Книга Мы - на острове Сальткрока - Астрид Линдгрен

Ее собака, ее Боцман! Как раз теперь он весело разгуливал один по всему острову, а эти так называемые негодники даже не заметили его отсутствия.

Утро они провели чудесно, просто замечательно! «Сначала окунемся», — предложила Тедди, и они выкупались. Вода была такая, как ей и положено быть в июне. Лишь юные безумцы, 12-13 лет от роду, могут добровольно нырять в такую ледяную воду. Но они и были такими безумцами и не думали умирать от этого, а, наоборот, жили и радовались. С ликующими криками бросались они со скал в море, ныряли, плавали, играли и плескались в воде, пока совсем не посинели от холода. Тогда они разожгли костер на подветренной стороне скалы, уселись вокруг огня и почувствовали, что в жилах у них течет кровь всех индейцев, всех охотников, всех первооткрывателей, всех людей каменного века и прочих наших предков, которые вот так же грелись у костра с тех пор, как живет на земле род человеческий. И сами они были рыбаками, охотниками, землепроходцами. Они жили вольной жизнью туземцев в лесной глуши, пекли свою добычу на углях, а ласточки, чайки и бакланы кружили над ними и истошно кричали о том, что вся печеная треска на этом острове принадлежит им и только им.

Но захватчики невозмутимо сидели вокруг костра, уплетали за обе теки вкусную треску и самым недопустимым образом галдели на весь остров. «Кра, кра, кра!» — кричали они, словно растревоженная воронья стая, и все потому, что только сейчас они создали секретный клуб, которому дали секретное название «Четыре сальткроковца», и теперь клялись вечно хранить его в тайне. Но их воинственные крики отнюдь не помогали сохранить тайну: ласточки, чайки и бакланы прислушивались к ним, и им они явно не нравились.

«Кра, кра, кра!» неслось над островами, шхерами и фьордами, но больше ничего нельзя было разобрать, потому как все остальное было так секретно, так особо секретно, так сверхсекретно.

Костер догорел и покрылся пеплом, а они все лежали на согретой солнцем скале и болтали о своих тайнах, которыми они займутся, как только у них найдется свободная минута. Время шло. Июньское солнце щедро отдавало юным путешественникам все свое тепло, и они блаженствовали душой и телом, ощущая лето, как нечто прекрасное, неописуемое.

Они блаженствовали до тех пор, пока Фредди не заметила во фьорде дрейфующую лодку. Она покачивалась далеко от берега, и они с трудом различали ее. Но все-таки они увидели, что в лодке никого не было.

— И как только люди привязывают свои лодки, — удивился Юхан.

Тедди вскочила, словно ее поразила страшная мысль.

— Да, просто удивительно, — сказала она, внимательно поглядев вокруг. В расселине скалы, куда они втащили лодку, было пусто. Тедди сурово посмотрела на Юхана.

— Поражаюсь, как тебя угораздило так привязать лодку.

Когда они причалили к острову, Юхан сам вызвался пришвартовать лодку, уверяя, что сделает это по всем правилам.

— Ну не странно ли, когда сын как две капли похож на отца, — любила говорить Малин об Юхане. — Странно, но факт.

Далеко от берега в лучах солнца поблескивала их лодка. Фредди взобралась на уступ скалы и оттуда замахала лодке обеими руками.

— До свидания, до свидания, лодочка! Привет Финляндии!

Юхан, красный как рак, сконфуженно поглядывал на товарищей.

— Я во всем виноват, — признался он. — Вы на меня сердитесь, да?

— Ладно, — сказала Тедди, — с кем не бывает.

— А как же мы отсюда выберемся? — растерянно спросил Никлас, пытаясь скрыть свой испуг.

Тедди пожала плечами.

— Придется подождать, пока кто-нибудь не проедет мимо на лодке, хотя можно прождать несколько недель.

Ее так и подмывало нагнать на ребят страха.

— За столько времени Боцман околеет с голоду, — с уверенностью сказал Юхан. Он не раз видел, сколько мяса съедала эта собака.

Тут они впервые подумали о Боцмане. Куда он, собственно, девался? Они уже давно его не видели, это они твердо помнили. Фредди крикнула:

— Боцман!

Собака не появилась. Тогда они начали звать ее хором, и испуганные чайки, зашумев крыльями, улетели прочь. Но Боцман все равно не появился.

— Ни собаки, ни лодки, — сказала Тедди. — Ну-ка, чего у нас еще нет?

— Еды, — добавил Никлас.

Но тут Фредди победоносно указала на рюкзак, который она спрятала в расщелине скалы.

— Вот здорово! Полный рюкзак бутербродов, да еще треска! Целых семь штук!

— Восемь, — поправил Юхан.

— Не путай, одну мы уже съели, — напомнила Фредди.

— Все равно восемь, — настаивал Юхан. — считая и меня. Крупнее трески в этих северных шхерах нет.

Дети стояли в растерянности. Блеск дня сразу потускнел, и им захотелось домой.

— Кажется… — начала Тедди, и лицо ее еще больше помрачнело. — Кажется, с моря надвигается туман.

Но в тот же миг они услыхали привычное тарахтенье мотора, доносившееся с фьорда, сперва совсем слабое, потом все более явственное.

— Ой, да это моторка Бьёрна, закричала Фредди, и они с Тедди от радости начали прыгать и кричать как дикари.

— Смотрите, Бьёрн тянет на буксире нашу лодку!

— Кто такой Бьёрн? — спросил Никлас. Дети во все глаза смотрели на приближающуюся моторку.

Тедди замахала мотористу. Это был загорелый юноша с приятной внешностью. Его лицо было словно выточено твердым резцом суровой северной природы. С виду он походил на рыбака, да и моторка у него была как у заправских рыбаков.

— Привет, Бьёрн! — закричала Тедди. — Ты явился как по заказу. Это наш учитель, — объяснила она Никласу.

— И вы запросто зовете его Бьёрн? — спросил удивленный Никлас.

— Так его все зовут, — объяснила Тедди. — Мы, поди, с ним старые знакомые.

Моторка замедлила ход и подрулила к скале, где стояли дети.

— Получайте вашу посудину, — закричал Бьёрн, бросая Тедди конец каната, которым был привязан ялик к моторке. — Как это вы так ловко пришвартовываетесь?

Тедди рассмеялась.

— Как придется!

— Оно и видно. Только от последнего способа советую вам отказаться. Навряд ли я снова приеду подбирать ваше барахло.

А потом он наказал:

— Сию минуту плывите домой! Надвигается туман, и если хотите поспеть до него, спешите!

— А ты как же? — спросила Фредди.

— Мне нужно еще заехать на Заячью шхеру, — ответил Бьёрн, — а то я взял бы вас на буксир.

И он снова ушел в море, и тарахтенье мотора со стороны Заячьей шхеры слышалось все слабее и слабее.

Будь с ними Боцман, они могли бы тотчас отправиться домой, и Мелькеру не пришлось бы в тот вечер глотать таблетки, чтобы успокоиться. Но жизнь состоит из мелких и крупных приключений, которые цепляются друг за друга, как усики гороховых стеблей. Обыкновенная щучка может доставить большие неприятности и заставить взрослых мужчин, вроде Мелькера-старшего, принимать таблетки.