Книга Новые земли - Сергей Протасов

Переход до Окинавы, длиной более полутора тысяч миль, планировалось совершить за семь ходовых дней. Но после выхода из устья реки в открытое море за пароходами увязался английский крейсер, что вынудило отклониться на восток-юго-восток, пройдя проливом Балабан в море Сулу, для создания видимости движения в обход Японии по широкой дуге. Крейсер шел следом. От назойливого англичанина удалось избавиться, только воспользовавшись штормовой погодой в Филиппинском море, после чего ночью повернули к Окинаве.

Когда погода позволила определиться с местом, выяснилось, что из-за шторма, неопытности штурманов и недостаточной изученности района ушли много западнее. Тут же повернули к конечной точке маршрута и почти сразу были встречены нашими крейсерами. Их сначала приняли за японцев, приготовив суда к затоплению, но ситуация быстро прояснилась.

«Аврора» и «Светлана» заняли позиции с обоих бортов каравана и проводили его до ближайших подступов к бухте Наха, куда пришли благополучно после полудня, никого более не встретив. Все так же несший дозорную службу «Оскар II» первым приветствовал прибывшее пополнение и выслал навстречу шлюпку с лоцманом. От поднявшегося на борт мичмана узнали, что конвой уже давно обнаружили с сигнального поста на островах Керама и сообщили о нем во временную базу. Так что там его ждут. Егорьеву вместе с Шеиным и всеми офицерами, свободными от вахты, приказано сразу прибыть на «Олег».

Еще издали стало понятно, что рейд порта не пустует. Войдя в гавань, увидели «Олега» и «Олафа». «Богатырь», «Силверстон» и «Сирена» тоже уже стояли там. Оба крейсера Добротворского принимали уголь с «Олафа», так же как и «Днепр», увидеть которого здесь никто с крейсеров Егорьева не ожидал. Трофеи держались в стороне, но тоже что-то возили то ли с голландца, то ли с «Терека» шлюпками.

Когда конвой встал на отведенные им места, к «Авроре» и «Светлане» двинулись катера, на которых перевезли офицеров на флагман отряда для совещания. Там узнали, что вспомогательный крейсер пришел только вчера и доставил новые инструкции для крейсеров и угольщиков, а также очень хорошие новости о наших успехах в Корее, у Майдзуру и, особенно, на Цусиме.

Потеря «Изумруда» и повреждение «Мономаха», конечно, были весьма чувствительны для флота, но в свете всего достигнутого такой ценой при сложившихся обстоятельствах, это считалось вполне приемлемым. Бурные обсуждения вызвало известие о подготовленной засаде для цусимской экспедиции. Все сходились во мнении, что это без сомнения японские шпионы постарались!

Соединение полуотрядов отметили совместным фуршетом на борту «Авроры», куда после совещания были приглашены все офицеры, свободные от вахты, а также начальник угольного конвоя и капитаны пришедших из Сайгона пароходов. Обсуждали возможные варианты дальнейших крейсерских операций на японских коммуникациях. В том, что этот короткий рейд – лишь начало, были уверены все. К ночи разъехались по своим кораблям. Ждали дополнительных инструкций от штаба наместника, готовились к новым походам и боям.

Второй большой скороход – «Терек» – должен был подойти в ближайшее время. Он задержался, так как после выхода из проливов отправился в Шанхай, чтобы высадить немецких инженеров фирмы «Сименс и Гальске» и отправить срочные телеграммы во Владивосток, в МГШ и Сайгон. В них сообщались подробности боев у Майдзуру и Цусимы, а также содержались подробные инструкции, как для штаба во Владивостоке, так и для наших представителей в китайских портах и Индокитае.

Уже на следующий день к обеду он появился на рейде Наха. Причем не один. С ним пришел еще один трофей. Накануне ночью был остановлен французский пароход «Малазиен». С француза сначала приняли «Терек» за японский вспомогательный крейсер, так как в темноте не разглядели флага, а требование остановиться через мегафон прозвучало по-английски. Лишь когда на палубу поднялся русский офицер, капитан судна лейтенант французского флота понял, что попался.

При досмотре в трюмах был обнаружен исключительно контрабандный груз из 18 крупповских 120-миллиметровых гаубиц и боеприпасов к ним, четырех восьмидюймовых и шестнадцати шестидюймовых орудий фирмы «Армстронга» с боеприпасами, артиллерийский порох и ходовые машинки для мин Уатхеда. Кроме того, паровые электрические машины в разобранном виде в ящиках, стальной прокат и броневые плиты различной толщины. На палубе громоздились двенадцать больших моторных катеров немецкого производства, укрытых брезентом. Они были размещены по шесть штук впереди и позади надстройки.

Но самым ценным в этом призе было то, что в ходовой рубке были обнаружены нетронутые сигнальные книги и штурманские карты Сасебской бухты, Симоносекского пролива и Осакского залива с нанесенными на них фарватерами, таможенными зонами, районами, закрытыми для плавания, и береговыми ориентирами.

«Малазиен» ходил этим маршрутом регулярно. Последний раз он был в Японии всего десять дней назад, так что все сведения были самыми свежими. В этот раз он должен был разгрузить артиллерию и боеприпасы в Сасебо и следовать затем в Кобэ и Осаку через Симоносеки. Найденную карту капитану передали перед выходом в море фельдъегерем из японского консульства в Шанхае.

Как только Добротворскому доложили о столь ценной добыче, он тут же приказал связаться с Цусимой по радио, вопреки имевшемуся распоряжению штаба о строжайшем радиомолчании в районе бункеровки. Он считал, что эти данные позволят организовать набеги легких сил флота на японское судоходство уже в ближайшее время. Поэтому срочность новой информации, на его взгляд, была выше секретности временной угольной станции.

Несмотря на хмурую погоду, на этот раз никаких проблем с радио не было. Связь держалась уверенно, и телеграммы доходили полностью. От Рожественского было получено распоряжение доставить карты на Цусиму немедленно и любым способом. А всем остальным ждать дальнейших инструкций на Окинаве в готовности к выходу в море в течение часа с получения приказа.

Спустя полчаса уже частично пополнивший свои запасы «Днепр», имея ценный пакет на борту, покинул рейд Наха и полным ходом двинулся на северо-запад. Попутно проведя поиск юго-западнее Корейского пролива и досмотрев 28 июня один встреченный французский пароход, крейсер, дождавшись темноты, двинулся в пролив. При этом на закате в западной части горизонта были обнаружены дымы еще двух или трех судов, шедших в группе, но приближаться к ним не стали.

Тут же дали радио на Цусиму, с указанием расчетного времени прибытия. Почти сразу получили шифрованную телеграмму в ответ с указанием точки рандеву, береговыми ориентирами и с присвоенными крейсеру опознавательными сигналами. Судя по времени, прошедшему между своей телеграммой и получением зашифрованного ответа, все на мостике пришли к выводу, что она была заготовлена заранее – значит, ждут «как пирожок из печки».

На подходе к Цусима-зунду «Днепр» встретил дежурный миноносец и тральный караван, углядевшие высокобортный пароход задолго до того, как были обнаружены они сами. С вспомогательного крейсера нашли своих провожатых только после того, как фонарем был передан кодовый опознавательный сигнал. Построившись во входной ордер, «комитет по встрече» благополучно проводил своего подопечного до стоянки флота. За полчаса до полуночи 28 июня «Днепр» уже встал на якорь рядом с «Орлом».