Книга Студентка с обложки - Робин Хейзелвуд

Когда я возвращаюсь, все уже по-другому. Стало тише — не из-за музыки, она звучит так громко, что у меня в ребрах отдаются басы, — но потому что люди ведут себя по-другому. Кристи упала на подушку, приоткрыв рот.

Ее голова откидывается.

— Эй! — кричу я. — Что с ней?

— Она немного перепила, а ты недопила, — говорит Примо и вручает мне новую водку с клюквой. Рюмка полна до краев.

— Salut! — кричит он. — За американскую красоту!

— За американскую красоту! — эхом повторяют мужчины.

Холли хихикает:

— У Кристи слюна пошла!

Когда Кристи перекатывает голову на другой бок, я вздрагиваю. Что-то не так.

— Знаете, ребята, мне кажется, Кристи нужно к врачу.

— Ей нужно домой, — поднимается Алдо.

Чтобы вынести Кристи, требуется два человека. Я смотрю на это — уже дрожа — потом поднимаюсь, сжимая пальцами шаль.

Примо смотрит на меня.

— Куда это ты собралась?

— Расслабься, — говорит Массимо.

Примо тянет меня за шаль.

— Да, Ракел, слушай своего агента. Расслабься и допей.

— У меня кружится голова! — объявляет Холли.

Когда Холли сонно падает на Дженни, я перевожу глаза с их пустых рюмок на Примо, на свою рюмку и понимаю: девушкам что-то подмешали. И мне тоже.

Сейчас меня вытошнит.

Я еще стою на коленях перед фонтаном, желудок не сокращается, а просто дрожит. Массимо трогает меня за спину.

— Ты в порядке?

— Ты говносос! — Я вытираю рот и разворачиваюсь к нему. — Ты дерьмо! Козел гребаный! Ты мой агент, твою мать! Как ты мог! У меня показы! У меня Тито Конти!

И тут я замолкаю. Потому что понимаю: Массимо абсолютно до лампочки. Его работа не в том, чтобы устраивать мне модельные заказы.

А мне не до лампочки.

Всю ночь я хожу по двору гостиницы и отрабатываю дефиле. Крест-накрест! Я крадусь! Черная кошка! Черная кошка! Крест-накрест! Я крадусь! Я черная кошка! Черная кошка! Если я и устала, я этого не замечаю, негодование придает мне сил. «Опаивать девушек?! Извращенец! Кто так поступает?» Мне придает сил злость. «Козлы! Дерьмо!» И моя собственная гордость. «Ну и к чертям их! Я покажу им! Я добьюсь всего сама!»

Люди начинают просыпаться, и я ухожу в маленькое кафе. Замечая, что Лорен ушла, иду в номер, принимаю душ и переодеваюсь. Я втираю в кожу консилер и смотрю в свои запавшие глаза. О, Тито Конти, Король Итальянских Дизайнеров, ты нужен мне больше, чем когда-либо…

Глава 31
СТОП, МАШИНА!

Компания «Тито Конти инкорпорейтед» — это комплекс зданий за стеной, занимающий целый квартал в центре Милана. Меня останавливают на входе. Пока один охранник просматривает мое имущество (включая каждую страницу портфолио — надо полагать, ищет плоское и тонкое оружие), другой просматривает список.

— Вы встречаетесь с Карлоттой, si? — говорит он.

— Да.

Еще минута, и ворота раскрываются. Я нервно сглатываю. Расхваленное во многих журналах по дизайну, это скопление гранитных квадратов, непроницаемых окон и темных блестящих бассейнов выглядит очень и очень впечатляюще. Мое накачанное никотином и кофеином сердце переключается на последнюю передачу.

Тито Конти — наконец-то!

Охранник показал мне дверь. Я иду по сланцевой дорожке, которая пересекает фруктовую рощицу. Прямоугольные кроны деревьев кромсают два садовника с длинными ножами.

Я в зале — просторном, проветренном… и очень красивом. Солнечный свет просачивается сквозь листья и мерцает на полированном вишневом полу. Простая мебель выполнена в разных оттенках серого, от голубиного оперенья до антрацита. Строгий эффект смягчают кашемировые покрывала и норковые подушки. В широком книжном шкафу — разные камни и минералы. Перед камином дремлют две таксы. Длинные тельца почти сливаются с шоколадно-коричневым ковриком. И на все отбрасывают зайчики черно-белые фотографии изящно очерченного лица под серебристой шевелюрой — Тито с Кевином Костнером, Гленном Клоузом и другими звездами Голливуда, награды которых сияют в свете стробов.

Тито Конти — наконец-то!

Я медленно подхожу к собакам, вытянув руки.

— Привет, малышки!

У-и-и! У-и-и! Тишину пронзает резкий звук. Я поворачиваюсь к большому окну и успеваю увидеть, как четыре охранника несутся по двору так быстро, что сбрасывают с лестницы одного из садовников. Собаки заливаются лаем. Что? Что такое?

У-и-и! У-и-и!

Дверь открывается.

— Privado residenci![104] — кричит один.

— Вон! — кричит второй.

Прежде чем я успеваю закричать в ответ, меня хватают, вытаскивают из зала и ставят перед другой дверью. Дверь ведет в длинный коридор, вдоль стен которого стоят модели.

А… Ну, конечно. Моя паника испаряется, ее сменяет раздражение. Передо мной тридцать моделей, как минимум — на сколько вакансий? Одну? Две? Вот тебе и заказ, который «обязательно подтвердится».

Меня охватывает внезапная усталость. Но когда я прислоняюсь к стене и закрываю глаза, то вижу, как обмякшую, одурманенную Кристи волочат по полу. Нет!

Очередь заходит в раздевалку с низким потолком, обшарпанную, с пожелтевшими пластиковыми столами.

— Девушки! Надевайте вот это! — рявкает какая-то женщина и раздает нам свертки. — Снимите все остальное, включая макияж и украшения! Закрепите волосы на затылке!

Я разворачиваю сверток. Это чулок для тела, совершенно прозрачный, как колготы.

— Погодите… Все?

Женщина, Карлотта, я полагаю, поворачивается. На ней простое серое платье-рубашка, макияжа не видно, волосы завязаны в тугой узел: этакая директриса школы. Голос соответствует внешности.

— Можете остаться в стрингах, если очень хотите, — резко говорит она. — Но мистер Конти предпочитает, чтобы на вас ничего не было. Так линия чище.

Я кошусь на других и вижу, что все модели раздеваются догола. Ну, и я тоже. Собирая в гармошку прозрачную ткань, обнаруживаю на ступнях темные следы, а большой палец на что-то натыкается. Нет!

— Фу, — бормочу я. — Его уже надевали.

— Только на минуту, — говорит Карлотта.

— И тут стрелка.

Карлотта поджимает губы; от них паутинками идут морщинки. Всегда хоть одна такая да попадется, наверняка думает она, но идет к шкафу, достает новый чулок для тела и дает мне.

Я благодарю Карлотту, а та смотрит на мои ноги.

— Модели должна быть в простых черных лодочках с каблуками от двух до трех дюймов! — торжествующе каркает она.