Книга Сотня свадеб и другие (не) приятности - Анни Кос

А я внезапно поняла, что волнуюсь так, что даже не могу толком насладиться дорогой и видом из окон. В голове бешеными мартышками прыгали сотни мыслей о том, справлюсь ли я, не зря ли затеяла эту всю историю. Может, надо было соглашаться на домик в деревне?

В общем, поездку я самым позорным образом пропустила, а знакомство с дворцом прошло как в тумане: встретили, проводили, разместили. В себя я пришла только в кабинете распорядителя.

— А, леди Хелен! — навстречу мне поднялся толстенький лысеющий мужчина весьма благодушного вида. — Рад знакомству! Очень рад!

Он схватил мою протянутую руку и стал трясти ее с истинным воодушевлением.

— Елена. Можно просто Лена. И на “ты”, если хотите.

— Как угодно, но Хелен звучало бы привычнее. А я — Бернард Фрогг, старший распорядитель сезона. Магистр Неро, мой давний друг, писал о тебе. Сказал, ты пожелала участвовать в отборе.

— Помощником, да, — я осторожно высвободила руку, пока пальцы не отвалились окончательно. — С удовольствием.

— У нас тут совершенный аврал намечается, — утер пот со лба Бернард. — Три сотни приглашенных. Более семидесяти официальных дебютанток, столько же дебютантов, а еще их свита, родственники, горничные, охрана, придворные, ну и, разумеется, венценосные женихи. Так что включаться надо прямо с завтрашнего утра. В девять брифинг, распределим, кто что на себя возьмет, познакомишься с коллегами. И сразу за дело. До начала праздника неделя, гостей полная столица. Так что времени в обрез. Тебя уже поселили?

— О да, спасибо, отличные комнаты.

— Не то, чтобы отличные, — отмахнулся он. — Зато удобно: все рядом, гостиная под рукой, место для совещаний, кладовка, кухня недалеко. В общем, я настоятельно советую прогуляться по городу и насладиться свободой сегодня, потому что с завтрашнего дня небо начнет падать нам на головы с завидным постоянством.

— Мне не привыкать.

— Боевой настрой? Уважаю, — он потер блестящую лысину, отошел к столику в углу, налил два бокала какой-то красной жидкости, протянул один мне. — И ценю. Какие планы на вечер?

— В каком смысле? — опешила я.

— Ай, да я не о том, — смутился Фрогг. — Ты пей, пей, это не вино, а компот малиновый, маменька моя варит бесподобно. Раз в полчаса служебная карета в город едет, конечная точка на рыночной площади. Если все равно пойдешь гулять, то будь другом, заскочи в лавку тканей Сильвии эль Пании, передай записку, а то старая карга забудет еще, что обещала мне пять тюков белого шелка на скатерти. Аванс взяла два месяца назад в полном объеме, а я и клочка ткани пока не увидел.

— Конечно, — Фрогг дождался, пока я допью компот, и сунул мне в руки перевязанный ленточкой конверт. — А где карета останавливается?

— У кухонных ворот. Пропуск уже получила?

— Да, — я с гордостью продемонстрировала жетончик, на котором стояла позолоченная печать.

— Тогда кыш отсюда, — распорядитель обеими руками помахал в сторону двери. — И чтоб потом не жаловалась на отсутствие выходных. С алкоголем аккуратно, тебе рано вставать. Остальное — на твое усмотрение.

***

Пребывание в столице Нантании, славном городе Аквинке, повергло меня в состояние близкое к глубокому культурному шоку. Одно дело — слышать обо всём этом многообразии рас и народов и диком смешении традиций, совсем другое — увидеть воочию.

Но начать, наверное, стоит с того, что как и в моем родном мире, в Нантании царила зима. Только вот было в ней что-то совсем сказочное, почти невероятное: белый пушистый снег, укрывающий крыши домов, шапками громоздящийся на бесчисленных башенках, карнизах и балюстрадах. Льдинки сосулек искрились на солнце, как горный хрусталь, в воздухе плыл тонкий запах печного дыма, мороза и приближающегося праздника.

Да и сам город поражал воображение: изящные домики в два-три этажа, устремленные к небу тонкие башенки, мосты, изогнувшиеся над речками и ручейками, на окнах — резные ставни, повсюду ажурные балконы, террасы с беседками, аккуратные заборчики.

Вдоль тротуара сплошными рядами тянулись разнообразные магазинчики, пекарни, мастерские по изготовлению одежды, обуви и украшений, мелькали вывески банков и оружейных лавок. Похоже, в городе можно было купить все: от артефактов и магических эликсиров до специй и сладостей, которые в моем понимании являлись исключительно “восточным” товаром.

Но самым удивительным было даже не разнообразие товаров и откровенная кукольность города, а люди.

То есть не люди, совсем не люди. Десятки самых разных существ, заполнивших улицы. Я понимала, что вот так откровенно рассматривать прохожих было по меньшей мере бестактно, но поделать с собой ничего не могла. Как самая настоящая провинциалка, я разглядывала царственных эльфов, оборотней, выделяющихся даже в этой пестрой толпе плавностью и грациозностью движений, степенных гномов с окладистыми бородами, да и дриады с нимфами — это незабываемое зрелище.

Карета медленно ползла к главной торговой площади города. От видов и запахов голова закружилась, я опять почувствовала себя серенькой мышкой, невесть как забравшейся в центр мира. Очень-очень любопытной мышкой.

По-видимому, гости праздника съехались в столицу заблаговременно, по крайней мере около постоялых дворов яблоку некуда было упасть, слуги таскали чемоданы и коробки, то и дело встречались шумные и веселые компании молодежи. Казалось, искристая радость ожидания начала отбора охватила всех: от участников, до совершенно посторонних людей.

— Вы до ночи-то, леди, не гуляйте, — посоветовал кучер, пока я выбиралась на мостовую.

— Посмотрим, как получится. И потом, мне интересно, я впервые в городе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Да туточки, почитай, всегда интересно. Время летит, серебро летит, не заметишь, как без порток останешься. А вы чудная еще, необвыкшаяся. Заглядитесь, замерзнете и измаетесь. Холодно нынче-то.

— Ничего, на ходу согреюсь, — бодро отозвалась я. — Прогулки — это только на пользу здоровью. А где магазин Сильвии эль Пании?

— Дык, вона, на краю площади, не спрячисся от старушки. Она как паук: сидит в углу, все замечает, да кружева плетет из кривотолков и пересудов, — отозвался кучер. — Только вы этого, если по делу, не спорьте с ней. Ух, злопамятная жаба.