Книга В его власти - Стефани Слоун

Он схватил единственный фонарь, освещавший каюту, и пошел к двери.

— Куда вы идете и почему забираете единственный источник света? — спросила Кларисса — голос выдавал ее волнение.

Джеймс обернулся, бросив на него тяжелый взгляд.

— Я иду, чтобы раздобыть ножницы, и не хочу, чтобы вы светом привлекли к нам внимание сторожевых кораблей.

— Погодите, зачем вам нужны ножницы?

— Для ваших волос.

Он закрыл заслонку фонаря, вышел за порог и захлопнул за собой дверь.

Кларисса схватила стул и швырнула ему вслед, повествовав удовлетворение от звуков, с которыми старое дерево разваливалось на части.

Джеймс взбежал по узким ступенькам на верхнюю палубу и с облегчением подставил лицо порывам соленого ветра. Каюта внизу была наполнена душистым ароматом Клариссы. Даже сейчас он дразнил его ноздри и до болезненности обострял все чувства.

Капитан был на мостике. Джеймсу не хотелось сейчас разговаривать с ним, он повернул в другую сторону и по пути на корму удачно обошел нескольких матросов. Глядя на темнеющее небо и море внизу, Джеймс угрюмо признавался себе, что общаться с Клариссой становится гораздо труднее, чем он вначале представлял себе. Хотя с тех пор, как они расстались, прошло много времен и, она, как никто, задевала его за живое. Огонь в ее глазах, обида в голосе заставляли его страдать как прежде. Его первым побуждением было ответить со страстью и пылом, не думая о последствиях, не загадывая, что из этого выйдет.

Пошел затяжной дождик, но Джеймс не искал убежища, а потому остался стоять у поручня. Влага мед ленно проникала сквозь одежду, но он не уходил, надеясь, что дождь смоет ощущение ее близости. Он сгибал и разгибал пальцы, на кончиках которых сохранялось ощущение ее шелковой кожи. Джеймс готовил себя к ее бурной реакции, но как быть с ее запахом? С прикосновениями к ней? С мягким телом под его пальцами, когда он выдергивал рубашку из-под ее жилета и разматывал повязку, стягивающую грудь? Все случилось слишком быстро.

Дождь начал хлестать все сильнее, усилившийся ветер свирепо набрасывался на него. Он забыл, каково это — быть с Клариссой. Когда-то она отзывалась на все его мысли, они порой не знали, кто первый начинал высказывать мысль и кто ее заканчивал. А потом она лишила его всего этого.

Судно начало раскачиваться, погружаясь в волны и выпрыгивая. Джеймс крепче ухватился за поручни и широко расставил ноги, чтобы не терять равновесия на уходящей из-под ног палубе. Нет никакого смысла возвращаться к прошлому, угрюмо думал он. Джеймс бесчисленное количество раз проделывал это после того, как Кларисса покинула Лондон и переехала на континент. И всегда это заканчивалось одним и тем же: разбитым сердцем. Джеймсу не осталось ничего, кроме работы на «Молодых коринфян». Когда-то она отказалась выслушать его. Если Богу будет угодно, на этот раз она его не подведет. Он надеялся, что ее любовь к матери сильнее, чем та, в которой она когда-то призналась ему.

— Вы разбили мне сердце, — пробормотал он. Слова Клариссы прозвучали так же непостижимо, как тогда, когда она впервые произнесла их пять лет назад в гостиной ее матери.

Если бы он мог сказать ей правду, может быть, она поверила бы ему. Набежавшая волна перехлестнула через поручень, покатила Джеймса, он окончательно промок, но едва ли заметил это. Ей следовало бы доверять ему, горько подумал он. С объяснениями или без объяснений — Клариссе следовало бы, верить ему, когда он уверял, что любит ее. А она не поверила.

К Джеймсу бросился палубный матрос, показывая куда-то за его плечо.

— Надвигается шторм. Лучше спуститесь в каюту, сэр.

Джеймс повернулся и увидел на горизонте растущую толщу черных облаков, которые как будто съедали небо.

— Найдите мне ножницы. Я подожду здесь, — требовательно обратился Джеймс к матросу. — Скорее! — Матрос подпрыгнул и побежал по направлению к мостику.

— Я…

Кларисса была высокого мнения о своей внешности и легко признавалась в этом. Джеймс в глубине души находил ее тщеславие очаровательным, хотя поддразнивал ее, учитывая эту слабость. Больше всего она ценила свои волосы — длинные, шелковистые и такие черные, что отдавали синевой — словом, потрясающие волосы.

Джеймс смотрел на бушующее море и думал о том, что, если они надеются выдать ее за Сен-Мишеля, их придется обрезать.

А он так жестоко сообщил ей об этом, причем намеренно. Ее заявление, что она больше не считает его честным человеком, глубоко задело его — гораздо глубже, чем он мог бы предположить, учитывая, в какой компании оказался.

Рядом снова оказался матрос. Он протянул Джеймсу ножницы и, глядя на то, что творилось у их ног, произнес:

— Чтоб мне провалиться. Кажется, плохо дело.

— Ты даже не знаешь, насколько плохо, — отозвался Джеймс, прежде чем направиться к трапу.

Швырнув стул, Кларисса испытала глубокое удовлетворение. На короткое время. Она быстро пожалела о содеянном, потому что для нее было бы лучше, если бы Джеймс не догадывался, что он способен совершенно вывести ее из себя. А он определенно знал, что она разбила стул, чтобы успокоиться. Она вздохнула, собрала обломки и бросила их в пустой сундук в ногах встроенной койки.

И вдруг она заплакала. Она пыталась сдержать слезы, боясь, что Джеймс войдет и увидит ее хныкающей в углу. Он, конечно, поймет, что все еще в состоянии раздражать ее, но разве ей нужно проливать слезы по этому поводу? Однако эмоции снова переполнили ее, она забралась на койку, натянула на голову грубое одеяло и зарыдала.

Джеймс оказался совсем не таким, каким она его запомнила. Кларисса понимала, что этого следовало ожидать, во всяком случае, быть к этому готовой. Она-то ведь навсегда изменилась после того, что произошло, и логично было предположить, что и он тоже. Но не только это угнетало ее. Когда он притронулся к ее подбородку и посмотрел в глаза, ей на мгновение показалось, что перед ней тот, кого она знала и любила. Но в следующее мгновение она уже не была в этом уверена.

Судно дернулось вперед, отчего Кларисса перекатилась к краю койки. Прежде чем она вернулась в исходное положение, судно дернулось назад, и она окончательно запуталась в постельном белье.

Когда дверь каюты распахнулась, возник Джеймс.

Он ухватился за дверной косяк, чтобы сохранить равновесие, потому что судно раскачивалось на волнах, грозя снова нырнуть вперед.

— Кларисса, — позвал он, быстро обшаривая каюту глазами, пока не понял, что она на кровати.

Кларисса пыталась высвободиться, чтобы принять более подобающую позу, но еще больше запуталась в тряпках, поскольку судно снова дернулось.

— Что происходит? Это как-то связано с блокадой?! — завопила она.

Он шагнул внутрь, захлопнул дверь и закрыл ее на запор. В тот момент, когда он повернулся к Клариссе, тяжелый сундук заскользил по полу и стукнулся о противоположную стенку, едва не задев его.