Книга Звонок - Кодзи Судзуки

Асакаву кто-то звал. Голос откуда-то издалека: «Кадзую-у-ки!». Это был голос жены, перемежающийся с детским плачем.

— Кадзуюки! Ну, где ты? Иди сюда скорее!

Асакава очнулся от раздумий. На мгновение он даже забыл то, о чем думал. Плач Ёко действительно был странным, и чем ближе, тем внятнее это ощущалось.

— Ну, что такое случилось? — недовольно спросил Асакава.

— С Ёко что-то неладно. Смотри, она обычно так не плачет. Не заболела ли?

Асакава пощупал лоб дочери. Температуры вроде бы нет. Ручки дрожат, и эта дрожь передается всему телу, так что даже спинка подрагивает. Лицо покраснело, глаза плотно зажмурены.

— И долго она так?

— Так ведь никого рядом не было, когда она проснулась!

Ёко часто плачет, если просыпается в комнате одна, но сразу же успокаивается, как только мама возьмет ее на руки. Когда ребенок плачет, он всегда пытается что-то выразить, но что означал этот ее плач? Все, что угодно, только не «приласкайте меня». Маленькие ручки она крепко прижала к лицу. Может быть, испугалась чего-то? Да, наверняка. Она явно напугана, и очень сильно. Ёко откинула головку и приоткрытым кулачком как будто указывала на что-то перед собой. Асакава поднял глаза: сантиметрах в тридцати от потолка на столбе висела большая маска дьяволицы Хання. Так вот в чем дело!

— А-а, смотри! — мотнул он подбородком в сторону маски. Они одновременно посмотрели на лицо ведьмы, потом друг на друга.

— Ты что же думаешь, она черта испугалась?

Асакава поднялся, снял со столба маску и положил на шифоньер, так чтобы Ёко не могла ее заметить. Плач в ту же секунду умолк.

— Вот оно что! Ёко, маленькая, ты у нас чертиков боишься! — Сидзука ласково потрепала щечки дочери. Разобравшись в чем дело, она, кажется, успокоилась, чего нельзя было сказать об Асакаве, которому вдруг почему-то захотелось поскорее убраться из этой комнаты.

— Ну, хватит, пошли домой, — поторопил он жену…

Вечером, вернувшись домой от Оиси, Асакава по порядку обзвонил семьи Номи, Цудзи и Ивата. Нужно было выяснить, не обращался ли кто-либо из знакомых их детей по поводу членского удостоверения. Последней подошла к телефону мать Иваты и залпом выпалила: «Вы знаете, нам звонил человек, который назвался старым школьным другом сына и попросил вернуть ему членское удостоверение. Что-то, связанное с курортами… Мы обыскали всю комнату, но так ничего и не нашли. Даже неудобно перед человеком». От нее Асакава узнал и телефон Ноноямы, которому тут же и позвонил.

Нонояма подтвердил, что в последнее воскресенье августа действительно встретился с Иватой в Сибуя и дал ему на время свое клубное удостоверение. Ивата говорил ему, что где-то «подснял» себе подругу-школьницу и собирается поехать с ней куда-нибудь провести ночку.

— Ну да. Летние каникулы уже кончались, и, не порезвившись вдоволь, о занятиях нечего было и думать…

— Чудак-человек! Откуда у студентов-подготовишек летние каникулы? — засмеялся в ответ Нонояма.

Последнее воскресенье августа было 26 числа, и если уж они куда то и поехали, то это было в один из дней 27-го, 28-го, 29-го или 30-го августа. С сентября, где бы ты ни учился, везде начинается новый семестр.

