Книга Обкуренные черти - Патрик Фосс

Джессика была наслышана о девушках-хостес, которые внезапно разбогатели. Они были частью профессиональной мифологии, эти женщины, нашедшие чашу Святого Грааля. Так, была одна хостес из Иокогамы, которая, говорят, теперь живет на яхте у берегов Греции. А другая стала хозяйкой маленького кабачка в Каруидзава и предпочитала курить английские сигареты с золотым мундштуком. Поначалу Джессика относилась к этим историям просто как к байкам, пока одна из ее подруг, Мишель, не завладела контрольным пакетом акций бутика эксклюзивной косметики в районе Гинза в Токио. Правда, это было шесть лет назад. Экономика тогда была на подъеме, не то что теперь. И тем не менее, не было ничего невозможного.

Надо только немножко подкорректировать свои планы.

Джессика все еще хранила ту бумажку, на которой было написано правило «Никогда не спать с клиентами за деньги»; она держала ее в бумажнике вместе с американскими водительскими правами. В один прекрасный день она достала ее и прочла вслух:

— Ни при каких обстоятельствах я не буду спать с клиентами за деньги.

Знакомые слова прозвучали странно. Сейчас они казались глупыми, словно их написал ребенок. Фраза уже не действовала на нее так, как раньше. Джессику удивило, что сама эта идея перестала ее смущать. Конечно, она испытывала физическое отвращение. Одна лишь мысль о том, что кто-то из этих пьяных немолодых говнюков будет трогать ее, проникать в нее, заставляла ее содрогаться от ужаса. Но ведь лечь в дерьмо или съесть жука было бы не менее противно, а тем не менее она бы согласилась на это ради трехсот тысяч. Она вполне могла себе это представить.

Оставалось лишь найти подходящего парня.

Полгода спустя она встретила Тамоцу Дзэния.

Первый опыт был отвратительным.

Джессика ожидала, что он поведет ее в «Хилтон», а он привез ее в отель «Счастливый Казанова». Когда Нисида свернул на парковочную площадку, она посмотрела на Дзэния и спросила:

— Вы это серьезно?

В номере он велел ей наклониться над туалетным столиком.

— Мне лучше стоять, — пояснил он.

Так что следующие пять минут ей пришлось смотреть на себя в зеркало туалетного столика. Ее одежда валялась на кровати, а Дзэния держался за ее задницу. Его кожа была испещрена шрамами и пятнами, словно он перенес ужасные ожоги. Джессика чувствовала подступающую тошноту, и ей приходилось или смотреть на свое лицо в зеркале, или закрывать глаза. Потом внезапно все кончилось, и Дзэния, тяжело дыша, отвалился на кровать.

— Приготовь напитки, — приказал он.

Потом встал и направился в ванную.

Джессика посмотрела на себя в зеркало и задумалась, стоит ли все это миллиона долларов, который он ей обещал.

В тот первый раз Дзэния даже не упомянул о деньгах. Вернувшись из ванной, он залпом осушил полный стакан виски «Джонни Уокер», завалился на кровать и отрубился, лежа прямо на блузке Джессики от Исси Мияки. Через несколько минут он уже храпел. Наутро, когда они уже сели в машину, он легонько поцеловал ей руку и приказал Нисида отвезти их к ее квартире. Когда у своего дома она выходила из машины, он на прощание шлепнул ее по заду:

— Встретимся через месяц.

В следующем месяце они занимались сексом на кровати.

После третьего раза, пришедшегося на дневные часы, возвращаясь в Кобе, они остановились у одного кафе, и Дзэния преподнес ей подарок: их общий портрет в серебряной рамочке, украшенной бриллиантами. Возмущенная Джессика прямо спросила о деньгах в сейфе. «Не то чтобы я вам не доверяю, — объяснила она, — конечно нет, но все же, как вы собираетесь передать их мне? Может, мне следует открыть счет в оффшорном банке? Или завести себе депозитный сейф? Что вы об этом думаете?» В ответ он взял ее руку и поцеловал.

— Ах, Джесси-тян, Джесси-тян. Если хочешь, на следующей неделе мы могли бы присмотреть новый mansion.

— Новый mansion?

На японско-английском слово mansion означало «кондоминиум».

Дзэния кивнул:

— Да, для нас. В Кобе есть один новый дом, думаю, тебе он понравится. Мы могли бы быть счастливы в нем.

— Мы?

Он взял фотографию и улыбнулся, разглядывая ее.

— Какая красивая фотография!

Перед их четвертой встречей одна из девушек-хостес в «Конском хвосте» спросила Джессику, как у нее идут дела с Дзэния. Су И была из Вьетнама. Ей было тридцать пять, у нее была восхитительная кожа, и она работала в самых привилегированных клубах Осака.

— Знаешь, я спрашивать тебя потому, — объяснила Су И, — что он плохой человек. Он ходить в другой клуб в Синсайбаси. И ходить с моей подругой Рина.

— В самом деле? — удивилась Джессика.

— В самом деле. И знаешь, что он сделал? — Су И положила локоть на стойку бара и погрозила Джессике пальцем. — Он привозить Рина к себе в дом и показывать ей деньги, какие у него есть. Он говорить: если Рина будет его любовница, он дает ей все деньги.

Джессике показалось, что она смотрит на себя со стороны, сверху вниз.

— Сколько денег?

— Миллион доллар. Можешь верить? — Она засмеялась. — Плюс бонус, Рина говорить.

— И что она сделала?

Су И пожала плечами.

— Ну, Рина не шлюха. Она говорить: «Нет, спасибо. Теперь мы идти домой». Но я слышал, другие девушки, несколько девушки говорить «да». Получить немного деньги, может быть, кольцо или бусы. Он трахать их даром. — Она положила руку на плечо Джессики. — Будь осторожна с такой плохой человек.

В ту ночь Дзэния попросил ее лечь на него сверху. Джессика согласилась:

— Конечно, почему бы нет?

В ее голове уже созрел план.

4

Девушка, с которой танцевал Крис, хихикнула;

— У тебя очень высокий нос.

Он подумал, что ослышался, потому что из огромных динамиков над головой гремел хип-хоп.

— Высокий? — переспросил он.

Она кивнула и, прикоснувшись к своему носу, сделала жест вперед.

— А! Ты имеешь в виду «длинный», — понял он. — Да, я знаю. Это худшая черта моего лица. — Увидев, что она наморщила лоб, Крис удивился и объяснил: — Худшая. Самая плохая. Мне самому не нравится мой нос.

Она распахнула глаза, взяла его за руку и слегка пожала.

— Нет-нет, — сказала она. — Это так красиво. У тебя очень красивый нос.

Ох. Он пробормотал: «Ну спасибо!» и притянул ее к себе, обняв за талию. Прикасаясь к ней животом и ногами, стал раскачивать ее взад-вперед в ритме музыки. Похоже, она не возражала обняла его руками за шею. Она была ничего себе, на вид не старше двадцати одного — двадцати двух лет. Глаза у нее были подведены, а бедра плотно обтягивало маленькое черное платье.