Книга Приключения на вторые девяносто - Лариса Шкатула

В конце концов, их же всего двое! Почти матриархат, при котором у женщин могло быть и четверо мужей, и пятеро. Но, подумав так, Эльвира устыдилась. Ещё бы гаремы вспомнила. Или публичные дома. Всё аморальноенеискушенного человека должно пугать.

Она даже как наяву услышала голос свекрови:

– Бесстыдница! А мы-то к ней с добром. Такую свадьбу устроили…

Но вспоминание о свадьбе тут же привело к мысли о Вадиме: где он, что с ним, неужели Эльвира осталась одна, и её некому защитить… Именно в такой последовательности о нём и думалось, а вовсе не о том, жив ли её муж вообще?

Глава шестая

– Вот видишь, она идёт, – говорили между тем в избушке. – Куда ей бежать-то? На сто верст вокруг – никакого жилья.

– Во-первых, не вокруг, а с этой стороны, а во-вторых, еще не факт, что она к этому жилью без нас не выйдет! Но что-то в ней есть. Как бы ни была она испуганно, а не гнётся. Вон как голову гордо несёт.

– Несет! От страха закаменела. А, может, не надо её зря пугать? Тоже выдумал глупость с этим подарком. Чтобы что-то подарить, надо этим обладать.

– Смотри, это ей не ляпни. Девочка-то домашняя, под родительским крылышком воспитанная. Вздумала провести свой медовый месяц на родине. Небось, страшно этим гордилась… Вот дуреха! Да любая на её месте куда-нибудь на Мальдивы подалась, а эта…

– Ты-то откуда об этом знаешь? Неужели она сказала?

– Сказала. Да и так можно догадаться, что не врёт. Ты кольцо на её правой руке видел? Обручальное. Новенькое. Дорогое. Золото с платиной и бриллиантами. Она даже не подумала его перед своим путешествием снять. И муженек наверняка молодой, изэтих новых русских.

– Такого понятия уже нет.

– И куда, интересно, оно делось? Ты, Жендос, из образа не собираешься выходить? Напоминаю. Мой брат- не слишком развитой мужичок…

– А почему бы тебе не побыть не слишком развитым, – слегка обиделся тот.

– Я уже засветился, хоть и не по полной. Такой нахватавшийся вершков наглец, уверенный в собственной неотразимости… Давай поиграем, а? Иначе я уже с тоски выть начну.

– Ладно, в угоду тебе побуду дебилом.

– Нет, Женька, переигрывать, тоже не стоит. Не дебилом, а человеком леса, хмурым и неразговорчивым.

– Влипну я когда-нибудь с тобой, Артурчик. Спасибо, хоть имя мне собственное оставил. А как моё фамилиё?

– Понятное дело, Иванов! Вдруг она такая продвинутая, что твою фамилию слышала?

– Я не понимаю, чего вообще тебе пришло в голову её пугать? Нормальная девчонка, глазки умненькие, не наглая, даже деликатная…

– Ну и что? Тем интереснее над нею приколоться. Я давно хотел поэкспериментировать, как долго интеллигентный человек может оставаться интеллигентным? А что, посмотрим, надолго ли девочку хватит… Пусть узнает, почем фунт лиха, а то до сего времени, небось, всё на блюдечке с голубой каемочкой получала!

– Вместо того, чтобы выглядеть перед красивой девчонкой джентльменом, каким-нибудь Робин Гудом, предлагаешь быть хамом. Долгое сидение в лесу повлияло на тебя самым странным образом…

Артур обернулся к входящей Эльвире и шутовски поклонился.

– С легким паром, госпожа!

Эльвира едва не споткнулась о порог. Такие перепады в поведении мужчины сбивали её с толку. То над нею открыто смеялся, и она не могла понять, почему? Теперь юродствует: госпожа! Чем она его раздражала? Может, у него свои понятия о женской красоте? Или… или мода на «голубых» докатилась и в эту глушь, и никакие они не братья, а муж с женой?

А как еще можно было объяснить такое странное отношение к красивой девушке? Изводить её, вместо того, чтобы за нею ухаживать.

Слышал бы Артур её мысли! Однако, о чём они только что говорили? Думали, Эльвира не увидит их переглядываний? И вообще, собираются её в этой избушке кормить?

Она нарочно думала именно так: как будто жившие здесь мужчины были должны относиться к ней по-джентльменски хотя бы из жалости. Эльвира не возражала, чтобы её пожалели. Ведь у неё несколько часов назад начался медовый месяц…И двое суток назад была свадьба…

Мужчины не хотели ничего этого знать! Как они на Эльвиру смотрели? Как на лёгкую добычу! На женщину, для них доступную, потому что у неё просто нет другого выхода? В таком случае, они не будут с нею церемониться. Вот за что это Эльвире, за что?

Ей так стало себя жалко, что она заплакала. Но не громко, а незаметно, про себя, осторожно стирая катящиеся по щекам слезы.

– Что? Сырость разводить? Этого мне только не хватало! – закричал на неё Артур и даже замахнулся, а Эльвира от страха зажмурилась, ожидая удара.

Она не заметила, как его брат покрутил пальцем у виска. Мол, ты что, совсем с ума сошел? Но вслух сказал:

– И в самом деле, барышня, вы лучше бы на стол накрыли.

Но она ничего не видела, целиком уйдя в свой страх: значит, оправдываются самые худшие её опасения?

– А как? – всхлипнув, спросила она.

– Вон хлеб, вон миски с ложками.

– Неужели ты думала, что я могу ударить женщину? – сердито поинтересовался у неё Артур.

– Но вы же замахнулись.

– Нет, ты посмотри на неё. Я замахнулся! Да я просто хотел слезы вытереть!.. Дай ножик! Кто так режет хлеб?

Он вырвал нож у неё из рук, невзначай задев грудь – после купанья Эльвира сняла верхнюю курточку, оставшись в футболке, которая не доставала до талии, и теперь каждое её движение оголяло тело от груди почти до пупка, невольно приковывая взгляды мужчин.

– Эти городские совсем спятили. Теперь женщины, кажется, ломают головы над тем, не как одеться, а над тем, как не одеться.

Эльвира нервно одернула футболку, но сделала только хуже, потому что Артур проследил за её руками и откровенно ухмыльнулся.

Но тут девушку осенило. Она взяла лежащую на лавке у порога курточку и повязала на талии, связав между собой рукава.

В общем, так получилось, что ей ничего делать и не пришлось. Только она полезла за мисками, как Евгений достал их сам. И поставил на грубо сколоченный стол. Артур нарезал хлеб. А потом старший брат сам же стал накладывать в миски зайчатину. По избушке поплыл такой восхитительный запах, что Эльвира на пике голода чуть в обморок не упала. Пошатнулась и присела у стола.

Зайчатина была сварена вместе с гречкой, против правил кулинарии, по которым готовила их кухарка: гречка отдельно, мясо отдельно. Но Эльвире показалось, что она никогда не ела такого вкусного блюда.Она старалась есть аккуратно, пальчиками прихватывая куски, но кто-то внутри неё всё норовил откусить кусок побольше и совсем неинтеллигентно его проглотить.

– Говорите, ваша лодка перевернулась? – спросил Евгений, и она от неожиданности подавилась.