Книга Буддист - Доди Беллами
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кажется, я окончательно отпустила буддиста; я готова распахнуть дверь и шагнуть в залитое солнцем будущее.
* * *
26/10/10
Многоголосые глубины стонут
Свободные сердца – и вы и я стары;
У старости остались честь и долг.
Смерть скроет всё; но до конца успеем
Мы подвиг благородный совершить,
Людей, с богами бившихся, достойный.
На скалах понемногу меркнет отблеск; день
Уходит; медлительно ползет луна; многоголосые
Глубины стонут. В путь, друзья,
Еще не поздно новый мир искать[6].
Я наткнулась на эти строчки в старом дневнике. Я переписала их этим летом, когда мы с Маркусом Эвертом завтракали в чайной Samovar на острове Йерба-Буэна. Чтобы почтить найденный по дороге туда стихотворный сборник, Маркус предложил по нему погадать. В то время наши отношения с буддистом только развивались – беззаботные дни до того, как он признался, что типа женат, – поэтому я задала вопрос о нем, ничего конкретного, скорее нечто вроде «что там у нас». Я ткнула пальцем в книгу и наткнулась на этот отрывок из «Улисса» Теннисона. Тогда мне казалось, что отрывок дает зеленый свет нашим отношениям. Но, возможно, это было предупреждение – и вот я сижу, слушаю пандору[7] в своем новом мире, а вы, мои дорогие читатели, и есть многоголосые стоны глубин.
27/10/10
Ты настроена на письмо
когда слушаешь Down By the River в концертном исполнении Нила Янга 1971 года в Мэсси-холле и начинаешь плакать, когда он поет: «С ней я мог оказаться по ту сторону радуги»[8]. Просто ты понимаешь, о чем он.
27/10/10
Дорога из красного кирпича
Этим вечером я пошла ужинать и пить чай с писательницей Линдси Болдт. Линдси двадцать семь лет – мне было столько же, когда я переехала в Сан-Франциско, поэтому в разговоре с ней я испытала какое-то необъяснимое раздвоение: мое более молодое «я» наложилось на «я» Линдси, хотя она и не похожа на меня тогдашнюю. Мы откровенно говорили об отношениях, писательстве, терапии, неуверенности, других писателях – не сплетни, скорее разговор о сложностях жизни в тесном кругу, коим является экспериментальная поэтическая сцена, и о том, каково это – писать прозу внутри этого круга. Линдси заметила, что женщины помладше боятся меня, потому что у меня грозный вид. Я ответила, что стараюсь быть дружелюбнее.
Ранее в тот же день я гуляла по центру: теперь, когда агрессивная джентрификация Сан-Франциско достигла 6-й улицы, двадцатиминутная прогулка по Маркет-стрит от дома до Юнион-сквер не кажется таким уж испытанием. Бедняки, люди под наркотиками, сумасшедшие, сбитые с толку туристы никуда не делись, но, кажется, всё как-то работает. Я видела кровь на тротуаре, но хотя бы не на пешеходах. Сегодня на углу Маркет-стрит и 6-й на моих глазах встретились два парня, высокий и коротышка. Высокий сказал: «Чё?» А коротышка спросил: «Компьютер нужен?» – и задрал черную футболку, под которой оказался огромный серебристый ноутбук Dell. «Сто десять баксов», – добавил он решительно. Неожиданно я стала свидетелем сделки, которая была так далека от моей повседневной жизни, что мое восприятие пошатнулось и я почувствовала себя внутри фильма – криминального, разумеется. День был пасмурный, время около пяти, темнело, но вокруг не было ни тени, отчего все цвета становились ярче. Ровное освещение, насыщенные оттенки – когда я подходила к дому, асфальт сменился красным кирпичом, – казалось, будто я иду по киносъемочному павильону, как в уличных сценах из «Людей-кошек» Жака Турнёра. Женщина в бирюзовом шарфе, толкающая переполненную тележку рядом со мной, была статисткой, а ноутбук Dell парой кварталов ранее – просто реквизитом, муляжом. Мой терапевт говорит, что буддист, вероятнее всего, не думает обо мне, вычеркнул меня из своего сознания. Терапевт говорит, что это не редкость для определенного типа мужчин (терапевт считает, что он классический нарцисс). Терапевт говорит, что это крайне эффективный защитный механизм – всё кончено, пора отгородиться от этого прошлого и двигаться дальше. Это настолько на меня не похоже, я вообще не понимаю, как можно быть способным на такое. Но потом я подумала о фильмах: вот ты смотришь что-нибудь, что тебе нравится, а потом фильм заканчивается, и какое-то время ты можешь о нем поразмышлять, но потом начинаешь смотреть следующий. Только так я могу понять эту логику: буддист воспринимал меня как фильм, а не как человека из плоти и крови и каши в голове, которым нет конца.
* * *
29/10/10
Глаз енота
Взглянув в зеркало сегодня утром, я с удивлением обнаружила черный круг вокруг левого глаза. Похоже, я вчера забыла смыть косметику – но почему круг был только у левого глаза, что случилось с правым? Еще одна неразрешимая загадка. Поскольку я выглядела как енот, я набрала в поисковой строке «енот дух-наставник», не столько ради смысла, сколько ради забавы. (Последнее время я подвергаю сомнению смысл, само его существование.) Вот что я обнаружила:
Наши предки использовали маску в церемониях, ритуалах, для исцеления и достижения других целей. Послание енота дарит нам силу для изменений, исцеления и трансформации. Маска становится проводником к знанию, скрытому от нашего разума. Проявляйте любопытство, исследуя эту область. Если в вас есть животная сила енота, используйте свою энергию с умом. Запишитесь на курс по актерскому мастерству, творческому письму или изготовлению масок.
Интересно, может ли преподавание творческого письма заменить запись на курс? Вчера вечером на курсе по романной композиции группа студентов делала доклад о повествовательной структуре «Скотного двора», который включал в себя показ мультфильма 1954 года по мотивам «Скотного двора». Финал мультфильма отличается от книжного. Студенты объяснили, что фильм был снят на деньги ЦРУ в целях антикоммунистической пропаганды. Из New York Times:
Многие вспомнят, как читали в старших классах или колледже «Скотный двор» Джорджа Оруэлла, его зловещую концовку, где животные смотрели то на свиней-тиранов, то на фермеров-эксплуататоров, но «уже было невозможно определить, кто есть кто».
Эту
