Книга Великие битвы великой страны - Сергей Алексеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Круглые сутки, в три смены, работали московские заводы. Все, что необходимо фронту, выпускали тогда заводы: гранаты и мины, колючую проволоку и противотанковые «ежи», железобетонные надолбы, снаряды и другое вооружение, военное обмундирование и много-много другого военного имущества.
На одном из московских заводов и работали трое друзей.
Вот идут они с работы. Вот встречают их мальчишки. Все мальчишки на Волхонке обожают трех друзей. Вот кричат привет мальчишки:
– Здравствуй, Гошка, здравствуй, Витька! Здравствуй, Лешенька, привет!
Остановились ребята, улыбнулись:
– Нас не трое, нас четыре.
Сказали и пошли себе дальше.
Стоят мальчишки, смотрят подросткам вслед, поражаются:
– Где четыре? Как четыре?! Где четыре, если три!
Верно – трое идут ребят. Три спины. Три головы. Четвертой нигде не видно.
Через несколько дней снова мальчишки увидели трех друзей. Озорно кричат мальчишки:
– Здравствуй, Гошка, здравствуй, Витька! Здравствуй, Лешенька, привет!
Остановились ребята, опять улыбнулись:
– Нас не трое – целых шесть!
Сказали и пошли себе дальше.
Опешили вовсе теперь мальчишки, смотрят подросткам вслед, плечами худыми водят:
– Где же шесть, раз только трое?! Трое, трое! Где же шесть?
Снова прошло несколько дней. Вновь идут они с работы – три приятеля с Волхонки, три рабочих паренька – Гошка, Витька и Алешка. Вновь мальчишки на Волхонке отдают друзьям салют:
– Здравствуй, Гошка, здравствуй, Витька! Здравствуй, Лешенька, привет!
Остановились опять подростки, посмотрели на мальчишек и вдруг сказали (у мальчишек даже глаза вразлет):
– Нас не трое, девять нас!
Ухмыльнулись мальчишки, на лицах улыбки глупые – как же понять?
Не мучили долго ребята мальчишек. Достали подростки свои рабочие книжки. Показали. В книжках нормы, в книжках цифры, сколько сделано за день. Вот рябит в глазах от чисел. Вот еще графа – процент. Смотрят мальчишки: сто… сто тридцать… двести… триста.
– Ого-го! – зашумели мальчишки.
Пропали с лиц у мальчишек улыбки глупые.
Ясность теперь на лицах. Понятно любому и каждому – триста процентов, значит, работа здесь за троих. Смотрят мальчишки на трех друзей:
– Девять их, конечно, девять! Математика проста!
Улыбаются ребята. Приосанились ребята. Вот шагает по асфальту молодой рабочий класс: Гошка, Витька и Алешка – три приятеля с Волхонки. Три приятеля с Волхонки, лет военных пареньки.
Бывалый солдат во взводе что вожак в журавлиной стае.
Бой шел южнее Москвы, в Тульской области, около города Венев. Фашистские танки стали заходить в тыл советским войскам. Пришлось войскам отступить. Не успел уйти из Венева лишь взвод полковой разведки. Укрылись бойцы в одном из сараев на окраине города.
Захватили фашисты Венев. Стоят часовые при въезде, при выезде. Не прорваться к своим разведчикам.
– Нет тут выхода!
– Нет спасения!
– Верный плен!
Вдруг вышел вперед разведчик сержант Мисанов:
– Разговорчики! Как нет выхода, нет спасения?!
Смотрят бойцы на Мисанова. Известен во взводе боец Мисанов. Если такое сказал Мисанов, значит, надежда и вправду есть. Притихли солдаты в сарае. Смотрят сквозь щели в стене на улицу. Смотрит и сам Мисанов.
Ноябрь. Морозно на улице. Падает снег. Ветерок колесит по улице. Гонит вперед поземку.
Проходят через город по улице совсем рядом с сараем, в котором сидят советские бойцы, маршевые колонны фашистской пехоты. Идут в колоннах по два человека. Зябко фашистам. Ссутулили плечи, подняли воротники.
– Айн, цвай, драй! – командуют фашистские командиры.
«Айн, цвай, драй!» – отдается в ушах у Мисанова.
«Что же сержант придумает?» – гадают солдаты.
Смотрит Мисанов на фашистских солдат:
– Эка вон как ссутулили плечи.
– Так ведь от холода, – поясняют бойцы.
– Эка ж задрали воротники.
– Так ведь за уши мороз хватает.
Наступил вечер. Стемнело вокруг. Ни звезд, ни луны на небе. Лишь раздаются за стенами сарая немецкие голоса, лишь слышен топот солдатских ног.
Прошло какое-то время, и вдруг Мисанов подал команду:
– Становись! Стройся по два в колонну.
Построились солдаты. Что же такое будет?
– Поднять воротники! – командует Мисанов.
Подняли солдаты воротники.
– Сутулься, сутулься. Плечи сутуль сильнее.
Вогнали шеи солдаты в плечи.
Распахнул Мисанов ворота.
– Шагом марш! – скомандовал тихо и тут же громко: – Айн, цвай, драй!
Тронулись солдаты. Вышли на главную улицу, по которой шли фашистские роты, пристроились к хвосту одной из колонн.
– Айн, цвай, драй! – командует Мисанов. И тут же тихо: – Братцы, плечи сутуль, плечи сутуль сильнее. – И снова громко, во всю солдатскую мочь: – Айн, цвай, драй!
Прошли солдаты мимо фашистского часового, переступили границу города, вышли в открытое поле. Приотстали солдаты, оторвались от фашистских колонн, свернули с дороги. К утру и достигли своих.
– Да как вы?!
– Откуда? – пошли вопросы.
– Не гадали в живых вас видеть.
– Так ведь с нами Мисанов!
– Ах, Мисанов – так это другое дело.
Бывалый солдат из любой беды живым, невредимым выйдет. Бывалый солдат во взводе что вожак в журавлиной стае.
Харлов Иван служил пулеметчиком в 1-й Ударной армии.
28 ноября 1941 года танковым ударом фашисты обрушились на город Яхрому. Яхрома стоит от Москвы точно на север, на берегу канала Москва – Волга. Ворвались фашисты в город, вышли к каналу. Захватили мост через канал, переправились на восточный его берег.
Танковые соединения врага обходили Москву с севера. Положение было тяжелым, почти критическим.
1-я Ударная армия получила приказ остановить врага.
Втянулась Ударная в бой. Вместе с другими в бою и Харлов. Опытен он в сражении. В наступление шла стрелковая рота. Припал Харлов к пулемету. Защищает огнем своего пулемета советских стрелков. Действует по-харловски. Не торопится. Зря в поле пуль не пускает. Бережет патроны. Бьет точно по цели. Стреляет очередями короткими. Чувствует Харлов себя как бы ответственным за жизнь пехотинцев. Словно каждая лишняя смерть на его счету.
