Книга Горный цветок - Джуд Деверо

И люди, и карета были ей предоставлены генералом Йовингтоном. Мздди предпочла бы более скромное средство передвижения, но генерал отмел все ее возражения, указав на преимущества путешествия в отличавшейся необычайной прочностью карете «конкорд», и, в довершение, нанял для охраны людей, о весьма экзотических талантах которых он тут же и поведал ей во всех подробностях. В то время она думала лишь о том, как бы поскоpee отправиться в путь, и ее меньше всего интересовало то, кто с ней поедет.

И вот сейчас Мэдди была в этой дикой стране и взбиралась по скалистому склону, тогда как всего лишь несколько месяцев назад она ходила в атласе и спала на пуховиках. В те дни она была окружена людьми, говорящими только о ее блестящих руладах, а сейчас спала на жесткой койке в палатке, и ее окружали такие, как Эдит, которая не говорила ни о чем, кроме своих побед над мужчинами. Или как капитан Монтгомери, который забрался к ней в палатку посреди ночи и тут же начал говорить, что и как она должна делать.

Слава Богу, все же удалось от него избавиться! С Фрэнком, Сэмом и Эдит у нее не возникло никаких проблем. Все они в конце концов согласились, что если она непременно желает отправиться в лес одна, рискуя быть там убитой, то это ее личное дело. Однако Мэдди чувствовала, что капитан Монтгомери не позволил бы ей предпринять что-либо без его на то согласия. Вряд ли он спокойно отнесся бы к ее заявлению, что она едет в лес одна и они увидятся, когда она вернется.

Что если бы он путешествовал вместе с ней? Что если бы помешал ей встретиться с человеком, которому она должна передать письмо? Что если бы он потребовал объяснений по поводу того, что она делает и почему? Так как Эдит была нанята генералом Йовингтоном, Мэдди рассказала ей о письмах. Но та лишь зевнула в ответ. Политика интересовала ее даже меньше, чем саму Мэдди. Эдит если о чем и задумывалась, то обычно только о том, что будет завтра на обед.

Но Мэдди чувствовала, что капитан Монтгомери был не таким. Если бы он путешествовал вместе с ней, то наверняка совал бы свой нос во все дела. У него, несомненно, было свое собственное мнение по вопросу об освобождении негров, и, узнай он о письмах, ему бы не понравилось, что она пытается помешать свободному волеизъявлению народа. Вероятно, капитан постарался бы сделать все от него зависящее, чтобы этому воспрепятствовать и дать территории возможность самой решить, выступает она за сохранение или отмену рабства.

А этого никак нельзя было допустить, так как, если бы он вмешался, Лорел бы убили. Невинный двенадцатилетний ребенок погиб бы только потому, что какой-то излишне ревностный капитан решил бы поступить так, как он считал «правильным».

— Что ты видишь? — спросил развалившийся на траве Тоби сонным голосом.

‘Ринг опустил подзорную трубу и посмотрел туда, где меж деревьев виднелась поднимающаяся по крутому склону всадница. Вместе с Тоби ‘Ринг уже в течение трех дней следовал за ней. Он все время держался на почтительном расстоянии, ничем не выдавая своего присутствия. Пока, насколько он мог судить, она не делала ничего необычного. Весь день Ла Рейна путешествовала в своей карете, а на ночь слуги ставили для нее палатку. В ее действиях не было ничего интересного, но ‘Ринг следил за женщиной столь неотступно, что еще день назад заметил людей, которые тоже следовали за ней.

На рассвете второго дня он заметил двух мужчин. Это было явно их первое путешествие в горы, судя по тому, с каким трудом они продвигались, не делая никаких попыток скрыть свое присутствие. В течение нескольких часов он наблюдал за тем, как они, похожие на стервятников, которые ждут, когда кто-нибудь умрет, следят за певицей. Наблюдая за ними, капитан уловил какое-то движение в нескольких ярдах позади мужчин и, направив в ту сторону подзорную трубу, различил неясную тень, в которой лишь с большим трудом узнал человека. Если он не ошибся, это был индеец. Один. Он мог точно сказать, что с индейцем никого не было. Следил ли индеец за женщиной или его интересовали следящие за ней, в свою очередь, двое мужчин?

На третью ночь он заметил еще один костер. Двое мужчин, следивших за Ла Рейной, всегда разводили костер, индеец же никогда этого не делал, и ‘Ринг, поглощенный своим наблюдением за ним, почти проглядел четвертого человека, находившегося на горном хребте позади него самого. Довольно далеко и высоко, на том же самом склоне хребта, где расположились они с Тоби, горел небольшой костер, и какое-то внутреннее чувство мгновенно подсказало ‘Рингу, что этого человека тоже интересовала певица…

Он опустил трубу.

— За этой певичкой, похоже, следует больше народу, чем за Пестрым Дудочником[3].

Тоби почесался.

— Ты думаешь, они хотят послушать, как она поет?

‘Ринг фыркнул.

— Навряд ли. Что-то здесь явно нечисто, иначе она не стала бы прилагать столько усилий, чтобы от меня избавиться.

Тоби поднял глаза к верхушкам деревьев и улыбнулся. Три дня назад оборванный, измученный, замерзший и мрачный как туча ‘Ринг наконец возвратился в разбитый ими лагерь. Однако, как Тоби ни приставал к нему с расспросами, он наотрез отказался говорить о том, что произошло. С тех пор они неотступно следовали за певицей, но неизменно держась от нее на почтительном расстоянии.

Сейчас они отдыхали, вернее, отдыхал Тоби, так как ‘Ринг, распластавшись на животе в высокой траве, наблюдал в подзорную трубу за женщиной через разделявшее их глубокое ущелье.

— Как они могли отпустить ее в лес одну? — пробормотал ‘Ринг. — Я думал, эти головорезы приставлены к ней, чтобы ее охранять. — Он перевернулся на спину. — Тоже мне сторожа. Один старик, а другой ослеп на один глаз.

— Не говоря уже о той маленькой блондинке, — поддакнул Тоби. — Хорошенькая штучка. Не так красива, как сама леди, но…

‘Ринг, посмотрев снова в трубу, вдруг весь напрягся.

— Эти двое наконец-то решили что-то предпринять. — Он поднял трубу выше. — Индеец тоже. — Он вскочил на ноги. — Я отправляюсь туда.

— И как ты собираешься перебраться через каньон? Перепрыгнуть или перелететь по воздуху?

— Я поднимусь наверх и пройду по гребню. Тоби поднял голову. Возвышающаяся прямо перед ним скала выглядела почти отвесной.

— Никто не сможет здесь забраться.

Но ‘Ринг его уже не слушал. Он быстро снял тяжелые армейские ботинки и надел мокасины. Затем сбросил форменную куртку, которая затруднила бы движения, отстегнул саблю и отложил в сторону револьвер. Через минуту на нем остались только брюки, рубашка и пояс, к которому он сзади прицепил флягу с водой.

— Ты не можешь идти туда без всякого оружия, — запротестовал Тоби. — Тебе ничего неизвестно об этих людях.

Не отвечая, ‘Ринг сунул в мокасин нож и, выпрямившись, посмотрел сверху вниз на Тоби, чье обветренное немолодое лицо все сморщилось, выражая неподдельную тревогу.

— Со мной все будет в порядке. Не будь бабой. Я должен это сделать. Не знаю, почему эти идиоты ее отпустили, но, так или иначе, они это сделали, и сейчас те, кто ее преследует, собираются, похоже, что-то предпринять. Я должен…