Книга Зайка для Хищника - Саша Кей

Саша Кей

Зайка для Хищника

Глава первая

В этот предпраздничный день я сижу и рыдаю в директорском туалете, единственном месте, где меня не достанут.

Ничего не произошло, никто не умер, не болен и не ограблен.

Просто у меня кончились силы и нервы.

Я тут торчу минут двадцать. Даже слезы уже не льются, только я никак не могу перестать икать и всхлипывать, терзая бумажным полотенцем красный натертый нос. Я совершенно не хочу думать, как теперь выгляжу, и что стало с макияжем, но посмотреть придется. Не могу же я вечно отсиживаться в толчке? Интересно, там еще дверь приемной взламывать не начали?

День определенно не задается, единственным светлым пятном становится появление Катюхи, находящейся в затяжном декрете. Утром она заскакивает поздравить меня с наступающим женским днем. А в остальном, все, как всегда. Это-то меня и подкашивает.

Потому что все люди как люди, а я — бессмертный пони.

А хочу быть нормальной женщиной.

Но где там!

Кто-то вообще задумывается о том, что у меня завтра тоже праздник?

Конечно же, нет! Ира Зайцева создана, чтобы пахать!

С самого утра благоухающее руководство в полном составе поздравило трудящихся дам и объявило, что отпускает всех на волю с трех часов дня, дабы они могли подготовиться к вечернему корпоративу в ресторане.

Меня еще и отдельно поздравили: Лютаев и Коршунов вручили по неприподъемному букету, свежевыписавшийся с больничного директор подарил подарочный сертификат в Ривгош на круглую сумму, и все они заверили меня, что я смело могу рассчитывать на повышенную премию как очень эффективный сотрудник.

И тоже разрешили свалить пораньше.

Мне всего-то и надо только принять все документы на подпись и проверить их, чтобы генеральный их подписал с самого утра после праздников. А еще отправить, не поверите, факс в Индию. Неужели кто-то еще пользуется факсом? И дождаться подтверждения оплаты по сделке с Китаем.

А потом я прям сразу могу идти домой.

Как там было? Разобери пшеницу от проса и дуй на бал?

Скрепя зубами и косясь в сторону прибухивающих коллег, шатающихся с поздравлениями и закусками из отдела в отдел, я переделываю все задачи к трем часам дня. Чего мне это стоит, не описать словами. Не так-то легко добыть все нужные документы у народа, который в одной руке держит пластиковый стаканчик с теплым шампанским, а другой рукой застегивает куртку, чтобы свалить с работы пораньше и привести себя в порядок перед рестораном. Почему-то совершенно никто не хочет вникать в детали, проверять подписи и сверять условия.

Но я смогла.

Я сделала.

Меня все ненавидят, зато я могу уйти из этого проклятущего офиса и даже есть шанс успеть купить подарки маме и тете.

Так я думала до пятнадцати ноль пяти.

А потом позвонил генеральный и обрадовал меня, что австралийским партнерам необходимо дослать спецификации и, самое мерзкое, необходимо дождаться от них подтверждение о получении.

Австралия. У нас двенадцать часов разницы. Мне, что? До ночи тут сидеть? Пока все веселятся в ресторане?

С тоской и ненавистью в глазах я провожаю взглядом коллег, покидающих здание компании с шутками и планами на вечер.

Да, в офисе, конечно, остаются еще люди, которые планируют отправиться на корпоратив сразу отсюда, но они продолжают развлекаться. Чего бы и нет, если почти во всех фирмах страны сейчас творится то же самое?

Однако, настает момент, когда и они, желая мне удачных праздников, покидают рабочие места, оставляя за собой мусор, стаканчики и осыпающиеся мимозы.

Ответ от австралийцев, как ни странно, приходит раньше, чем я ожидаю. Скорее всего, у них там тоже есть какой-то трудоголик типа меня, который приходит на работу чуть свет.

Но как ни крути, время почти семь. В ресторан я уже не поеду, по магазинам мотаться нет сил, и я понимаю, что в очередной праздник я вступаю уставшая, задолбанная, без подарков, не попавшая на корпоратив и так далее…

Обычно я более стойко переношу подобное, ведь это повторяется уже не в первый раз, но именно сегодня мне почему-то обидно до слез.

Я, что, не женщина?

На кой хрен мне эти премии, если я даже не могу их качественно спустить?

Живу на доставке. Я за продуктами в последний раз ездила в гипермаркет два месяца назад, и это был для меня настоящий праздник. Надо же, я не на работе и не сплю! На людей хоть живых посмотреть! Потому что на работе не люди, а осточертевшие рожи, которым от меня всегда что-то надо!

И от этих мыслей слезы катятся из глаз.

Сначала одна скромная слезинка, а следом за ней настоящий поток.

Заперевшись в туалете, подальше от трезвонящих даже в этот час телефонов, я выпускаю свое разочарование на свободу.

Я реву взахлеб.

Потому что понимаю, что, если ничего не изменить, моя жизнь останется именно такой: каторжная работа, пустой холодильник, холодная постель и ранняя седина.

Я же даже не карьеристка!

Я хочу семью и детишек, но, как и говорила девкам три недели назад, я живого мужика не щупала уже давно. У меня небось там все уже зарубцевалось! Да я даже к ним в «Амандин» умудрилась опоздать! Всех быстро разобрали мужики по домам, а я осталась одна за барной стойкой как позабытый неликвид.

Ну все. Нужно успокоиться.

Поплакала, и хватит. Пора домой.

Ничего путного от этих слез. Только раздраженная кожа сейчас покроется шершавыми пятнами на промозглом и сыром мартовском ветру.

Умываюсь, но горячая вода без тоника хреново смывает размазанную тушь, а холодная — не так чтобы очень хорошо убирает красноту на лице, но в целом жить можно.

На меня из зеркала смотрит молодая блондинка с самым несчастным выражением лица на земле.

Ненавижу Восьмое марта!

Выключаю воду и слышу за дверью разговор. Судя по всему, телефонный.

— Не знаю. Нет тут никого, я уже минут пятнадцать жду, — голос мужской, приятный. Не похоже, что сердится из-за долгого ожидания. — Да, приемная открыта. Ладно, подожду еще.

Ничего. Раз в жизни не стану нестись по первому зову. В это время на работе вообще никого не должно быть. Даже в обычный будний день, не говоря уже о сокращенном рабочем дне накануне праздника.

Не расстроюсь, даже если посетитель свалит.

Вряд ли он пришел, чтобы вручить мне цветочки и отвезти домой на шикарной тачке. Скорее всего, очередной