Книга Иудеи в Венецианской республике. Жизнь в условиях изоляции - Сесил Рот

Даже тогда евреи не сдавались. 5 апреля Ансельмо снова подал властям жалобу. Он настаивал, что власти не имеют права нарушать данное strazzaiuoli обещание. Кроме того, отведенное евреям место явно мало для того количества людей, которым придется там жить. По его подсчетам, в новый квартал предстояло переселиться семи сотням людей. Многим придется покинуть город; и главным потерпевшим, вынужденным исполнять взятые на себя обязательства, в том числе перед государством, будет он сам. После его жалобы три члена Коллегии отправились в гетто, а после визита составили отчет. Должно быть, они сочли место вполне удовлетворительным. Во всяком случае, ничего не изменилось; тем, кому не нашлось места, пришлось эмигрировать. Так поступили многие. Поэтому 10 апреля 1516 года, по совпадению на следующий день после праздника Пятидесятницы, венецианским евреям, мужчинам, женщинам и детям, пришлось перебираться на новое отведенное им место жительства. Так было основано первое гетто. Слово стало нарицательным и примером для всех прочих гетто, позоривших Италию почти до наших дней.

Мысль об изолированном проживании евреев в отдельном квартале не была новой. Во все века антипатия не-евреев и еврейская солидарность выливались в такое явление. Сегрегация началась задолго до того, как она была предписана законом, и продолжалась после того, как свобода выбора места жительства стала всеобщей. Официальной отправной точкой для создания гетто в христианском мире послужил Третий Латеранский собор 1179 года, на котором евреям и христианам запретили проживать вместе. Однако церковное постановление соблюдалось весьма условно. Во многих местах евреи по-прежнему расселялись по всему городу, а христиане без всяких угрызений совести жили среди евреев. Места, где существовал официальный еврейский квартал, предписанный законом и отрезанный от остального города, были в меньшинстве. Меньше всего церковным законам повиновались в Италии, под боком у пап, которые смотрели на такое нарушение сквозь пальцы. На деле папы оказывались куда более терпимыми, чем на словах. Венеция же выделялась особым религиозным рвением. В договоре с евреями за 1385 год указывалось: необходимо найти такое место, где евреи могли бы жить отдельно от христианского населения. Данное условие повторили и в 1390 году. Однако, судя по всему, ничего не делалось для того, чтобы данное условие выполнялось, и евреи по-прежнему жили по всему городу. В то время особенно много их проживало в приходах Святого Сильвестра и Святого Агостино.

Квартал, отведенный им для проживания, располагался в болотистой местности с нездоровым климатом, на окраине города, наиболее удаленной от площади Сан-Марко. Здесь за много лет до переселения евреев построили литейный цех (geto, или ghetto), о чем свидетельствовало каменное ядро за воротами[10]. Видимо, в более поздний период его расширили; в квартале появились новые постройки, Corte delle Calli, которое называли еще Ghetto Nuovo, или Новым гетто. Именно там, на пространстве в форме большой площади, отныне отвели место для проживания евреев.

Прежде чем новый квартал стал готов для обитания, необходимо было произвести некоторые перемены. Новое гетто располагалось на острове, полностью отрезанном от остального города каналами. Вокруг него следовало возвести высокие стены, чтобы воспрепятствовать всякому недозволенному входу и выходу. С той же целью все окна, выходящие наружу, приказали заложить кирпичом. В стене необходимо было прорубить двое ворот. Одни выходили к мосту, откуда имелся доступ к так называемому Старому гетто (Ghetto Vecchio), тогда еще христианскому кварталу, а вторые ворота находились на противоположной стороне и выходили к церкви Святого Джироламо. Эти ворота должны были охраняться четырьмя часовыми-христианами, которые содержались за счет еврейской общины. Им в обязанности вменялось следить, чтобы ворота запирались по ночам, и не давать никому входить или выходить в неразрешенные часы. Кроме того, необходимо было обзавестись двумя лодками, каждой из которых управляла команда из трех человек и одного стражника. Лодки должны были с такой же целью патрулировать соседние каналы. Начиная с 1423 года евреям запрещалось владеть недвижимостью в Венеции. Поэтому они не имели права покупать дома, в которых вынуждены были жить. Община вынуждена была арендовать всю недвижимость в новом квартале. Их отношения с домовладельцами можно назвать своего рода пожизненной арендой. Правда, платить приходилось на треть больше, чем предыдущим жильцам-христианам. Нет ничего удивительного в том, что домовладельцы с воодушевлением отнеслись к новым предложениям.

