Книга Совершенство - Клэр Норт

Гоген, разумеется, оказался в курсе всего.

Сообщение по файлообменной сети:

Прошу Вас, прекратите свои нелепые выходки. Мероприятие состоится, хотите Вы этого или нет. Мы поймаем Байрон, если она появится.

После этого мне оставалось только плакать.

В гостинице я фотографировала горничных и официанток, вырезала из гламурных журналов фотографии идеальных знаменитостей, уже приезжающих в город. Я пощипала карманы одного из охранников и нашла закатанное в пластик мое фото с описывающими меня словами, заповедь для запоминания если и не моего лица, то хотя бы попытки его изучить.

На оборотной стороне оказалось старое, зернистое фото Байрон. Она скорее всего будет в парике, говорилось в инструкции. И в очках. И с зубными протезами. И в другой одежде. Она будет старше. Если вообще появится. Если она не подошлет кого-нибудь вместо себя. За исключением этого ее легко будет опознать, верно?

Я оставила это себе, дабы помнить о своей цели, и занялась другими делами.

Три контрольных подхода к гостинице за четыре дня до мероприятия.

Подход 1: как потенциальная постоялица, разодетая в настолько пышные наряды, какие мне только удалось украсть вкупе с персональными данными Авеле Магальхэс, стянутыми с ее мобильного телефона. В свое время Авеле подвизалась в маркетинге, но три года назад вышла замуж за богатого угольного магната и бросила работу ради светской жизни, отнимающей массу времени. Обзавелась «Совершенством» два с половиной года назад, достигла совершенства четыре месяца назад, обожает процедуры, обожает то, какой эффект они на нее оказывают, после них чувствуешь себя, словно… О, после них я чувствую себя собой.

Моя легенда сработала без малейшего сбоя, и я внимательно изучила гостиницу, впорхнув туда в белой не-совсем-меховой шубе, высоко подняв голову, и в туфлях, неудобных для стремительного входа. Металлическая лестница с ажурными перилами в главном вестибюле, через несколько ступеней разделяющаяся на извилистые ответвления, похожие на лепестки тюльпана. Над ней пролет, украшенный имитацией чего-то известного своим отношением к убиенному стрелами святому Себастьяну. Внизу – ряд сохранившихся с семнадцатого века лифтов, отделанных зеркалами с серебряными амальгамами, одновременно влекущими и отвращающими от того, чтобы взглянуть на свое отражение и поразмыслить о себе. Вход на верхний этаж только с помощью особого ключа (украденного у старшей горничной), из подвала есть выход на частный причал, где постояльцы могут сразу сесть в водное такси.

Я проехала в лифте до самого верха и не успела и шагу из него сделать, как дорогу мне преградил охранник, сюда нельзя, мэм, весь этаж зарезервирован.

Я сделала хитроумный обманный ход, воскликнув:

– Я прибыла на встречу с мистером Перейрой-Конроем!

И, разумеется, выяснилось, что весь этаж зарезервирован для Рэйфа и его свиты, но как я вообще попала туда без ключа?

– Его здесь нет, мэм, – начал было один из охранников, а я шипела и испарялась, после чего нажала кнопку нижнего этажа, и пока закрывались двери лифта, они даже не успели прийти в замешательство, прежде чем начали все забывать.

Этажом ниже царили черные ковры, серебристые двери, легкое дуновение теплого воздуха приятно согревало после промозглой мороси на улице, по потолку и полу вились совсем недавно проложенные кабели. С высокомерной самоуверенностью я заглянула во все открытые двери, приметила телекамеры и людей в черном, женщин со штативами и блокнотами, апартаменты, где устанавливались яркие софиты для интервью с великими, известными, знаменитыми и богатыми. Как вам нравится быть совершенными? О, очень нравится, это самое лучшее чувство на свете!

Танцевальный зал в стадии подготовки. Низкий потолок, от самого входа стремительно переходящий в купол из стекла и стали, викторианская пристройка к старому зданию, повсюду черные стальные своды, заделанные в стены, словно кто-то захотел соорудить теплицу, но на полдороге передумал и решил возвести церковь. Трудно заметить гламур в людях, крепящих на стенах бутафорские бархатные портьеры и монтирующих из легкой стали помост для оркестра. Инструменты на полу, кабели на потолке, но через несколько дней здесь все станет вполне

идеальным

для гостей

Идеальный: без изъяна.

Меня заметил охранник, и на этот раз у него хватило ума полезть в карман, где лежала моя маленькая, закатанная в пластик, фотография, поэтому я развернулась и пустилась бежать вниз по лестнице, усеянной лепестками тюльпанов, мимо ожидавших постояльцев, по улицам Венеции в своих дурацких туфлях, снежок в украденной шубке.

Подход 2: наладчица. Наряд куда проще. Черные джинсы, черная футболка, кожаный ремень, набор инструментов, моток изоленты. Проход: везде. Охрана: совершенно равнодушная. Я тщательно обследовала всю гостиницу с чердака до подвала, все служебные помещения и лестничные клетки. Сфотографировала главные щитки электроснабжения, серверные концентраторы, стащила себе еще ключей, стянула пару мобильных телефонов, слонялась там без малейших помех почти два часа, пока, наконец, перегруженная информацией, не упаковала свою добычу в пластиковый пакет и не выбралась на улицу через служебный вход.

Мысль: если все так легко удалось мне, насколько же легче все удастся Байрон?

Подход 3: остался один день, и когда я входила в синей униформе горничной, мне показалось, что я заметила… но нет, легко вообразить себе подобные вещи. Байрон не может остаться скрытой от посторонних глаз, не от людей Гогена, не от меня, она, конечно, профи, но не настолько же. Человеческий ум – это подверженный ошибкам и промахам механизм, чтобы на него целиком полагаться, и все же нет, сложность, сложность в простых словах, изобилующих значениями, которые сосредотачиваются.

Продержалась сорок минут в роли горничной, прежде чем кто-то, кому положено было знать, увидел меня и совсем не узнал, а потом крикнул:

– Эй! Вы кто такая, черт подери?!

Что хорошо в облачении горничной – так это прекрасные мягкие туфли. Он оказался из начальства, весь в коже и с туго завязанными шнурками. Я ускользнула от него совершенно безболезненно.

Глава 91

Ну, вот и он.

Конец пути.

Или начало, в зависимости от того, как посмотреть.

Hin und zerück – туда и обратно.

Поезд доезжает до туда, где кончаются рельсы, и я схожу, а однажды я смогу снова сесть в него и вернуться домой, и путь окажется другим и одновременно тем же, как и я.

Вечер в Венеции. Я останавливаюсь на нейтральном наряде – изящном, но неброском платье для коктейлей. Подсыпаю снотворное в бокал женщине-фотографу с доброжелательным лицом, присваиваю ее камеры и документы, сажусь в речной трамвайчик и еду на мероприятие.

Что смешного даже на самых несмешных мероприятиях: