Книга Каникулы строгого режима - Андрей Кивинов

Витя же перед отходом ко сну решил заглянуть на пищеблок,говоря гражданским языком — в столовую, а на местном — помойку.Последнюю неделю от народа поступали жалобы на качество питания, а этоподрывало авторитет зоны.

Одну из стен столовой украшала цитата неизвестного автора,скорее всего, из числа администрации: «Хлеб и вода — здоровая еда!» Сумраккликнул одного из поваров, велел принести пайку. Пока он дегустировал блюдо ивысчитывал в нем количество килокалорий, в зале появился взволнованныйзавстоловой — пухлотелый зэк, бывший чиновник из управления общественногопитания, осужденный за взятку. Волноваться было из-за чего. Авторитеты в общуюстоловую не ходят, кормятся отдельно, по персональному меню. И если ужположенец хавает из общего котла, дело пахнет парашей.

— Приятного, как говорится, аппетита!.. — умильнопроизнес король общепита.

Сумрак молча отодвинул миску с недоеденной перловкой ивонючими хвостами путассу.

— Вкусно? — забеспокоился заведующий, трясятройным подбородком.

— Что ел, что радио слушал… Плыви-ка ближе, ондатраперекормленная.

Завстоловой с опаской приблизился к вору.

— Ты чего это стряпаешь, ложкомойник? От шмона тухлогошнобель сводит!

— Так что привозят, из того и готовлю…

На всякий случай кухонный генерал прикрыл свой пах пухлымиручонками.

— Не ссы в уши, хомяк! — нахмурился Сумрак. —В «мартышку»[7] посмотрись — рожу скоро разорвет!.. Вобщем, передай снабженцу: будет крысить — зона сядет на голодовку. Его жепервого и порвут. Тебя — следом.

— Да, да, конечно! — горячо заверилзавстоловой. — Обязательно!

Сумрак поднялся из-за стола, швырнул миску толстяку:

— На неделе пройду, проверю. Не исправишься —самого в котле сварю! Ты наваристый, баланда славная выйдет…

То, что Сумрак может выполнить обещание, завстоловой даже несомневался. Полгода назад один из поваров запустил руку в общественный котел,свистнул мясо, чтобы за отдельную плату приготовить его для блатных. Так этусамую руку Сумрак лично вернул обратно в котел. И держал там довольно долго. Вкрутом кипятке.

— Да, да, я все понял. Сделаю что смогу…

* * *

Оргкомитет по проведению «Дня лагеря» второй час заседал вкабинете хозяина — подполковника внутренней службы Вышкина. В комитетвходили председатель — сам Николай Филиппович, и четыре члена —заместитель по кадровой и воспитательной работе (в простонародье — замполит),заместитель по тылу, то есть завхоз, и два офицера безопасности. Первый вдетстве закончил музыкальную школу по классу вокала, второй умел рисовать,поэтому в свободное от службы время подрабатывал на кладбище, выбивая на плитахпортреты и эпитафии. В общем, люди собрались, не чуждые искусству.

Вышкин, хоть ничего и не заканчивал, но тоже относил себя ктворческим личностям. «День лагеря» был его любимым детищем. Поэтому к егоподготовке он подходил, как Станиславский к постановке спектакля, каждый годпридумывая что-то новое и оригинальное. Сам писал сценарий праздника, самруководил воплощениями гениальных задумок в жизнь. Ведь смотреть шоу будут нетолько управленцы, но и родственники осужденных. Многие ради «дня открытыхдверей» и свидания с близкими преодолеют не одну тысячу километров. И передними нельзя ударить в грязь лицом.

Три последних года ему помогал опытный активист —музыкальный продюсер, осужденный за воровство авторских прав и систематическоеизбиение сожительницы. По образованию — постановщик массовых праздников ифестивалей. Но два месяца назад он освободился и вернулся в шоу-бизнес и ксожительнице. Ждать, когда он снова проворуется или расквасит ей нос, НиколайФилиппович не стал, рискнув опереться, как это делает корейский вождь Ким ЧенИр, исключительно на собственные силы.

В этом году он представит публике невиданное костюмированноешоу с патриотическим уклоном. Ни много ни мало — историю государстваРоссийского! В прошлый раз были пьеса и концерт в клубе, но это уже не тот масштаб.Душа просила развития! Широты и художественного простора, полета фантазии!(Понравится начальству из управления, глядишь, и неполное служебное снимут,станет легче дышать.) Грандиозное действо пройдет на плацу! А после него —гала-концерт в клубе… Но глубине замыслов, как всегда, мешали раздолбайство инерадивость исполнителей, а также низкий бюджет мероприятия. Приходилосьиспользовать внутренние лагерные резервы.

— Что там у нас с танком? — обратился председателькомитета к завхозу, сняв очки и оторвав взгляд от плана-портянки.

— Каркас готов, — солидно доложил тот. — Сбрезентом проблемы. Своего нет, я пытался договориться с воинской частью, ноони согласны обменять только на спирт.

— Так найди спирт!

— Легко сказать… Спирт только в Тихомирске достатьможно, да и то у бутлегеров, грузинский. По пятьдесят рублей за литр. Деньгинужны.

— Ты мне про деньги говорить будешь?! Ты, тыловик?! Тыс одного нашего магазина дачу себе спроворил!

— С дачей тесть помог… — нахмурился тыловик.

— Ага, рассказывай. Чего ж ты тут делаешь, если у тебятакой тесть? Когда надо, ты все находишь!

— Хорошо, я постараюсь…

— Постарайся! До праздника две недели, а у нас танканет!..

На самом деле ушлый завхоз уже договорился с начальникомвоинской части, подогнав ему пару первоклассных дубовых гробов, но почему бы невыжать из ситуации лишнюю копеечку?

Хозяин сделал пометку в плане, потом повернулся кофицеру-вокалисту.

— Что с Петром Первым?

— Петра нашли. Бочкин из первого отряда. Правда, с нимодна проблема.

— Какая?

— Зубы. Только два нормальных. Остальные выбиты илисгнили. Он хоть и под два метра, но не в авторитете. Короче, шепелявит.

— Так пусть в санчасти зубы вставят. Скажи Сорокину.

— Да вы что, Николай Филиппович! В нашей санчаститолько вырывать умеют.

— Тьфу, ты! Ладно, напишем ему поменьше текста. —Председатель оргкомитета сделал еще пометку. — Так, теперь главное.Лагерная песня. Текст все выучили?..

— Учат. Кто не выучит, пойдет в карцер. Лично проверю.

— Правильно… Да, вот еще, — хозяин поднялся из-застола, — среди гостей будут дети. Надо что-нибудь для них тоже придумать.Обязательно. Мысли есть?