Книга Верная - Элис Хоффман

– Кто тебе сказал, что твоя обязанность – испытывать чувство вины за все плохое в этом мире? – ласково говорил ей Бен, когда она начинала перечислять ужасы, увиденные ею за день: босой человек; плачущая девочка, которую отец тащил по Четырнадцатой улице; женщина, молившая о помощи на никому не понятном языке.

Они оба знают, что в школе Шелби не взглянула бы на Бена больше одного раза, а теперь она недоумевает, как он еще не сбежал от нее.

Бену кажется, что она красивая, и это лишний раз доказывает Шелби: у него не только паршивое зрительное восприятие, но и большие проблемы со здравым смыслом. Шелби продолжает брить голову налысо, носит только черное. Она такая тощая, что вены просвечивают под кожей, как у старых леди, которые передвигаются по улицам с помощью ходунков на колесах и везде таскают с собой пластиковые мешки со своими пожитками и всяким хламом.

Правда, Бен начал следить за своей внешностью: он хочет выглядеть как приличный человек, имеющий профессию. Он купил пять белых рубашек, которые надо постоянно стирать и гладить. Что касается Шелби, то она утюга и в руки не брала и надеется, что так будет и дальше.

Вечером они расположились на пожарной лестнице, в достаточной степени обкуренные, чтобы не замечать жары. Температура воздуха 99 градусов по Фаренгейту, больше, чем температура человеческого тела. Небо нависло над головой, вечер влажный и туманный. Такими пропитанными влагой ночами люди убивают друг друга без всякой причины.

Шелби завернулась во влажную простыню. Желание быть поближе к кондиционеру недавно подвигло ее обратиться с предложением своих услуг в зоомагазин на Юнион-сквер, где, к немалому удивлению, ей дали работу. Хоть работа неприятна и утомительна: надо чистить клетки, распаковывать коробки с собачьим кормом, но зато в магазине живительная прохлада. У Шелби это первая работа в жизни, если не считать тех дней, когда она еще училась в школе и ее просили посидеть с соседскими малышами. Теперь она с трудом верит, что люди доверяли ей своих детей.

Бывало, и Хелен украдкой пробиралась посидеть с ней, пока хозяева еще не вернулись домой. Другого опыта работы у Шелби не было, она жила за родительский счет, пока не уехала в Нью-Йорк с Беном. Родители полагают, эта работа – переломный момент в жизни дочери, что, по ее мнению, весьма прискорбно. Мать Шелби дошла до того, что прислала ей по этому поводу поздравительную открытку: «Наши поздравления! Мы так гордимся тобой!» На открытке изображена девчушка с короной на голове, она стоит на цыпочках, как маленькая фея, и держит в руке волшебный жезл. Шелби даже смотреть на нее противно.

Она бы хотела получить другую почтовую открытку от анонимного корреспондента. Девушка словно попала в зависимость от присылаемых ей пожеланий в красивом графическом оформлении. Она впихнула материнскую открытку в старую шкатулку для украшений, где хранится вся ее корреспонденция.

Шелби думала, что отдаленность от родного города пойдет ей на пользу, но она по-прежнему чувствовала ответственность за все плохое, что происходило на белом свете. У нее скверная карма. К несчастью, она почти уверена, что плохая карма – врожденное свойство и человеку не дано ее изменить.

– Интересно, как чувствует себя врач, вылечивший пациента? – размышляла Шелби во время их обеда на пожарной лестнице. – Ощущаешь себя волшебником или богом, если спасешь кого-то? Или водопроводчиком, починившим трубы?

– Тебе надо учиться в школе целителей, – предложил Бен. – Я вижу тебя в этом качестве.

У него длинное тощее тело, что особенно заметно без рубашки. Шелби кажется, что после школы он потерял в весе. В детстве Бен был абсолютной бестолочью, а теперь очень серьезно относится к учебе. Бен влюбился в науку с таким же энтузиазмом, как когда-то в Шелби, – внезапно и по какой-то непонятной причине. К тому же он хорошеет день ото дня – Шелби диву дается, как такое возможно.

– Я была бы ужасной студенткой, – заметила она. Шелби упустила возможность учиться в Нью-Йоркском университете, потеряв два года. Она уверена, что теперь слишком поздно начинать. – К тому же я слишком бедна.

У Шелби очень маленькая зарплата. Она ест на обед лапшу, тофу и приправленный специями баклажан только потому, что Бен настолько глуп, что заботится о ней. Шелби же все равно, она словно утратила чувствительность. Например, она способна подолгу держать руку над газовой горелкой, не ощущая особой боли. Однажды Шелби втыкала в кожу булавки просто для того, чтобы убедиться: она еще жива.

– Обучение в Городском колледже почти ничего не стоит, – сказал Бен. – В остальных учебных заведениях ты можешь добиться стипендии. И когда я получу диплом, ты не будешь больше бедной. Мы станем почти что богатыми. Ради этого я и решил пойти в фармакологи. Люди всегда будут нуждаться в лекарствах.

Похоже, у Бена были планы на будущее. Шелби предполагала, что он от нее избавится к тому времени, как добьется успеха. Бóльшую часть времени она пребывает под воздействием наркотиков, ее преследуют навязчивые мысли, но она не дура. Бен увязался за ней, когда был неудачником. Если это изменится, все станет по-другому.

– Ты способна многое дать людям, Шелби. Можешь спасти мир.

– Верно.

Шелби испытывает по отношению к себе горькие чувства. Бен совсем ее не знает. Она разрушает все, к чему прикасается.

В этот вечер воздух пахнет серой. Похожие на кружева кусочки черной грязи плавают в воздухе. Они вдвоем с Шелби как будто заключены в снежный шар. Бен может думать все что хочет, но у Шелби внутри абсолютная пустота. Она словно черная дыра, выгребная яма, средоточие ничтожества. Шелби говорила об этом Бену, но он не желал ее слушать. Кто бы мог подумать, что Бен станет таким оптимистом? Наверно, именно поэтому Шелби занимается с ним сексом всякий раз, когда он этого хочет. Она обязана что-то давать ему в обмен на его преданность. Когда они в постели, Шелби старается представить себе, что она где-то в другом месте, пытается как-то отрешиться от его навязчивого желания, от звуков, которые Бен издает. Словно он тонет и молит ее о помощи.

Шелби не сказала Бену, что нашла работу. Она вообще мало говорит с ним, ведет себя очень скрытно. Шелби обычно носит спортивную фуфайку с капюшоном, словно это помогает надежно хранить все свои мысли при себе. На работе ей больше нравится раскладывать по упаковкам собачий корм, чем сидеть за кассовым аппаратом. Чем меньше контактов с людьми, тем меньше проблем. Она любит кормить птичек. Попугаи уже знают Шелби и пританцовывают при ее появлении, длиннохвостые попугаи и вовсе сходят с ума, когда она приближается к их клеткам. Шелби любит птичье пение: оно прочищает ей голову, а может быть, заполняет пустоту, царящую в ней. Все эти трели и щебетанье вытесняют из ее головы мысли о том, что она наделала и что никогда не будет ей прощения.

Единственная секция магазина, которую она не выносит, – та, где продают щенков. Бедняжки такие веселые и жизнерадостные. Шелби старается туда не заходить. Точно так же она избегает общения с коллегами, столь же дружелюбными, как щенки, но скорее усталыми, чем жизнерадостными. Они заказывают на обед пиццу и дают друг другу прозвища, словно состоят в каком-то сообществе. Хуана называют Джи-мэн[3], потому что он полон решимости примкнуть к ФБР – безумная мечта для человека, который ухаживает за ящерицами и продает водоросли.