Книга ЛОРИНГ - Макс Ридли Кроу

— Брось оружие! Подними руки! — крикнул венатор, но я направил ствол ему в живот до того, как тот справился со своей кобурой.

— Всё немного не так, как кажется, — отдуваясь, сказал я и поднялся. Мне приходилось держаться за полки, чтобы не рухнуть ему под ноги. — И если вы меня выслушаете…

— В подвале стреляли! — послышались голоса с лестницы. — Скорее!

Глаза венатора расширились, когда он увидел, как меняется выражение моего лица. Мы оба понимали, что произойдет, если сюда ворвутся его коллеги. Меня пристрелят, и лучшее, что можно сделать — это немедленно смыться. А стоящий напротив законник являлся последней преградой для побега. Наверное, он ожидал выстрел, и очень удивился, когда сильный удар рукояти в висок заставил его отключиться.

* * *

Вокруг тела столпилось десять венаторов. Сидящий на корточках доктор последний раз пытался нащупать пульс и покачал головой.

— Он мертв, — сообщил лекарь, поднялся, подобрал рабочий саквояж.

Вилсон с посеревшим лицом стоял над телом Пилса. Он всунул в рот мундштук от трубки, но не зажигал ее. Прошел уже час с момента выстрела. Пострадавший венатор, получивший удар по голове, сидел на стуле, приложив ко лбу мокрый компресс, и в очередной раз повторял то, чему стал свидетелем.

— Пропустите! Да отойдите же!

Мужчины посторонились, давая дорогу единственной женщине-следователю. Леди Коллинс замерла, когда увидела Пилса. Сразу очень сильно побледнела, чуть пошатнулась. Кто-то придержал ее за локоть, но Илайн убрала его руку. Она подошла ближе, присела возле мертвого друга и глухо произнесла:

— Это не может быть правдой.

— Что он мертв? — спросил Вилсон, не вынимая трубку изо рта. — Или то, что его убил Лоринг?

— Вы сами понимаете, какой это абсурд, — ее рука замерла над безвольно лежащей рукой Пилса. Их пальцы так и не соприкоснулись. — Зачем Лорингу убивать его?

— Он похитил дагеротип.

— Нет…

— Мы с самого начала знали, что этим может обернуться.

— Нет!

— Пилс встал у него на пути и поплатился за верную службу.

— Нет, я не верю, — она повернула голову, и теперь было видно ее лицо, залитое слезами. — Не верю, сквайр Вилсон. Это же Дасти! Как он мог?!

Она закрыла рот рукой и сжалась, ее трясло в рыданиях, и чьи-то заботливые руки подали девушке стакан воды, а другие — накинули на плечи пальто.

— Позвольте! — в архив, в котором и без того было тесно от собравшихся людей и разбросанных по полу вещей, втиснулся Финлисон. Он бросил беглый взгляд на тело Пилса, нахмурился, затем осмотрел присутствующих. Остановился на Вилсоне. — Вы понимаете, что за это кто-то должен нести ответ?

Инспектор тяжело вздохнул:

— Только что убили моего ученика, коллегу. Моего друга. Будьте любезны, Джордж, заткнитесь.

Финлисон открыл рот и снова его закрыл.

Венаторы негромко переговаривались между собой, смущаясь горестных слез Илайн. Только Вилсон, наконец, переборол себя и обнял ее.

Я все это время находился в скрученном состоянии в вентиляционной шахте и наблюдал за происходящим из-за решетки. У меня затекли руки и ноги, но любое движение могло привлечь внимание к моему убежищу. Когда венаторы спустились по лестнице и обнаружили своего товарища лежащим без чувств, они первым делом привели его в себя. Когда он объяснил, кто стрелял и в кого, меня бросились искать. Будь я наивней, попытался бы сбежать, и тогда меня поймали бы в два счета. Сейчас они были уверены, что я покинул здание. Осталось только дождаться, чтобы вынесли тело и закончили осмотр архива.

Еще через полтора часа я покинул укрытие, поднялся на второй этаж, пропахший гарью после моих проделок, и через окно в пустующем новом кабинете Финлисона выбрался наружу.