Наверное, от долгого пребывания в гостях в незнакомом доме, Ёко настолько устала, что сразу же отправилась спать вместе с мамой. Из-за двери спальни слышалось их дружное посапывание. Девять часов вечера… Наконец-то и у Асакавы появилось время отдохнуть и собраться с мыслями. Если бы жена и дочь не спали, в тесной двухкомнатной квартире деваться было бы некуда. Асакава достал из холодильника бутылку пива, наполнил стакан. Зажмурился, смакуя терпкий вкус. Итак, находка членского удостоверения — большой шаг вперед, это однозначно. То, что Сюити Ивата и трое его друзей воспользовались базой отдыха «Тихоокеанских курортов» между 27 и 30 августа — весьма и весьма вероятно. И, скорее всего, они сняли себе коттедж именно на турбазе «Пасифик Ленд» в Минами-Хаконэ. Все остальные базы значительно дальше от Токио, а чтобы студенты с их скудным бюджетом решили группой с шиком отдохнуть в отеле — это уж совсем неправдоподобно. Самый естественный путь для них — снять дешевый домик, воспользовавшись клубным удостоверением. В таком случае все удовольствие обойдется примерно в пять тысяч иен, то есть всего-навсего по тысяче с хвостиком «с носа». Телефон турбазы был уже на руках. Асакава положил перед собой блокнот. Позвонить в конторку и спросить, не снимал ли кто-нибудь домик для четверых на имя Ноноямы, казалось бы, быстрее всего. Да только по телефону никто ничего говорить не станет. Администраторы там прекрасно обучены и, само собой, приватную информацию о своих клиентах разглашать откажутся наотрез. Будь ты хоть трижды корреспондент крупного издания, по телефону администратор ничего не расскажет. «Тут первым делом следует связаться с какой-нибудь местной конторой, найти юриста со связями, который сможет добиться разрешения просмотреть журнал регистрации проживающих», — решил для себя Асакава. В подобных случаях, единственные, кому администратор обязан показывать документацию, это представители полиции и адвокаты. Если Асакава представится кем-то из них, то сразу привлечет к себе внимание и поставит под удар свою фирму. Так что, перво-наперво следует продумать наиболее безопасный путь. С другой стороны, все это потребует времени — дня три-четыре, не меньше. Столько не вытерпеть: хочется все знать уже сегодня и сейчас. Детективный азарт разобрал его уже настолько, что три дня казались непростительно долгим сроком. Что же, черт побери, за всем этим кроется? Если совместная поездка этих четверых на турбазу в Минами-Хаконэ действительно окажется причиной их таинственной гибели, то что же, собственно, там случилось? Вирусы, вирусы… Для себя окрестив это «вирусом», он отлично понимал, что такое название — всего лишь прикрытие, попытка противостоять мистическому, иррациональному нечто. Научный взгляд на паранормальные явления, в принципе, логически оправдан: нет смысла объяснять непонятное непонятными же терминами. Все следует переводить на естественный и понятный язык.

Ему вспомнился плач Ёко. Почему маска черта, увиденная сегодня вечером, напугала ее до такой степени? По пути домой, в поезде, он еще спросил у жены:

— Слушай, ты Ёко о чертях раньше рассказывала?

— То есть?

— Ну, картинки из книжек показывала, может быть, или что-то еще. Давала ей понять, что черти — это страшно!

— Мм… Да нет.

На том разговор и оборвался. Сидзука не испытывала сомнений. Но Асакаве что-то не давало покоя. Чтобы так напугать человека, нужно затронуть его глубинные инстинкты, просто так страх не возникает. Человек издревле привык чего-то бояться: грозы, урагана, зверей, вулканов. И еще темноты… Когда звук грома начинает ассоциироваться с опасностью молнии, ребенок начинает инстинктивно его бояться. Но тут важно то, что гром — абсолютно реальная вещь. Это очевидно. И вот здесь возникает вопрос! Черти — как быть с ними? Возьми любой толковый словарь, и там понятие черта трактуется как «мифическое чудовище», или же «дух умершего». И если бояться черта только из-за его страшного лица, то по той же причине следует бояться и Годзиллу. Ёко однажды увидела в витрине универмага его искусно сделанную куклу. И никаких страхов. Какое там! Один живой интерес, глаза горят — не оттащишь! Годзилла, как ни крути — абсолютный вымысел. А что же Черт? Чисто японская выдумка? Нет, ничего подобного, в Европе есть такой же персонаж. Дьявол… Второй стакан пива показался пресным. Есть ли еще что-нибудь, чего Ёко могла испугаться? Есть! Темнота. Темноты она боится беспредельно. Если в комнате не горит свет, в одиночку она туда ни ногой. И, кроме всего прочего, тьма как антипод света существует совершенно определенно. Вот и сейчас Ёко, обнявшись с мамой, спит в абсолютно темной комнате…