Книга В погоне за Памелой - Виктория Лайт

— Выставка называется «Солнечный ангел», — снисходительно пояснил художник, видя недоумение в глазах Дэниэла. — Желтый цвет наиболее полно отражает сущность названия.

Дэниэл невольно усмехнулся, но промолчал. Судя по всему, лишний раз злить непризнанного гения не стоило — он и без того был достаточно мрачен. Посетителей в зале было немного. Двое переходили от картины к картине, нигде подолгу не задерживаясь, они были больше заняты друг другом, чем творчеством Лонга. Одна девушка сидела на маленькой скамеечке в углу и увлеченно читала журнал. Из другого помещения, которое соединялось с основным залом посредством небольшого коридорчика, доносились чьи-то голоса. Похоже было, что Артур Лонг так и остался начинающим и непризнанным.

— В это время всегда мало людей, — раздраженно заметил Лонг, поймав красноречивый взгляд Дэниэла.

Художник подчеркнуто обращался только к Дэниэлу и игнорировал Грейс, словно желая наказать ее за то, что она пришла не одна. Однако никакой любезностью в его обращении и не пахло. В тоне Лонга сквозила явная враждебность. Дэниэл тоже не чувствовал к длинноволосому Артуру никакого расположения. Художник казался ему слишком заносчивым, удивительно глупым и чересчур красивым. Только подумать, что когда-то Грейс любила этого человека! Может быть, до сих пор любит...

Дэниэл покосился на Грейс, которая по-прежнему держалась за него. Она выглядела необычайно умиротворенной и на первый взгляд равнодушной, но он не сомневался, что это всего лишь игра.

Лонг повел их к картинам. Грейс изумленно ахала, и это постепенно настроило Артура на более дружелюбный лад. Дэниэл хранил ледяное молчание. Многое в речи Артура было ему не понятно, а в его картинах и подавно. Дэниэл признавал, что он полный профан в искусстве, но в глубине души не понимал, что ценного и красивого может быть во всех этих красочных разводах. Да и Грейс, по его мнению, слишком сильно восторгалась работами Лонга и заставляла Дэниэла чувствовать себя лишним в компании двух эстетов.

Надо было отчетами заниматься, а не бегать с этой девчонкой по сомнительным выставкам, размышлял он с досадой.

Оставив Грейс и Артура, которые затеяли яростный спор по поводу выразительной силы какого-то ярко-оранжевого пятна в правом углу очередного шедевра, Дэниэл отправился в самостоятельное путешествие по залу. Если бы здесь была Памела, вдруг подумал он, она обязательно сумела бы оценить, будет ли это продаваться. Понравилось бы ей как зрителю — неизвестно. Дэниэл усмехнулся. Нет, вряд ли. Единственные картины, привлекающие ее внимание, — портреты президентов на денежных купюрах...

— Лучшая работа на всей выставке. Единственная достойная вещь, — услышал он незнакомый голос и повернул голову.

Рядом с ним стояла парочка — юноша и девушка. Они трогательно держались за руки и не отрывали глаз от висевшей перед ними картины. Судя по всему, они были в восторге от нее. Насколько Дэниэл помнил, они нигде не задерживались надолго. Он сделал шаг назад, чтобы полюбоваться тем, что так их заинтересовало.

Когда он увидел картину, у него вырвался изумленный возглас. Дэниэл ожидал буйства красок и форм, означающих неизвестно что, а его глазам предстало вполне традиционное полотно. Полуобнаженная девушка сидела на краю кровати, опустив босые ноги на пол. Девушка смотрела на кого-то за спиной зрителя, и Дэниэлу захотелось обернуться и поглядеть на того счастливчика, который вызвал такую радостную сосредоточенность на этом хорошеньком личике. Кожа девушки была теплого золотистого оттенка и словно светилась, светло-желтый интерьер комнаты лишь усиливал это впечатление. От фигуры девушки веяло теплом и негой, чувствовалось, что она недавно проснулась и ее тело еще хранит мягкость разворошенной постели.

Картина настолько выделялась среди прочих творений Артура Лонга, что Дэниэл не сразу осознал, что знаком с изображенной на ней девушкой. Без сомнения, перед ним была Грейс Тейлор! У Дэниэла перехватило дыхание. «Солнечный ангел»! Вот в чем дело. Выставка, посвященная Грейс, задуманная ради нее. Сколько любви было вложено в эту картину! Истинное чувство двигало кистью художника, и Дэниэлу стало неловко, что он уже причислил Артура Лонга к разряду неумелых мазил. В этой картине определенно был виден талант. Дэниэл отошел чуть назад. Чудесная работа, чудесная девушка...

— Арт, как ты мог! — ахнул знакомый девичий голос у его плеча.

Пока Дэниэл любовался единственной стоящей работой на всей выставке, Грейс и Лонг незаметно подошли к нему.

Грейс смотрела на работу с откровенным ужасом.

— Лучшая моя работа, — самодовольно заявил Лонг. — Вот увидите, она меня прославит. Мне уже предлагали за нее кругленькую сумму...

Безотчетная неприязнь Дэниэла моментально превратилась в ненависть.

— Ты же обещал никому ее не показывать... — прошептала Грейс, и было ясно, что она вот-вот расплачется.

— Не переживай, крошка. — Артур фамильярно приобнял Грейс за талию. — Какое это теперь может иметь значение? А картина восхитительна...

Грейс рванулась от него. Лонг попытался силой удержать ее на месте. Дэниэл понял, что пришло время вмешаться.

— Отпусти ее немедленно, — проговорил он с угрозой, сжимая локоть Артура.

То ли в лице Дэниэла появилось что-то ужасное, то ли он причинил Лонгу боль, но художник вдруг как-то съежился и виновато пробормотал:

— Я не хотел ее обидеть...

Грейс в изнеможении прильнула к Дэниэлу.

— Если хочешь, мы немедленно уйдем отсюда, — тихо сказал он, почти дотрагиваясь губами до пушистых белокурых волос.

— Хочу.

Грейс подняла голову, и сердце Дэниэла ухнуло в пятки. Вот такой же взгляд у девушки на картине — нежный, умоляющий, зовущий... Разве можно не откликнуться и не прийти ей на помощь?

Грейс и Дэниэл быстро распрощались с Лонгом, причем на этот раз обошлось без поцелуев и объятий. Казалось, художник сам не против поскорее от них избавиться.

— Дэнни, я и понятия не имела, что он выставит эту картину на всеобщее обозрение, — вздохнула Грейс, как только они вышли из здания галереи.

— Я не сомневаюсь, — успокоил он ее. — Но тебе на самом деле нечего стыдиться. Картина прекрасна. И ты тоже. Лонг — настоящий мастер, хотя вначале я решил, что он посредственность...

— Правда? — Ее лицо на мгновение просияло. — В любом случае мы с Артом сразу договаривались, что это будет только для него...

Грейс запнулась, но Дэниэл понял, что она хотела сказать. Лонг рисовал ее не для выставки, а для себя. На память о своей возлюбленной.

— Это было так... лично, — наконец выговорила она. — Я не хотела, чтобы на это глазели.

Ревность к ее прошлому с небывалой силой стиснула сердце Дэниэла. Что происходило между ней и этим Артуром после того, как он заканчивал очередной сеанс работы над картиной? Должно быть, немало признаний и нежных ласк хранит та полутемная комната с золотистыми простынями на кровати!