* * *

Снег падал крупными хлопьями. Изо рта вырывался пар. Небо над головой нависло тяжелой свинцовой плитой. Вот-вот рухнет и раздавит, а люди не знают, и живут каждый своей жизнью.

Склепы — так называли простолюдины столичное кладбище. Жителям Отстойника здесь ничего не светит. У мертвых все как у живых. Вроде, одно будущее — тлен, но дело в деталях, в обстановке, в антураже. Богачи гниют в дорогих дубовых гробах, обитых бархатом изнутри, их помещают в каменные саркофаги, прячут в фамильные склепы к прочим родственникам, оберегают их покой изваяниями из мрамора и гипса. Посмертные дома находятся в самом центре кладбища. За границей территории склепов расположены могилы поскромнее. Над ними уже не строят дворцов и башен, ограничиваются парой-тройкой крылатых фигур. Ну а ближе к забору позволено хоронить тех, кто сумел собрать за жизнь достаточную сумму, чтобы обеспечить себя могилой среди роскошных захоронений. Этим, лежащим на окраине, памятники не положены. Скромная табличка с именем, вот и всё. А за забором кладбища был пустырь. Именно здесь закапывали своих родственников бедняки. Приносили крошечные урны с пеплом и за гроши выкупали клочок земли.

Священник монотонно читал молитву над гробом. Стоящие вокруг люди опустили головы. Их черное одеяние передавало сердечную скорбь и траур, которого требовали традиции. Леди Коллинс то и дело прикладывала платок к глазам. Черная вуаль невесомой тенью накрыла ее лицо, спрятала от всего мира, оставила напоказ лишь плотно сжатые алые губы. Рядом с ней находился Вилсон. Его взгляд был устремлен вдаль. Он словно искал кого-то, чувствовал присутствие. Сыщик ошибся только в направлении. Мы с Вудроу стояли в другой стороне. Между двумя надгробиями, под пристальными взглядами мраморных ангелов, мы наблюдали за похоронной процессией. Стучали кирки и лопаты могильщиков: за ночь землю схватило морозом.

Я смотрел, как белый, словно ангельский пух, снег ложится на траурные одежды, и не мог избавиться от тяжелого чувства на сердце. Бремя раннего взросления лишило меня наивности. Я не сожалел о содеянном и знал, что промедление стоило бы жизни, но глядя на то, сколько боли причинил прекрасной женщине, не мог не задуматься: будь в том деревянном ящике Лоринг, а не Пилс, нашелся бы хоть один человек, чтобы оплакать участь вора?

— Не вините себя, что выжили, — сказал Вудроу. Из-за холода ему приходилось часто протирать платком свои очки, они отчаянно мутнели.

— Если бы они знали правду, их горе было бы меньше.

— Правду? — ловец не отрывал взгляда от церемонии, будто от его внимания зависело, пройдет ли она по всем правилам. — Леди Коллинс никогда не говорила с вами о прошлом?

Я покачал головой.

— Думаю, она простит меня за эту откровенность. В детстве Илайн рано осиротела. Сперва на войне умер отец, а мать снова вышла замуж и вскоре скончалась от чахотки. Отчим дурно обращался с ней, принуждал к непристойным вещам, — Вудроу поднял голову, и в темных стеклах очков отразился призрачный облик каменного ангела, стража могилы. — Она часто убегала из дому. Как вы понимаете, леди Коллинс рано научилась защищать себя, и на улице ей пригодилось это умение. Однажды она заступилась за мальчика, которого собирались поколотить бродяжки постарше. Это был Дасти Пилс. Между детьми завязалась дружба. Будучи подростком, Пилс смог вернуть Илайн долг. Она никогда не упоминала, кто стал причиной смерти ее отчима, но знаю одно, что они вдвоем хранили эту тайну. Можете представить, как Пилс удивился и обрадовался, когда леди Коллинс пришла работать в сыск. Вспыхнули чувства. А может, они и прежде жили в нем. Но Илайн видела в нем только друга, мальчишку, которого когда-то защитила от злодеев. А теперь злодей убил его. Обманул, втерся в доверие и предал. Вы все еще верите, что леди Коллинс захочет выслушать вашу правду? Вина перед самой собой затмевает ее рассудок. Лишь время позволит развеять эту пелену.