Книга Неудобный наследник - Владислав Добрый

вперед, подхватив под руки. Он был бледен, тяжело дышал, но на его лице была написана каменная решимость. О да, говорят что в преследовании добычи все члены семьи Итвис проявляют просто волшебное упорство. А мой преследователь был Итвис.

Большая семья это, конечно, хорошо. Особенно тут, в магическом средневековье. Чем больше семья, тем больше шансов что ты всегда будешь сыт, обут, одет и при деле. Но есть и некоторые недостатки. Например, сами родственники. Они ведь тоже разные бывают. Не зря говорится, “в семье не без урода”. Вот и в семье Итвис есть такой, особенный, член.

Знакомьтесь, брат отца, мой дядя, Эмилий Итвис. Вон он, висит на руках слуг но упорно перебирает ногами, делая вид что идет сам. Хорошо хоть уже не орет каждую минуту. Помимо той несомненной его заслуги, что он родился в хорошей семье, мой дядя по совместительству ещё и самый ненавидимый людьми урод во всем Караэне и подконтрольных городу окрестностях.

Его настолько ненавидели в Караэне, что Эмилий стал персонажем анекдотов даже в соседних городах. А учитывая обычную для средневековых городков долгую историю местечковых разборок, и воспитанную поколениями нелюбовь к соседям, это что-то да значит. О том, насколько моя дядя ладил с людьми, говорит тот факт, что он был старше отца. То есть, именно Эмилий должен был унаследовать почетное звание главы семьи. Но вот сама семья Итвис внезапно выступила единым фронтом против этого. Дело чуть до кровопролития не дошло. Эмилию пришлось уступить место главы семьи своему младшему брату, то есть моему отцу. Он, разумеется, страшно обиделся. Поэтому, даже сейчас, он не называет меня по имени и не зовет племянником — дистанцируется, урод чванливый.

Вообще нравы тут простые. И был бы Эмилий просто с придурью, или даже немного серийным убийцей — все бы отнеслись к этому с пониманием. Ну, вспылили, сжег сарай и пару слуг — так своих же. Сам дурак. Если бы на людей стал бросаться, то тоже бы по другому стали разговаривать. Не он такой был бы первый, методы борьбы с антисоциальными элементами тут на высоте. Но Эмилий не был бесноватым отморозком, он смог добиться ненависти людской неожиданным для средневековья, и очень типичным для моего мира, способом.

По закону.

Да, Эмилий любил тяжбы. Судебные. Мне кажется, что сложись все по другому и родись он в нашем мире, он бы был просто образцовым душнилой. Выплескивал свою желчь в комментариях и на том бы все и кончилось. Но оказавшись в этом мире, да еще и родившись во влиятельной семье, он стал для города настоящим бедствием. Не сразу. Как это обычно и бывает с разного рода катастрофами, сначала все было хорошо.

Эмилий участвовал во всяких судах — адвокатов тут еще не придумали, но можно было нанять человека, который бы представлял тебя в суде. Обычно просто просили “похадотайтвовать” тех, кто повыше статусом. Дядя Эмилий таким просителям не отказывал почти никогда. Очень скоро стало ясно, что суды с его участием непозволительно затягиваются — речь идет о неделях, до судебных процессов длящихся долгие годы, как в моем мире, тут еще не доросли. Но и это было слишком уж долго. Короче, всем было скучно, душно и хотелось уже кончить. И только дядя Эмилий получал удовольствие от процесса и обламывал всем кайф. В какой-то момент к нему перестали обращаться за помощью в суде. Но это не помогло — мой дядя сам начал подавать в суд.

А средневековый суд — дело не менее мерзкое, чем наш, но куда более опасное. Вот например тот злополучный персик, который я сдуру надкусил. Замотался, забылся, и хапнул не подумав. А ведь персик растет на дереве, которое растет на земле сеньора Эмилия Итвиса. То есть я этот персик, получается, украл.

Это уже не первый такой случай. Несмотря на то, что выборный городской судья весьма вольно мог трактовать законы и назначал наказания обычно вообще из головы, некоторые вещи были незыблемы. И вот с воровством в маленьких городках всегда было очень строго. Или рубили руку, или изгоняли из города.

Караэн, конечно, по местным меркам город очень большой. В списках горожан почти двенадцать тысяч мужских имен. Значит всего жителей, с детьми женщинами и бедняками не меньше восьмидесяти тысяч. Но это с контадо — предместьями и десятком крохотных городков-спутников. Однажды они сольются в один город, но пока разделены речками и полями. Так что в самом городе все друг друга знают. И бабушкина присказка “а что люди скажут” тут очень серьезный довод — общественное мнение по конкретному человеку работает тут даже жёстче, чем любой социальный рейтинг в самых дремучих авторитарных странах моего мира. Короче, никаких воровских гильдий тут нет.

И тут приличный горожанин, сын булочника, разносящий хлеб в богатые поместья по утрам, срывает персик с ветки. Персик висит над дорогой. Обычное, в общем, дело. Но внезапно его ловят слуги и дядя Эмилий ведет сына булочника в суд. Заявляет, что тот вор. Судья пытался было постановить, что персик был не украден, а съеден по ошибке, и назначил семье булочника штраф в один персик… Но мой упорный дядя Эмилий приводит архивное слушание стотридцатилетней давности, где два соседа судились за персиковое дерево, половина ветвей которого была на одном участке, половина на другом. И надо было выяснить, кому принадлежат плоды. Больше ста лет назад суд постановил, что на чьей земле корни, тот и владелец дерева. Так что все по закону — сорвал персик, значит украл.

А это уже серьезно. К древности в Караэне относятся с трепетом. Тут и там из земли проглядывают, как кости сквозь дерн, великолепные сооружения Древней Империи. То крестьянин раскопает на пашне умопомрачительно изысканную статую, то городской совет обнаружит, что городская канализация на самом деле в три раза больше современного Караэна и выполнена из настолько качественных каменных плит, что здания из рваного камня, из которых состоит современный город, кажутся дикостью и варварством.

Насколько знал Магн, Древней Империи нет уже примерно полторы тысячи лет. Но до сих пор она бросает тень на людей, подавляя их своим величием. Вот почему к древности тут относятся с великим уважением. Я бы даже сказал, с почтением. И это сквозит во всем — даже государства людей норовят назвать себя "Империей" стоит им только набрать силы достаточно, чтобы после этого их правителям не смеялись в лицо. Сейчас у нас сразу аж три "наследницы Древней Империи". Каждая, разумеется,