Книга Психоз - Татьяна Соломатина

– Мне нельзя. Я на работе, – мягко ответил Антон. – Но после…

– После – нет. После работы вы для меня слишком молоды, друг мой. Ладно. Сейчас я буду звонить мужу, Антон.

Официант удалился.

Сашка ухмыльнулась.

«Но после…» Надо же! Он, верно, подумал, что ты – проститутка… «Как вас зовут?» Улыбочка. Взгляд «глаза в глаза». И вот уже очередной Антон наивно полагает, как и любой другой симпатичный неглупый юноша, что он сам по себе подарок судьбы. Ах, сколько ему открытий чудных готовит просвещенья дух… И векселей!»

«Здравствуйте! Оставьте сообщение после звукового сигнала…»

Муж всегда был очень рационален. Никаких дурацких шуточек. Никаких имён. Никаких «нас нет дома». Это же и так понятно, что если никто не подходит к телефону, значит, никого и нет. Оставьте…

[– Почему ты не подходишь к телефону?!!

– Не хочу.

– Вдруг что-то важное!

– Если важное – оставят сообщение, и я перезвоню.

– Но ты же дома, почему ты не подходишь к телефону?!!

– Не хочу. Нет настроения разговаривать. Ни с кем.

– Я, как идиот, выскакиваю из ванной, несусь к телефону, а она, оказывается, уже дома, просто у неё нет настроения разговаривать!

– А зачем ты выскакиваешь из ванной? Умные люди придумали автоответчик именно для таких случаев.

– Его придумали на тот случай, если никого нет дома.

– Или на тот случай, если ты голый и в мыле. Или на тот случай, когда тебе не хочется ни с кем разговаривать. Или…]

«Вторая текила ещё лучше первой. Это как начало знакомства. После того, как вы встретились взглядами, но имена ещё не произнесены. Приятный флирт незнакомки с уже почти знакомым… Секундой раньше

Всё мерцало. Билась

По жилам вспененная ночь.

Секундой позже

Предопределилось.

Ещё мгновенье —

Выпорхнуло прочь…

Вторая текила – интервал между «секундой позже» и «ещё мгновеньем». Время, в течение которого веришь, что произнесённая шутка навек останется остроумной. А оказывается, что ровно до тех пор, пока кто-то «симпатичный и неглупый» не начинает ходить в халате и стричь при тебе ногти.

Наверное, счастливый брак – это когда можно стричь ногти, не испытывая никакого дискомфорта от присутствия половины. Или и вовсе – стричь ногти друг другу. На ногах. И получать от этого удовольствие. И в миллионный раз шутить одно и то же – и шутка будет всё так же остроумна. Даже если для всего остального мира вы – юродивые… Ты никогда не стригла при муже ногти на ногах. Ты вообще их редко стригла дома – ты делала педикюр в салоне. Он стриг при тебе ногти?.. Да? Нет? Не помнишь. В этом месте тоже амнезия. Фрагментарная? Мозаичная? Таких нет. Значит, в этом месте у тебя склероз. Можно ли помнить то, чего не было? Было ли то, чего не помнишь?.. Вопрос однозначно не риторический. Философский. Подразумевается, что ответ должен быть остроумным. Должен… Разве это счастливый брак – не помнить ни да, ни нет? Помнишь, что шутки его не были остроумными. Твои, впрочем, тоже… Всё больше язвила последние годы. Он прав. Ты плохая. Он тебе так помог, вырастил, выкормил, воспитал, а ты… Нет, правда-правда. Всё – правда. Нечего возразить. Тебе нужна была радость бытия… Ну, или хотя бы покой быта на тот момент. Он обеспечил тебе покой. После плато покоя кривая твоего возбуждения поползла вверх, к туманным пикам бытия, а он так и остался на своём спокойном прозрачном бытовом плато. Быту мёртвое сердце не помеха. За пределами этой равнины…

Есть тёплые нежные дни.

За стылостью этих снегов

Есть радуга, вереск и зов,

Есть сумрак, полёт и огни,

Но меня не бывает с ними…

Никто не виноват. Вот уж чего он от тебя точно никогда не дождётся – так это горячо любимого всеми чувства вины. Чувство вины – суррогат. Жалость – вот ещё неплохой заменитель любви. «Нет хлеба? Пусть едят пирожные!» Спасибо, ты сыта. И чувство долга глодать больше не имеешь ни малейшего желания! Какого долга? Перед кем? Все векселя давно оплачены. Просто они лежат в сейфе, и тебе их не вернули. А ты не знаешь кода…»

В мобильном мужа долго играла музыка. Stranger in the night…

«Сколько раз его просила, чтобы гудки… Просто обычные, родные с детства длинные гудки. Нет, надо чтобы играли эти дурацкие мелодии, как при переключении с менеджера на операциониста в банке…»

– Алло… – наконец ответила трубка.

– Привет. Это я.

Молчание.

– В общем, со мной всё в порядке. Я не помню прошедшие два дня. Извини, если заставила волноваться.

Молчание. Нервическое мужское молчание. Укоряющее. Пауза, позволяющая «блудной» жене осознать всю пропасть содеянного и уже приступать к покаянию и самоистязанию.

– Надеюсь, мне удастся выяснить, что со мной было, и после этого я решу, как быть. Если ты сам не решил прежде меня. Если ты продолжишь молчать, я нажму отбой. Считаю до трёх. Один…

– Где ты? – сдавленно проговорила трубка, не до конца, по-видимому, определившаяся со степенью жестокости предполагаемой меры морально-нравственного пресечения.

«Всё-таки голос у него абсолютно никакой. Как попсовая песенка. Безликий. Таких миллионы. И они забываются, как только пройдёт сезон. Но пока их крутят, и крутят, и крутят, они просто высечены на подкорке – помимо воли. Особенности человеческого восприятия…»

– Я не скажу тебе, где я. Не потому, что скрываю, а потому что не знаю. И узнавать не хочу. После того, как я узнала, какое сегодня число, мне как-то неудобно интересоваться ещё и адресом. К тому же, судя по всему, у персонала есть приказ меня не выпускать. Прости, если заставила тебя волноваться.

– Волноваться?! О, нет! Ты не заставляла меня волноваться. Ты разозлила меня! Я вернулся домой, тебя нет. Ни записки, ни звонка. И вот, когда я уже обзвонил всех твоих знакомых, и даже набрал номер твоей ужасной подруги, и собирался обзванивать морги, моя дорогая жена звонит мне поутру и весело сообщает, что я не должен её искать, потому что ей со мной никак. Да-да, ты так и сказала, Александра. Не «плохо». Не «отвратительно». Не «хорошо, но…». Ты сказала, что тебе со мной «никак», и весь твой мир из-за этого превратился в «упаковочную стружку», такую же безликую и противную, как я.

– Я не помню. У меня амнезия. Скорее всего, именно та, которую принято называть стрессовой. Поверь, я правда не помню, что звонила тебе и говорила такое. Хотя… Это очень похоже на то, что я испытываю. Так что, наверное, это была я. И я говорила правду. Мало того, тебе должно быть приятно, что ты так прочно вколотил в меня чувство долга, что даже в изменённом состоянии сознания я звоню тебе из отделившегося от общего потока пласта сообщить, чтобы ты не волновался и не трезвонил по моргам. Согласись, не так уж и плохо для невменяемой. Что ещё я говорила?..