Впоследствии власти какое-то время были заняты урегулированием более мелких вопросов, связанных с переселением. Евреи представили петицию, в которой просили, чтобы им позволили оставлять в центре города одного или двух сторожей, которые по ночам охраняли бы банки и лавки на Риальто. В просьбе им было отказано; власти посоветовали с этой целью нанимать сторожей-христиан. Были отданы распоряжения о назначении четырех привратников и шестерых человек в экипажи двух патрульных лодок. Поскольку сегрегация представляла много неудобств для врачей-евреев, им официально позволили оставаться по ночам за пределами гетто в экстренных случаях или для консультаций с коллегами при достаточно веских основаниях. В гетто соорудили выгребную яму; прежние обитатели этой проблемой не озаботились. В конце 1516 года евреи согласились предоставить правительству заем на сумму 10 тысяч дукатов для отвоевания Вероны, где у них имелись важные деловые интересы. В обмен на это они вытребовали некоторые уступки. Количество привратников сократили из экономии с четырех до двух; ввели некоторые структурные улучшения; а ворота гетто разрешили по вечерам оставлять открытыми немного дольше. Позже, в обмен на дальнейшую финансовую помощь, прекратили дорогое и бесполезное патрулирование гетто на лодках.

Тем временем, после заключения Нойонского договора (декабрь 1516 года), на материке воцарился мир. Тем самым устранялся изначальный предлог, по которому евреи поселились в Венеции. Общественное мнение, никогда не относившееся к евреям благоприятно, все более накалялось по отношению к этим незваным гостям. Весной 1518 года к ним привлекли внимание красноречивые проповеди, которые произносил в соборе Святого Марка испанский вероотступник по имени Джеронимо. На следующий год во время Великого поста фра Джованни из Флоренции подверг евреев безжалостным нападкам на проповедях во Фрари, знаменитой францисканской церкви. Фра Джованни утверждал, что с евреями обходятся слишком мягко и что с ними надлежит обходиться суровее. Евреи предприняли попытку купить его молчание подарками, но их опрометчивый поступок лишь подлил масла в огонь. Тем временем истек срок предыдущего трехлетнего договора. Savi предложили продлить его на прежних же условиях, но вначале заплатить дань в размере 8 тысяч дукатов. Однако в привилегии держать straz-zaria евреям отказали. По последнему вопросу велись долгие и взволнованные дебаты. Несколько человек считали, что новый запрет, ограничивающий конкуренцию, противоречит государственным интересам, не говоря уже о том, что при сохранении strazzaria казна пополнялась бы значительными суммами. Однако большинство неблагосклонно отнеслось ко всему предложению. На материке восстановился мир, и больше не было причин и дальше терпеть присутствие евреев в городе. Те немногие, кто все же склонны были согласиться на предложения, настаивали на более суровых условиях. Один оратор за другим приводили в пример Испанию и Португалию, которые изгнали евреев и были за то благословенны небесами. В целом власти склонялись к тому, чтобы выслать евреев в Местре, где те проживали до войны, и увеличить размер подати. Тщетно 68-летний представитель правительства Антонио Гримани напоминал, что евреи нужны городским беднякам, ведь Monte di Pieta (государственного ломбарда), способного удовлетворить их нужды, еще не было. Ни один член Совета не поддержал подобную точку зрения из страха, что его заподозрят в коррупции. Летописец Марино Сануто, и сам не слишком благосклонно относившийся к евреям, пришел в ярость, хотя никак не мог выразить свое негодование публично. Он был убежден, что почти все призывы изгнать евреев лицемерны, так как исходят от лиц, которые, после устранения конкурентов, и сами охотно ссужали бы деньги на Риальто под 40 или даже 50 процентов! Венецианская торговля практически замерла, число нищих зашкаливало. Изгнание евреев лишь ухудшило бы положение. Начиная с июня 1519 года вопрос время от времени обсуждался весьма ожесточенно, но ни одно предложение не набирало подавляющего большинства голосов. Тем временем подошел к концу срок действия очередного договора, и еврейские банкиры начали готовиться к прекращению своей деятельности. Наконец, 15 марта, сенату представили предварительные расчеты по строительству Арсенала. Время не ждало, и для покрытия расходов требовался новый, необычайно суровый налог. Сенаторы в ужасе переглядывались; такой удар по карманам нельзя было назвать популярной мерой. Новый налог стал для них неприятным сюрпризом. Наконец кого-то осенило. Пусть евреям позволят остаться на пять лет, на тех же условиях, что и в прошлом, а ежегодную подать в размере 10 тысяч дукатов, полученную от них, можно направить на постройку Арсенала. Тогда необходимость в новом налоге отпадет. Предложение встретили дружной поддержкой. Всех противников заглушили. Предложение прошло подавляющим большинством голосов.