Книга Мотылек и Ветер - Ксения Татьмянина

— Сарай.

Сказала вслух, внезапно вспомнив, что выбросило меня не на порог, как должно быть на вызовах в «домашних» случаях, а из сарая. Вернулась во двор. Еще раз огляделась, просмотрев все внимательно. Шагнула к маленькому приоткрытому проему. Видела — ведра, инвентарь, рулон линолеума, всякое дворовое барахло, какое можно найти у частников. Видела ровно до того момента, как обе ноги не коснулись пола и я не пересекла границу полностью.

Открывшаяся комната была пуста и светла. По-летнему солнечна, и сквозь два мутных окна с частым переплетением можно было увидеть пятна зелени и небо. Никаких звуков, никаких предметов, никаких признаков жизни вокруг. В более безлюдное и заброшенное я никогда прежде не попадала, — здесь много лет прошло и человеческого отпечатка не осталось ни на каком уровне чувств.

Стены облезли, потемнели, полы завалены крошкой и неизвестно как занесенным мусором. Деревянные, старинные рамы окон в трещинах и серости от времени.

— Как ты сюда попала?

Успев пройти несколько шагов в глубь комнаты, разглядывая и разбираясь в том, что ловит мой внутренний радар, я не заметила, как позади из проема появился незнакомец. Я шарахнулась от голоса, и немного запнувшись, ударилась бедром о низкий край подоконника, когда к нему отлетела.

Волосы грязные… первое, что увидела и первое, что сразу испортило впечатление о нем. Голова не сырая с дождя, не напомаженная чем-то, а именно что сальная, немытая, разлохмаченная, но в остальном человек выглядел опрятно. Не бездомный или пьяница.

— Вы кто?

— А ты кто?

Мужчина был старше, лет на пятнадцать точно, и мне расхотелось ему «выкать» из вежливости к возрасту. Он не знал меня, но предпочел фамильярное «ты». Интуиция толкалась предчувствием опасности, но животный страх не сковал, — спасаться я могла только бегом, вздумай человека напасть с намерением причинить зло. Мужчина не ответил на вопрос, а высматривал меня, как будто читал что-то недоступное, ментальное, и взгляд его все больше и больше светлел.

— Ты меня искала?

Я вскинулась:

— Так вы Анатоль? Это вы исчезли из своего дома в частном секторе Сольцбурга несколько дней назад? Я вышла через сарай…

— Нет. — Тот ответил категорично и серьезно сдвинул брови. — Я не один из этих одиночек, что загубили свою жизнь, оступившись в далеком прошлом…

— Вы знаете, куда пропадают люди?

— Они никуда не пропали.

Он отошел от пустого дверного проема, встал боком, и сделал странный жест рукой, который я не поняла сначала. Вытянул ее, зашевелил пальцами, двигая на уровне груди по прямой линии от меня в сторону выхода. Секунду спустя догадалась, что он словно пропускал через пальцы невидимую нить, касался ее, проверял не прочность и натяжение.

— Ты случайно залетела, я понял! Нет… ничего просто так не бывает, не случайно, а время пришло. Ты понимаешь всю важность того, как легко ты сюда попала?

— Объясните. И скажите, кто вы такой?

Мужчина приподнял голову, прислушался. И торопливо закивал, мелко подрагивая головой, словно соглашаясь «да-да-да».

— Оставаться на «кораблике» сейчас опасно, очень близко волна. А ты, глупая, ничего не умеешь, ты еще ребенок, все по наитию и у источника не была. Бедняжка, чувствую — потоки рвут, земля далеко, ничто не нужно, никто не нужен, даже самой себе не нужна… в тебе, девочка, слишком все истончилось! Беги отсюда! Найди якоря, без них очень опасно! Беги отсюда!

Я быстро вылетела в проем, на лестницу, спустилась, толкнула высокую двустворчатую дверь, такую же обшарпаную и ветхую, как все здесь, и не успела даже испугаться — что выйду…

Не в Сольцбурге. Обернувшись, увидела за спиной закрытый магазин «Рыба» с железной дверью. Я потянулась к анимофону, проигнорировав значки сообщений и пропущенного звонка, подключилась к сети и геолокации. Чекант — городок в девяносто двух километрах от нашей областной столицы на реке, севернее, к горам ближе. Сеть показала реальное время — в котором я, к счастью, выпала лишь на несколько часов, а не дней. Та же дата, восемь вечера.

Привыкать ли пограничникам к подобным вывертам? С одной стороны, нет — староста обучает, объясняет, и нас постоянно выкидывает именно в том месте, где случается грань у человека. И это не пугает, это наша обыденность, издержки службы. Но то, что произошло сейчас — как объяснить? Слишком далеко. И добавился скачок во времени. Там — минуты, здесь — часы. Что за бред говорил незнакомец? В какую историю я влетела, совсем не желая этого?

Поискав еще нужную информацию, нашла маршрут — поезд ходил до Сольцбурга каждый день утром и вечером, и последний еще не ушел.

Пока торопилась к станции, набрала Августа Поле. На секунду палец замер над зеленым сенсорным индикатором «вызов», не веря, что можно так по-человечески позвонить наследнику, но я это сделала. Анимо вне доступа. Наговорила голосовое, рассказав про все, что случилось и отправила.

«Я должен извиниться, что задел и влез в личное. С тобой все в порядке? Юрген».

— И что мне тебе ответить?

Первое сообщение было от старосты — он встревожился побегом. А пропущенный вызов и второе — от Юргена. Мой номер теперь в группе, ведь я наместница Августа по здешним делам. Ничего не ответила. Никому. Как сделать так, чтобы весь мир оставил в покое и никогда больше не трогал? Не подходили ко мне попутчики спрашивать дорогу, не предлагали чай с медом старшие наставники, не лезли с опекой и претензиями всякие Юргены и Катарины? Вот бы раствориться, стать травой или рекой, деревом. Влиться в пространство и умереть именно так — мягко и незаметно, перейдя не в страшную черноту небытия а в сказочную вечность.

— Какие же здесь звезды…

Большой город не мешал октябрьскому небу сиять. Я проходила маленькую полосу леса, идя по пешеходной линии, которую проложили вдоль автомобильной дороги до станции. Машин мало. Шум так незначителен, что я невольно задержала шаг, дав себе минуту почувствовать природу — с ее тишиной, покоем и бездонным небом. Почувствовала. Не только их, но и холод.

Не помогли согреться и два часа в поезде. Я догадывалась, что причиной — голод. Мне нужно было больше есть, для сил, энергии, концентрации, но вспоминать о еде получалось только когда сухая боль обжигала желудок. Не было ни аппетита, ни вакуумного голода в течение дня, одни спазмы и рези. Если перетерпеть, отпускало на время. Заставляла себя есть, иногда давилась, иногда быстро проглатывала без вкуса, иногда, задумавшись, съедала все без тошноты и усилия. Сегодня часть времени для организма украл случай с незнакомцем, — я застряла на «кораблике» минут на десять, а тут прошло десять часов. По внутренним ощущениям — поесть нужно, но я хотела только домой.

В Сольцбурге протряслась с вокзала на монорельсе еще сорок минут, думала, что сейчас залезу под горячий душ, а потом напьюсь кипятка, и лягу под одеяло одетая. Завернусь клубочком, и в комнате даже стены будут греть — близкие, тесные, маленькое пространство ячейки в другой большой ячейке дома.