выбивающимися из-под скромного платочка, пухлыми щечками и яркими полными губками. Короче говоря, идеальная мечта селянина.

— Как эти? — кивнул я на избу. — Не балуют?

— Не знаю, они во двор не выходили, — ответил он. — Пусть только попробуют!

У парнишки лицо стало таким непривычно злым, что мне показалось, что я вот-вот потеряю оруженосца. Теперь ему стало ясно, кого он призван охранять.

— Как, матушка, — спросил я попадью, подойдя к лавочке, за которой сидели мать с дочкой, — хорош у меня парень?

— Ты бы моего сыночка увидел, — ответила женщина, — тогда бы говорил.

— Братца и сестрицу на туретчину в полон угнали, — вмешалась в разговор Катя, — остальные братья и сестры в младенчестве умерли. У родителей только я одна осталась.

— Неправду говоришь! — воскликнула попадья. — Наш Варфоломей в Москву поехал и скоро назад воротится!

Я внимательно посмотрел на матушку. Похоже, с головой у нее было не все ладно: взгляд блуждал, не останавливаясь ни на чем конкретном, в то время как влажные губы собирались в умильную улыбку.

— Давно их угнали? — тихо спросил я Катю.

— Давно, я совсем маленькая была.

Работорговля на Руси была большой, почти неразрешимой проблемой. Существовала целая индустрия вывоза русских людей в восточное рабство. У державы были такие большие границы, что защитить граждан от постоянных набегов южных соседей правительство не могло.

Создавалась целая система городов-крепостей, пытались перекрыть дороги, но без Великой китайской стены сделать это было нереально.

— Нравится тебе Ваня? — тихо спросил я девочку, когда паренек отошел в сторону, а матушка отвлеклась на бродящих по двору кур.

— Не знаю, — ответила она, отводя взгляд, — парень как парень. Меня все равно за духовного выдадут, чтобы было кому тятин приход передать.