Книга Порочные сверхурочные - Саша Кей

диапазон ограничен…

Чешу все-таки к главной вертушке.

И там не срабатывает.

Блин, блин. Все уже рассосались, и только я мечусь по холлу под удивленными взглядами охранников.

Один, наконец, не выдерживает и спрашивает, в чем проблема.

— Да вот. Утром на работу попала нормально, а уйти не могу. Может, размагнитилась?

Парнишка, хмыкнув, проверяет мой пропуск.

— Да нет, не размагниталась. Она заблокирована.

— Что? С какой стати? — возбухаю я, хотя догадываюсь об этих самых статях.

— Понятия не имею.

— И как ее разблокировать? — нервно притопываю каблучком и затравленно озираясь.

— Начбеза нет. Уехал на рыбалку. Права разблокировки есть у генерального…

— Ну не будем же мы беспокоить Дмитрия Константиновича из-за такой глупости, правда? — чувствую, что земля горит под ногами. Да что там земля? Попец дымится уже.

— Будем, — топчет своими берцами охранник мою надежду. — А вдруг заблокировали, потому что вы что-то натворили?

Да. Натворила. Не дала генеральному. Сама кончила, а он нет.

— А давайте вы меня просто пропустите, — скулю я, но парень уже набирает номер по внутреннему телефону.

— Не отвечает, — вздыхает он.

— Ну и? Вы же не имеете права меня удерживать! Отпускайте! — радуюсь я.

Охраннику явно не нравятся нарушения должностной инструкции, и в отличие от меня он хмур. Но вдруг расцветает.

— Дмитрий Константинович! Тут вот девушка… — с облегчением говорит он кому-то за моей спиной, и я даже догадываюсь кому.

— В чем дело? — сурово спрашивает Соколов, но взгляд его смеется. Надо мной!

— Пропуск заблокирован, а сведений о неблагонадежности в системе нет…

— Корниенко, конечно, не очень благонадежна, но, думаю, это просто ошибка. Возвращаться, чтобы разблокировать, мне уже лень, но я сам выведу через свой выход…

Мамочки…

Глава двенадцатая

Кажется, варик с пожарной лестницей отбрасывать не стоило…

Под выжидающим взглядом Соколова тянет сдать назад, но там, выпятив тощую грудь, стоит охранник.

Видя, что я не очень тороплюсь составить ему компанию, Дмитрий печально вздыхает и делает широкий жест рукой, указывая куда-то в сторону лифтов.

Нет, нет, нет!

Лифтов с меня хватит!

— Пошли, Корниенко, — непреклонно требует Соколов, дожидаясь пока я стронусь с места.

Очевидно, не доверяет и подозревает, что я готова слинять в любой момент, поэтому мне предлагается идти впереди.

Осознав, что выхода нет, я вздергиваю подбородок и цокаю каблучками в указанную сторону. Когда я прохожу мимо озабоченного босса, слышу:

— Начинаются сверхурочные, Маша.

И ускоряюсь — цок, цок, цок.

Дмитрий идет за мной, контролируя пути отступления, и от этого мне становится жарко. Загоняет! Загоняет дичь!

Сто пудов, прожаренную Машеньку в собственном соку подадут на столе и в рот ей сунут не веточку укропа…

Стоит нам скрыться из вида охранника, как я встаю столбом.

Развернувшись к Соколову, пытаюсь надавить на жалость:

— Я не готова! — делаю несчастные глаза.

Лицо Дмитрия на секунду смягчается.

— Не бойся, все будет хорошо. Я вчера погорячился…

Завороженная ласковым тоном, я развешиваю уши.

— Не надо было тебя вчера отпускать. Нужно было сразу поставить на коленки… — продолжает он разговаривать со мной, как с маленькой, и я, прислушиваясь к интонациям, не сразу вникаю в смысл слов и позволяю взять себя за руку.

И отчего-то этот простой жест торкает сильнее, чем тисканье груди.

Меня прямо окатывает горячей волной.

Чувство, словно сейчас состоится мой первый раз вместе со старшеклассником, от которого я тащилась два года… Он большой, сильный, мячом в кольцо с первого раза попадает, и все девчонки хотят с ним на дискач…

Сердечко колотится, дыхание подводит, и…

ЧТО???

Что он сказал?

Но поздно. Кто-то лопушок, и эту идиотину уже втаскивают в распахнутые двери кабины.

— А зачем лифт? — робко спрашиваю я. Где-то в глубине души, я все еще надеюсь, что обойдется, хотя организм уже начинает готовиться к неизбежному.

— Потому что у меня машина на парковке на минус втором этаже, — вполне охотно отвечает Соколов, разглядывая меня откровенно плотоядно.

Дмитрий делает шаг к панели управления, и я вжимаюсь в прохладную стену лифта, а босс все-таки нажимает на кнопку «-В2».

Выдыхаю.

Кажется, меня все-таки не в лифте поимеют. Три этажа вниз — это только ширинку расстегнуть. Мне, можно сказать, везет. На парковке уж я сумею улизнуть.

Босс — шикарный мужик, но обвес у него несовместимый с моими возможностями.

Да и вообще ссыкотно.

А Соколов стоит близко и продолжает разглядывать меня с однозначным интересом, и в глазах у него вспыхивает нечто жаркое и темное. Я тут же опускаю глаза, потому что этот взгляд меня пронимает. Будет во мне что-то такое… Ну из разряда: «Надо бежать, но не слишком быстро, а то не догонят».

Алея ушами, я разглядываю свой педикюр в босоножках, чтобы не выдать, что я почти тепленькая.

Несколько секунд тягучей напряженной тишины, и босс выдыхает:

— Нет. Не доедем.

И нажимает «Стоп», когда до конца остается всего один этаж!

— Но мы почти приехали! — возмущаюсь я, чувствуя, как наглые руки Соколова ощупывают мое бедро.

— Маша, я сегодня после обеда дважды ездил в лифте, и оба раза у меня вставал, — он прижимается ко мне, и я чувствую, что рецидив опять имеет место. — Я не сяду за руль в таком состоянии.

— Но…

Высказаться мне не дают, затыкая поцелуем.

В этот раз процесс приготовления Маши Корниенко идет быстрее.

Секунда, и платьишко задрано до талии. Вторая, и коварный Соколов сдвигает в сторону ткань между ног и раздвигает половые губы.

Я булькаю от возмущения, но подушечка пальца надавливает на пуговку клитора, и я захлебываюсь в словах.

К моему стыду, там внизу мокренько. Тело помнит, что в прошлый раз его побаловали, и готовится получить десерт, поэтому два пальца буквально проскальзывают в горячую дырочку.

Но если я думаю, что и в этот раз обойдется рукоблудием, то жестоко обламываюсь.

Соколов резко разворачивает мое безвольное тело к себе спиной и, придерживая одной рукой, другой давит на поясницу.

— Держись, Машенька.

С трудом сфокусировавшись, я хватаюсь с поручень.

И слышу вжиканье молнии.

Эта стена зеркальная, и я вижу свое ошалелое лицо, когда головка надавливает мне скользкую промежность. Инстинктивно сжав дырочку, я получаю звонкий шлепок по ягодице и от неожиданности впускаю в себя толстого гостя.

— Ой! — пищу я.

Мне много. Но несмотря на дискомфорт, низ живота наливается тяжестью.

Соколов же погружается все глубже.

Мне приходится даже на каблуках вставать на цыпочки, и все равно попка оттопырена так, что у меня нет возможности со соскочить с поршня Соколова.

— Ну вот, Маша. Командообразующее мероприятие начинается, — загнав член до