Книга В его власти - Стефани Слоун

Джеймс игнорировал комментарии Дюпона и просто смотрел, как Кларисса поворачивается. Он должен был согласиться с Дюпоном — бандаж сработал, брюки тоже были безупречны. Если бы он встретил ее на улице, то не взглянул бы на нее дважды. Даже волосы, убранные под шляпу, смотрелись допустимо, хотя, прежде чем появиться в Англии, их предполагалось остричь. Но он знал ее, помнил каждую интимную подробность ее тела, потому эта сцена была полна для него особого смысла.

— Если вы насмотрелись, мне нужно помочь с сапогами. — Кларисса повернулась и пошла в свою комнату.

— Дюпон, — позвала она портного.

— Остальная одежда внизу. Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы ее тщательно упаковали, — повернулся к Джеймсу портной, после чего присоединился к Клариссе, которая прикрыла за ним дверь.

Глава 4

— Вам удобно?

Кларисса критически окинула взглядом темную промозглую комнату, потом взглянула на Джеймса.

— Ни в малейшей степени. Вы специально выбрали самое неподходящее судно или просто так мне везет?

Джек шагнул к старому стулу, на котором сидела Кларисса, и доски под его ногами угрожающе заскрипели. Он остановился, пробормотал что-то похожее на ругательство и резко повернулся к капитанской кровати, приткнутой у стены каморки с низким потолком.

В первый раз с момента их неожиданного воссоединения они так долго оставались в обществе друг друга. Кларисса настояла, чтобы Джеймс сопровождал ее верхом, а не в карете. Позже, когда они вынуждены были заночевать в дороге, она на всю ночь заперлась в своей комнате. Кларисса обнаружила, что ей не хватает расстояния, которое до сих пор, по счастью, разделяло их.

— Кларисса, вспомните о блокаде. Кроме того, важно, чтобы нас не заметили. На таком судне мы привлечем меньше внимание, чем на более комфортабельном, — натянуто сказал он.

— Скажите прямо: я правильно поняла, что команда на судне — преступный сброд? — Кларисса старалась держаться прямо: туго перетянутая грудь затрудняла дыхание. Где-то внутри себя она ощущала, как ее переполняют противоречивые чувства. Гнев? Страх? Наверняка было что-то еще. Что-то, о чем не хотелось думать.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Джеймс, прислонившись к стене и скрестив руки на груди.

Кларисса старалась дышать ровно, перетягивающая грудь повязка натирала ей кожу.

— К чему этот вопрос? Конечно, нехорошо. Вы подвергаете опасности мою мать, отрываете меня от дома. — Она встала со стула, прислонилась головой к шершавому дереву стенки и попыталась глубоко вдохнуть. — Джеймс, у меня такое чувство, что за время, пока мы не виделись, вы очень поглупели.

До нее смутно донеслись звуки шагов, потом его руки обхватили ее, вытащили льняную рубашку из корсета и скользнули под мягкую ткань.

— Что вы делаете? — возмутилась Кларисса и начала бить его по рукам, чтобы освободиться.

Джеймс покрутил ее и быстро вытянул бандаж, с большой ловкостью поворачивая ее тело.

— Когда я спросил, как вы себя чувствуете, я имел в виду физическое состояние. Это, — он поднес к ее глазам зажатую в руке полоску ткани, а потом отшвырнул ее на пол, — медленно удушало вас.

Кларисса смотрела на ткань, лежащую на полу, и с наслаждением вдыхала соленый морской воздух.

— Я сожалею, — просто сказала она, не в силах взглянуть на Джеймса.

— О чем, Кларисса? — спросил он, мягко взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

Его прикосновение было совсем таким, как раньше: твердым, но нежным.

— Это было так давно, а я снова чувствую то же самое.

Джеймс взял ее лицо в ладони, поедая глазами.

— Это вы о ссоре? Да, с тех пор прошло много времени, но я отчетливо помню все.

Кларисса отпрянула и прижалась к грубому дереву спиной. Близость Джеймса пробудила в ней чувства, грозившие сокрушить ее.

— Ссора всегда дело двоих…

— Кларисса, — прервал он и приложил палец к ее губам, — пожалуйста, у меня нет желания сражаться с вами. То, что случилось в прошлом, осталось в прошлом. — Он убрал палец и отступил назад, жестом предложив Клариссе сесть на стул, а сам лег на койку.

Ей вдруг стало не хватать ощущения от его прикосновения, и она возненавидела себя за это. Нельзя терять время, пока ее мать в опасности. И Джеймс был, по всей вероятности, единственной гарантией ее безопасности. Дюран и остальные бандиты не производили впечатления тех, обещаниям которых не причинять Изабелле вреда в том случае, если Кларисса выполнит их задание, можно было верить.

Чтобы все закончилось хорошо, ей нужна помощь Джеймса.

Однако произошедшие в нем перемены тревожили Клариссу: теперь он был способен оставаться невозмутимым, не терять благоразумия в ее присутствии. Или ее больше смущала собственная реакция на него?

Она смотрела, как он закинул руки и пристроил голову на переплетенных пальцах.

— А что сейчас? — спросила Кларисса и внезапно отчетливо поняла, что ей необходимо обдумать многое — не только их общее прошлое.

Джеймсу казалось, что он ритмично раскачивается взад-вперед вместе с движением волн под ними.

— Когда мы прибудем в Дувр, то сразу сядем в карету и поедем в лондонский дом Беннеттов. На дорогу уйдет не более двух дней. Вы начнете писать портрет не позже чем через…

— Вы не поняли меня, — прервала его Кларисса, заправляя рубашку в брюки. — Я имела в виду, как вы оказались в такой ситуации, на службе у таких людей?

Джеймс опустил одну ногу в сапоге на пол.

— Зачем вам это знать? — Он перевел на нее взгляд.

— Зачем? — недоуменно повторила Кларисса. — Хоть вы и разбили мне сердце, но когда-то вы, Джеймс, были человеком чести. — Она изо всех сил старалась оставаться спокойной. — Должно быть, я любопытна, вот и все. Зачем сыну британского пэра связывать свою судьбу с такой компанией?

Джеймс снова уставился в потолок.

— Я разбил ваше сердце? Так вам это помнится? — тихо произнес он.

— Как еще я могла воспринять это? Отец разорвал узы брака, завел себе любовницу, заставив мою мать невыразимо страдать. А вы отказались поддержать нас в тот момент, который, вероятно, был самым тяжелым в нашей жизни.

— Вас невозможно было заставить прислушаться к голосу рассудка, — прервал он ее жестко, но с горечью.

Кларисса тяжело вздохнула.

— И я не сомневаюсь, что вы не будете слушать голос рассудка сейчас, — добавил Джеймс, резко спустил ноги с койки и встал. — Я уже сказал, что у меня нет желания ссориться с вами. Как я пришел к тому, что начал работать на «Монахов», — для вас не имеет значения. Напишите портрет, чтобы вы могли вернуться в Париж к вашей матери. Это все, о чем вам надлежит думать.