Книга Оникс и слоновая кость - Минди Арнетт

Дикон ждал у возвышения рядом с грифельной доской, где были расписаны маршруты на текущую неделю. Кейт быстро нашла напротив Андреаса свое имя в окружении красноречивых следов стертого мела. Против ее Ольховника стояло имя Корта. Ожидаемо. Корт был не самым опытным из гонцов, зато в игре «Чур, мое!» мог дать всем остальным сто очков вперед. А уж каким образом Корт, сынок почтмейстера, зарабатывал себе эти очки, это был другой вопрос.

Кейт остановилась в нескольких футах и неохотно подняла глаза на Льюиса. Выражение его лица стало более дружелюбным, однако конюший уже начал потирать свои шрамы.

– Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не собачилась с Кортом и прочими почтарями?

– Не сосчитать. – Кейт едва не поежилась. – Простите. У меня с утра все не задалось, а тут Корт еще привязался.

– Ничего не желаю знать, – помотал Льюис головой. – Ты должна быть выше этого. Не поддавайся на подначки. Если он наябедничает своему отцу, я не смогу сохранить тебе работу.

– Насчет этого не волнуйтесь, – хмыкнула Кейт. – До увольнения дело не дойдет, Корту слишком нравится меня мучить.

– Наверное, ты права, – вздохнув, Льюис сложил руки на груди и посмотрел на доску. – Хотя андреасский маршрут не настолько тяжел, как ты думаешь.

– Почему же? – Кейт приподняла бровь.

– Начальство решило увеличить срок доставки на один день, поэтому время на разборки с паромщиками у тебя будет.

Кейт закусила губу, тщательно обдумывая ответ. Ей сейчас только дерзить не хватало.

– С паромщиками – возможно, но не с драконами. Солнце-то в любом случае вечером сядет.

– А вот тут я смогу тебе помочь. – Льюис направился в дальний угол к своему столу.

У него был и собственный кабинетик, но конюший терпеть не мог тесных помещений. В общем зале могли свободно разместиться человека тридцать, однако Кейт подозревала, что Льюис предпочтет отправиться в конюшню. В этом они с ним были похожи.

Конюший вытащил из выдвижного ящичка три чар-камня, каждый – размером с кулак. Они ярко светились: заговор был совсем свежим. Льюис положил их на стол, заваленный пергаментами и картами, потом достал из среднего ящика большой ключ и протянул ей.

– Ключ от почтовой башни в полумиле к востоку от переправы на Красногонке. Знаешь, где она?

– Конечно. – Кейт нахмурилась, беря ключ. – Но ведь та башня заброшена много лет назад. Она еще не развалилась?

– Что ей сделается? Я просил Хендерсона заглянуть туда на обратном пути из Андреаса. Вода в колодце хорошая, стены крепкие. В общем, ночь пересидеть вполне годится. – Льюис показал на чар-камни. – Положишь в сумку с письмами. Твой выезд в полдень.

– Спасибо, – как можно искреннее поблагодарила Кейт.

Чар-камни и ключ стали наградой за все утренние неприятности. До полудня она успеет привести себя в порядок и заглянуть к Боннеру, как обычно после возвращения из поездок.

– Не за что. Впрочем, моя щедрость не столь уж велика. Я хочу, чтобы до отъезда ты осмотрела наших лошадей. – Льюис опять потер шрамы.

«Этак он когда-нибудь сотрет их совсем», – подумала Кейт и кивнула с несчастным видом. Осмотр лошадей не был ее работой, но Льюис давно понял, что Кейт унаследовала способности своего отца и умела заранее распознать, кто из коней может охрометь или заболеть, сорвав доставку почты. Увы, не всегда, как показала история с Пипом.

Все это было рискованно. Кейт сомневалась, что Льюис догадывается о ее даре «общаться» с лошадьми, тем не менее осторожность не повредит. Если она проявит излишнюю проницательность, обнаружив болезнь до появления видимых симптомов, возникнут вопросы. Тупица Корт способен принять ее талант за интуицию. Но ведь магики не глупцы. Они нечасто заходили на почту, вот только Кейт понятия не имела, на каком расстоянии действуют их чар-камни, и не собиралась проверять их возможности на собственной шкуре.

– Я бы не стал тебя просить, – продолжил Льюис, – однако совет не спускает с нас глаз. Ну после истории с Элизой и всего прочего.

Кейт закусила губу.

– Мейстер Льюис, думаете, я справлюсь? Травму Пипа я прозевала.

– Все ошибаются, Кейт. Я уверен, если бы его травму можно было распознать, ты бы ее не упустила.

Доверие мейстера несколько приободрило ее. Она сунула ключ в карман. Он звякнул, соприкоснувшись с лунным поясом.

– Тогда пойду прямо сейчас. – Кейт изобразила жизнерадостную улыбку.

Через некоторое время она во второй раз покинула свою комнату в «Пройдохе и кубке», на сей раз – умытая и в свежей одежде. Сигни настояла, чтобы она надела и лунный пояс.

– Не будь ханжой, Кейт. Да, пока у тебя нет дружка, зато пояс остановит твои месячные. Разве можно отказаться от такого?

С таким доводом спорить было сложно, и Кейт скрепя сердце уступила. По крайней мере, пояс теперь был надежно скрыт под одеждой. Выпасть он больше не мог, но Кейт все равно дергалась. Ей мерещилось, будто все прохожие его видят. Это было глупо, она ведь больше не благородная девица, которой надо заботиться о своей чести, однако впитанную с детства мораль не так-то легко отбросить.

Том Боннер стоял у горна в кузнице своего отца. От огня его лицо раскраснелось и блестело. Рубаху он сбросил, оставшись в штанах и тонком тельнике. Рукава были закатаны, обнажая мускулистые руки. При виде Кейт его мальчишеское лицо осветила широкая улыбка:

– Я уж и не надеялся, что ты зайдешь.

Кейт сняла с плеча седельную сумку, положила ее на ближайшую лавку и весело спросила:

– Разве я когда-нибудь не заходила?

– Гораздо чаще, чем мне бы хотелось, – буркнул он.

– Не всем же быть такими непогрешимыми, как ты, Том Боннер.

– Знаю, увы. Мир был бы куда лучше, если бы все были как я.

Кейт в этом не сомневалась.

– Я ненадолго, Том.

– Я уж догадался.

Он щипцами вытащил из горна раскаленную подкову и опустил ее в корыто с водой. Вода негодующе зашипела. Отложив щипцы, Боннер подошел к Кейт и обнял так, что чуть не затрещали ребра. Том хоть и был ее ровесником, но выше на полтора фута и в два раза тяжелее.

Рассмеявшись, Кейт принялась колотить его кулаками по спине.

– Том, мы виделись всего четыре дня назад! Я, конечно, тоже по тебе соскучилась, но ты меня сейчас задушишь!

Прижав ее напоследок еще крепче, он со вздохом разжал объятия:

– Какая же ты маленькая и хрупкая.

Возвышаясь над Кейт, точно башня, он смотрел на нее своими травянисто-зелеными глазами. Рыжие волосы он связывал в короткий хвостик. Том был красив, но эта его красота была дикой, медвежьей: пугающе-крупный и в то же время – уютно-мягкий.

– Все эти четыре дня я места себе не находил – так боялся за тебя.