Книга Не предавай любовь. Книга 2 - Тата Ефремова

После пар Катя не пошла в общагу. Сбежала от Яны в парк, бродила по аллеям. И вернулась домой, только когда успокоилась.

Глава 6

Глеб

Саша сидела на полу возле его блока. Глеб не сразу заметил ее, повернув в темный коридор из освещенной рекреации. Вздрогнул, когда она шевельнулась и начала подниматься, неуклюже цепляясь за стенки. Скривился, отступив в сторону и давая Саше зайти в комнату. Она мялась у порога и села, только когда Глеб раздраженно махнул рукой на матрас.

— Саш, мы же поговорили, все обсудили. Зачем?

— Глеб… — она закусила губу. — Понимаешь…

— Ну что ты от меня хочешь? Я тебя не люблю. И не полюблю никогда. Тебе это зачем? Ради секса? Сама говоришь, я…

— Я беременна.

До сознания Глеба слова Саши дошли не сразу. А потом подкосились ноги и к сердцу подступил противный холод.

— Ты… шутишь?

— Какие тут шутки? — Саша искривила рот и отвернулась.

— Сколько?

— Четыре недели.

Глеб опустился на матрас. Смотрел на свои руки, а они казались ему чужими. Вот так, пара слов — и мир пополам раскололся.

— А ты… можешь… ну…?

— Не могу! — Саша обняла себя за колени. — Врачи сказали, нельзя, иначе потом могу… никогда.

Глеб о таком читал. Противопоказания, резус какой-то вроде… Месяц. Он начал подсчитывать. Да, сходится. Горячие дни уходящего лета, его работа на пляже, ее приезд… Но…

— Этого не может быть, — уверенно сказал Глеб. — Я предохранялся. Не было ни одного случая, чтобы я забыл.

— Именно, что забыл, — холодно парировала Саша, — вспомни отходную вечеринку, вашу пьяную компанию. Ты выпил… а потом… у тебя, в бунгало твоем…

— У нас той ночью ничего не было! — Глеб все больше наполнялся уверенностью, что его тупо разводят. — Я помню… я уверен…

Замолчал. Нет, он не был уверен. Они с пацанами пили текилу на пляже. Закуской было что-то дешевое, рыбное, и Глеб почти не ел, брезгуя. Саша злилась, нарезала круги вокруг, наотрез отказалась знакомиться с «некошерной» компанией. Потом они… спорили, точно! Поругались. И неужели мирились… именно так, потеряв голову? Глеб действительно ничего не помнил.

Саша раздраженно дернулась, с поджатыми губами полезла в карман куртки.

— Вот справка, вот анализы, вот узи. Генетическую экспертизу делать будешь? Уже можно. А то, может, сомневаешься, что… что… твой…

Она всхлипнула, выронила бумаги и закрыло руками лицо. Глеб машинально поднял файлы со справками, вчитался. Вгляделся в узи. Что-то непонятное, серое на темном фоне.

Саша всхлипывала в ладони.

— Что… что теперь делать? — растерянно проговорил Глеб.

Максимова убрала руки от лица и вытерла слезы.

— Ты как хочешь. Любое твое решение приму, жаловаться не буду. Я его оставлю… ребенка. Я… не могу… убить его. Это ребенок. Он не виноват, что ты… меня не любишь. И помогать мне не надо, я все сама…

Разрыдалась. Глеб не выдержал, притянул ее к себе, лихорадочно соображая. Саша поплакала и уснула, поджав ноги на матрасе. Глеб накрыл ее пледом. Лег рядом. Влип. Как же он влип! Что теперь? Выход только один — остаться с Сашей. А там… как будет. Да, это теперь на всю жизнь. Однако другого пути нет, на совести Глеба и так много темных пятен. Саша права: ребенок не виноват. Она тоже не виновата. Он один виноват. Он не любил Сашу, пользовался ей. Вот и наказание.

Глеб вспомнил Катю. Глухо застонал, вцепившись зубами в рукав рубашки. Почему именно сейчас?

***

Глеб не понимал, почему еще не сошел с ума. Вот вроде все причины налицо: он живет, как в душном кошмаре, от которого не проснуться, все мысли только об одном, и от отчаяния хочется взреветь дурниной, выпустив напряжение.

Уговорил Сашу уехать — продолжить учебу, пока можно. И то хорошо, что согласилась. Господи, какая же она дура! Максимова и раньше его раздражала своими рассуждениями, категоричными, неумными, свидетельствующими о том, что варится она в своем узком мирке, королевстве кривых зеркал. А теперь ему было невыносимо находиться с ней в одной комнате. От каждого сигнала о сообщении на телефоне Глеба передергивало, а Саша постоянно слала яркие сердечки и стикеры, романтические, как ей, видимо, казалось.

Нет, он не сможет. Не выдержит. Еще немного — и сбежит, как Антон. Саша намекает на разговор с его и ее родителями. Это неизбежно. Даже представлять не хочется. Полина устроит очередную истерику, дед будет молча смотреть с укоризной. Жизнь сломалась, не успев толком начаться.

Глеб пропустил день учебы, сославшись на простуду. Но стало еще хуже: стены давили, в голове вертелся разговор с Сашей, нарастали сомнения. Все как-то слишком… вовремя. Беременность эта… Один раз почти за два месяца — и точное попадание? Хотя именно так часто и бывает.

На следующий день Глеб вышел в коридор общаги и увидел Катю. Она стучалась в соседнюю дверь. Дверь распахнулась, Катя улыбнулась, сказала открывшему «Привет» и вошла. Глеба она не заметила. В соседнем блоке жил Михаил, бывший Катин репетитор.

Глеб стоял у двери, жадно вслушиваясь в веселые голоса, женский и мужской, подняв стиснутую в кулак руку. Разжал ладонь и удивленно посмотрел на побелевшие пальцы. Чего это он? Постучаться хотел? Зачем? Все кончено. Он сам все погубил, своими собственными руками, вот этими. Он не удивится, если Катя и Майкл встречаются. Михаил нравился Кате еще тогда… в те счастливые времена. Глеб с трудом заставил себя оторваться от соседней двери и уйти.

Он пошел на пары, только ради того, чтобы не быть одному в блоке, отвлечься от распирающих голову мыслей. Как назло, в расписании стояло три семинара подряд. Глеб пытался сконцентрироваться, но внимание уходило. Преподаватель по риторике, въедливый Сергей Павлович, весь семинар с раздражением посматривал в сторону обычно активного, но сейчас сидящего с отсутствующим видом студента. Не выдержал, рявкнул:

— Никитин! Если такой дурняк после вчерашнего, пойдите в туалет и подставьте голову под холодную воду. Авось полегчает!

— Спасибо за совет, — добродушно, к удивлению препода, проговорил Глеб, поднимаясь. — Я так и сделаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вышел под смешки одногруппников, в туалете на этаже действительно сунул голову под кран с ледяной водой. От холода щелкнуло в голове: он помнит, как после посиделок с ребятами на пляже старался сбросить опьянение, раздражался на себя, потому что текила ударила по мозгам сильнее, чем он ожидал. Именно то, что посоветовал Сергей Павлович, Глеб тогда и сделал — сунул голову под холодную воду. Потом? Потом он пошел спать. Было ли что-то после? До точно не было… долго. Глеб сказал Саше правду: он был к ней равнодушен настолько, насколько это вообще возможно.