Книга Выжившие - Дикон Шерола

Было около пяти часов утра, когда настойчивый стук в дверь разбудил Дмитрия. Лесков резко сел на постели, чувствуя, как у него внутри все холодеет. Что—то определенно случилось, раз его подняли так рано. Поспешно набросив на себя халат, Дима бросился к двери и, распахнув ее, с удивлением обнаружил стоявшего на пороге Матэо. Испанец выглядел так, словно и не ложился спать, однако его лицо не выражало ровным счетом никакого беспокойства.

— Что—то случилось? — в тревоге спросил Лесков.

— Случилось, если тебя невозможно разбудить, — с иронией заметил мужчина.

— Так можно и всю войну проспать. Я почему пришел. Новость о том, что ты и кайрам — одно лицо, всю ночь не давала мне покоя. А, если быть точнее, перспектива, что и я могу обратиться.

— Альберт вроде как сказал.

— Да слышал я, что сказал твой Альберт. Ампулы у тебя еще остались?

Услышав эти слова, Дмитрий удивленно вскинул брови.

— Да. Только не говорите, что собираетесь.

— Конечно, собираюсь, — губы испанца тронула знакомая улыбка. — Давай их сюда, амиго. В жилой зоне и так уже всё разрушено, так что, я думаю, никто не обидится, если я попробую обратиться там. Судя по твоим размерам, я не должен получиться сильно больше, хотя я и выше тебя.

— Вы не всё знаете, Матэо. На Альберта эта сыворотка оказала совершенно противоположный эффект. Он чуть не погиб.

— Лично мне без разницы — сейчас подохнуть или завтра от пули «ликвидатора». И раз все знают, что без кайрамов эту войну не выиграть, то о чем еще говорить? У тебя получилось — получится и у меня. Я уже кололся этим дерьмом в Мексике, и, как видишь, до сих пор жив. Я вообще — живучий сукин сын, не так ли?

— Допустим, — Лесков все еще недоверчиво смотрел на своего собеседника. На ум тут же пришло воспоминание, что Альберта в тот раз все—таки удалось откачать с помощью внушения. Может, и сейчас получится? Вот только Вайнштейн использовал две ампулы, а этот собирается как минимум четыре.

— Тогда неси их сюда, — с этими словами Матэо красноречиво протянул Дмитрию ладонь, ожидая, когда на нее положат заветные ампулы.

— Вы — удивительно бесстрашный человек.

— Или настолько чокнутый, что ни одна клиника не берется меня лечить. Ну же, отдай их мне.

Больше просить не потребовалось. Жестом пригласив испанца войти в комнату, Дмитрий открыл сейф и протянул ему футляр.

— Я могу стать свидетелем вашего самоубийства? — поинтересовался он, все еще не выпуская ампулы из пальцев. В ответ испанец лишь рассмеялся, после чего все же кивнул.

Спустя некоторое время они наконец добрались до разрушенного жилого сектора. Теперь это место выглядело пустым и заброшенным, словно часть наземного Петербурга провалилась вниз. Будь здесь ветер, то сквозняки уже облюбовали бы изуродованные здания и бродили бы по безмолвным улицам.

— Не самое романтичное место, чтобы подыхать, — философски заметил испанец, снимая с себя нательный крест. — Подержи пока у себя. Надеюсь, он мне еще пригодится.

— Вы все еще можете передумать, — напомнил ему Лесков. — Альберт считает, что эффект сыворотки совершенно непредсказуем. На каждый организм он влияет по—разному.

— К черту этих докторов с их запретами, — мужчина снова усмехнулся. — Но, если что пойдет не так, передай крест Веронике.

Лесков молча сжал украшение в кулаке, не замечая, как грани больно вонзаются в ладонь. Его охватило нечто, похожее на страх. Затаив дыхание, он наблюдал за тем, как Матэо вводит себе препарат.

— Ты бы хоть отошел, — произнес испанец, заметив, как Лесков завороженно смотрит на последнюю ампулу в руке мужчины. Последние слова дались Матэо сложнее. Он даже не был уверен, что произнес их вслух. Сердце забилось так сильно, словно собиралось выпрыгнуть наружу. Прижав руку к груди, мужчина несколько раз судорожно вздохнул, жадно хватая ртом воздух. На миг в его глазах отразилась паника, и, когда он посмотрел на Лескова, то заметил, как тот стремительно попятился назад.

Спиной налетев на стену частично уцелевшего здания, Дмитрий толком и не заметил, что ударился.

Затем его оглушил грохот, поднялась пыль, но во всем этом хаосе он не мог отвести взгляда от создания, что сейчас находилось перед ним. Оно потрясало воображение своей мощью, величием и удивительной красотой. Это был дракон.

Да, то самое мифическое существо, воспетое и проклятое сотнями легенд. Для одних народов — воплощение мудрости, для других — жестокости и зла. Его чешуя была темно—фиолетового цвета, который ближе к основанию перетекал в черный, голову венчали разной длины рога. Бока скрывали огромные перепончатые крылья, заостренные по краям.

Но вот дракон пошевелился и первым делом снес хвостом еще одно здание, отчего жилой сектор снова оглушил грохот.

— Стой! Не двигайся! — крикнул Дмитрий, с трудом откашлявшись от пыли. То, что Матэо окажется таким же неповоротливым, как и он сам, его не сильно удивило. Зато удивило то, что испанец все еще был жив. Только сейчас Лесков осознал, что опасность позади, и он вдруг почувствовал ту самую надежду, которая еще недавно охватила его друзей.

Схватившись за голову, он расхохотался. Хотелось смеяться до слез, до хрипа, до тех пор, пока всё отчаяние, что накопилось в его сердце, не вырвется наружу. Но в этот самый момент Матэо снова попытался разобраться со своими конечностями, отчего разнес еще одно здание.

— Да погодите, Матэо! — все еще смеясь, Лесков поднял руки, желая угомонить прыткого испанца. — Это лучше делать на улице. Потерпите до утра! Сейчас просто дождемся, когда действие препарата закончится. И не шевелите хвостом! Бога ради, оставьте его в покое!

Их разговор был прерван появлением в жилом секторе солдат. Разумеется, подобный шум не мог не быть услышан, а происходящее — не зафиксировано на камеры. Дима настороженно замер, заметив, как перепуганные люди направляют на дракона оружие, после чего бросился к ним, желая всё объяснить.

А еще спустя десять минут вся жилая зона наполнилась людьми. Мертвый городок наполнился голосами мужчин, женщин, стариков и детей. Казалось, вся Спасская пришла посмотреть на чистокровного, и их реакция не могла не поразить Дмитрия. Кто—то осторожно протягивал к дракону руки, желая коснуться его чешуи, кто—то безмолвно плакал от восхищения, кто—то благодарил Бога за такого союзника.

То и дело раздавались крики детей:

— Мама, он настоящий? Можно его потрогать? А летать он умеет?

Затем эти голоса сменялись бурными обсуждениями мужчин, сумеет ли такой зверь уничтожить беспилотник, насколько он быстрый, и насколько мощный создает огонь. А затем Дмитрий услышал рядом с собой знакомый укоризненный голос:

— Если меня не слушается даже друг, чего мне ждать от остальных.

Это был Альберт. Он пришел в жилой сектор последним. Опираясь на самодельную трость и болезненно морщась, он прижался спиной к стене здания и с тенью улыбки на губах посмотрел на Дмитрия.