Книга К свету - Дэвид Вебер

на стуле, широко раскрыв глаза, и он пожал плечами.

- Я искал тенденции. Семьдесят пять тысяч их лет - в лучшем случае по сравнению со ста пятьюдесятью тысячами земных лет - записанной истории - это не то, что можно просто просмотреть, даже с помощью нейронного обучения, но некоторые вещи чертовски очевидны, и одна из них заключается в том, что Гегемония ценит 'стабильность' превыше почти всего остального. Это одна из причин, по которой они были готовы направить шонгейри в нашем направлении. Щенки уже дестабилизировали ситуацию, поэтому Гегемония решила, что с таким же успехом может использовать их, чтобы не дать нам со временем стать проблемой. Я должен задаться вопросом, какие планы на случай непредвиденных обстоятельств могли составить некоторые из старших рас, чтобы справиться с шонгейри в долгосрочной перспективе, но в то же время они создали удобный молот, чтобы разобраться с другой драчливой группой жестоких примитивов. Это были бы мы. Но, должен сказать тебе, милая, я не думаю, что Гегемония достаточно тщательно исследовала проблему, прежде чем передать ее Тикейру и его людям, потому что щенки были ничем по сравнению с нами.

- Что ты имеешь в виду?

- Из заметок Тикейра и Шейрез очевидно, что никто в Гегемонии не ожидал, что мы будем такими технологически продвинутыми, какими мы были, когда они попали сюда. Я бы сказал, что они вернулись сюда; свой первый визит они нанесли нам еще в пятнадцатом веке. Милая, они ожидали, что мы просто займемся изобретением кремневых ружей и примитивных паровых двигателей. Шонгейри немного более инновационны, чем Гегемония в целом, но по сравнению с нами они - микадо, закрывающий свои границы, чтобы не допустить опасных иностранных инноваций. Как только остальная часть Гегемонии поймет, что люди не большие поклонники застоя, она решит, что мы щенки на стероидах, и я просто не могу избавиться от мысли, что они могут захотеть сжечь дом дотла, чтобы избавиться от проклятых тараканов.

- Ты имеешь в виду, что они могут вернуться, чтобы закончить то, что начали щенки, - сказала она.

- Нет. Я имею в виду нечто похуже этого. - Он спокойно встретил взгляд этих любимых голубых глаз. - Шонгейри начали с того, чтобы поработить нас, направить наш вкус к инновациям на поддержку своих собственных проектов против Гегемонии. Собственные записки Тикейра достаточно ясно это подтверждают. Они решили уничтожить нас только после того, как поняли, что никогда не смогут завоевать планету и удерживать ее завоеванной до тех пор, пока на ней все еще живут люди. Когда они поняли это, они были совершенно готовы уничтожить нас... и решили, что остальная часть Гегемонии даст им на это добро. Я не уверен, что они были правы в этом, но подозреваю, что если бы какая-либо из других рас возражала, то это было бы потому, что они рассматривали случившееся с нами как дубинку, которую можно использовать против шонгейри, а не потому, что они действительно заботились о кучке примитивных, волосатых обезьян, мальчиков и девочек, на планете в глубине запредельного.

- Более того, я чертовски уверен, что если Гегемония поймет оценку нас Тикейром и поймет, насколько фундаментально их основная матрица человечности ... противоречит природе людей, на самом деле никто из них не будет заинтересован в том, чтобы просто завоевать нас. Из того, что я вижу, "старшие расы" - которые, насколько я могу судить, почти все травоядные - потратили много времени, глядя свысока на "кровожадных" плотоядных шонгейри, но я сомневаюсь, что они хоть на мгновение задумаются прихлопнуть нас, как комаров, как только поймут, насколько сильно хуже того, мы, скорее всего, дестабилизируем ситуацию для них.

- И это означает, что каким-то образом мы должны стать достаточно большими и противными, чтобы сделать это невозможным - или, по крайней мере, чертовски трудным, надеюсь, достаточно трудным, чтобы они решили не пробовать это. И для этого нам нужно действующее мировое правительство. То, которое сможет взять знания, оставленные нам Владом, развить их и выступить единым фронтом против Гегемонии, когда мы снова встретимся с ними.

- И вот почему ты нужен Хауэллу, - решительно сказала она. - Потому что ты это понимаешь. И потому что ты такой чертовски упорный, такой чертовски упрямый, что ты просто должен что-то с этим сделать, не так ли? - Она пристально посмотрела на него, ее голубые глаза заблестели от внезапных слез. - Нельзя просто сидеть здесь и считать, что ты сделал достаточно, что ты можешь потратить несколько месяцев - черт возьми, может быть, даже пару лет! - чтобы провести с людьми, которые любят тебя и которые думали, что потеряли тебя, когда Роб привез тебя домой скорее мертвым, чем живым. Будь ты проклят, Дэйв Дворак! Мы любим тебя. Ты нам нужен, и мы - я - чуть не потеряли тебя!

- Знаю, - мягко сказал он, - я знаю. И я люблю тебя, и ты мне нужна. Но я не могу уйти от этого. Я просто не могу! Нас осталось слишком мало, милая. И погибло слишком много более высокооплачиваемых мыслителей, философов и дипломатов. Хауэлл пытается собрать команду, которая сможет взяться за дело, запустить это дело до того, как кто-то другой начнет пытаться вырывать руль из его рук. Я не самый лучший человек в мире для этой работы - видит Бог, я знаю это лучше, чем кто-либо другой! Но он решил, что я тот человек, который у него есть, и я не могу просто уйти. Я не могу, потому что я люблю тебя. Потому что я люблю детей. Потому что кто-то должен помочь ему сделать это, и, да поможет мне Бог, похоже, что один из этих людей - я.

- Но почему ты?

- Потому что он знает меня - по крайней мере, сейчас. И потому, что он доверяет мне и знает, что Петр, Лонгбоу и остальные тоже мне доверяют. И потому, что он думает, что я лучшее, что у него есть. Но настоящая причина? - Он яростно сжал ее руку. - Настоящая причина, по которой я берусь за эту работу, заключается в том, что я не доверяю никому другому делать то, что, как я знаю, должно быть сделано для вашей безопасности, и я сделаю все - абсолютно все - чтобы обезопасить вас и наших детей. И теперь они все 'наши дети', Шарон. Каждый из них там, голодный и напуганный в