Книга Конан. Карающий меч - Роберт Говард

«Черный чужак» так и не получил должного внимания со стороны критиков, главным образом потому, что он не публиковался в оригинальном виде вплоть до 1987 года, когда Карл Эдвард Вагнер включил его в антологию. При всех предыдущих публикациях повесть подвергалась безжалостной вивисекции. Внешне она достаточно проста, содержа в себе элементы пиратских приключений и индейских войн, но ее определенно нельзя опрометчиво игнорировать. «Черный чужак» — крайне сложное произведение, стоит лишь понять, что автор наполнил его, сознательно или бессознательно, автобиографическими деталями, намного в большей степени, чем любое из написанных ранее.

Действие происходит на побережье территории, соответствующей в Хайборийской эре Соединенным Штатам, время же примерно соответствует нашему семнадцатому веку. Это повествование о первопоселенцах на континенте, где все еще преобладают дикие племена, эквивалент коренных американцев. Бросается в глаза персонаж-ребенок, редко встречающийся в произведениях Говарда. Тина — настоящая загадка для читателя: она описана как «маленькое и жалкое существо, которое во время путешествия сюда с юга Белизе довелось отнять у жестокого и бессердечного хозяина». Все немногочисленные дети, появляющиеся в рассказах Говарда, несчастны, все они сироты или брошены родителями, и Тина не является исключением. Однако в данном случае Белиза, судя по всему, удочерила девочку. В лесу вокруг частокола, за которым живут поселенцы, прячется таинственный черный человек.

«Может быть, ты — тот самый черный человек, который бродит по лесу вокруг наших жилищ?» — спрашивает героиня «Алой буквы» Натаниэля Готорна у своего мужа, Роджера Чиллингуорса. Роман Готорна, опубликованный в 1850 году, носит черты редкостного сходства с рассказом Говарда. Оба произведения описывают женщину и ее ребенка (родного или удочеренного), вынужденных жить во враждебном окружении, жертв презрения со стороны окружающих мужчин. Время и место действия удивительно похожи, и Перл, юная героиня романа Готорна — такой же ребенок не от мира сего, как и Тина. В обоих произведениях ребенка пугают таинственным черным человеком, который почти постоянно присутствует за кулисами. Сходство слишком велико, чтобы считать его просто делом случая. Готорп не был представлен в библиотеке Говарда и ни разу не упоминается в его сохранившихся бумагах. Однако кажется более чем вероятным, что техасец читал Готорна, возможно, в школе: «Алая буква», похоже, во многом легла в основу «Черного чужака», даже при том, что сами события не имеют между собой ничего общего.

Все это побуждает к тому, чтобы иначе взглянуть на повесть, в котором Тину можно рассматривать как девочку без отца, особо восприимчивую к присутствию черного человека. Читатели, знакомые с биографией Говарда, будут еще больше удивлены, поскольку в романе Готорна мать Перл зовут Тестер, а отец, которого девочка не знает, аналог черного человека Тины — голубоглазый доктор Роджер Чиллингуорс. Мать Говарда звали Хестер, и она была замужем за голубоглазым доктором.

«Черного чужака», по-видимому, не удалось пристроить в «Уэйрд тэйлз», хотя письменных сведений об этом не сохранилось. Райт, возможно, был раздражен экспериментами Говарда и, вероятно, в феврале или. марте 1935 года, впервые за многие месяцы, отклонил новую повесть о Конане. Говард решил спасти все, что можно, и переписал повесть. Он придумал замену Конану — Теренса Вулми, ирландского пирата,— избавился от всех упоминаний Хайбории и послал новую вещь, с названием «Мечи Красного Братства», своему агенту Отису Эделберту Клайну в конце мая 1935 года. Эта версия ходила по издателям в течение нескольких лет и была продана в 1938 году, но журнал, который должен был ее опубликовать, закрылся, так что она не печаталась до 1976 года.

Следующее произведение о Конане ни в коей мере не было экспериментальным. Повесть «Людоеды Замбулы» написана примерно в марте 1935 года, судя по фрагментам рассказов, обнаруженным на обороте страниц черновика. Это обычная история о Конане, похожая по качеству на те, которые Говард был вынужден писать, когда крайне нуждался в деньгах. В окружении таких шедевров, как «За Черной рекой», «Черный чужак» и «Гвозди с красными шляпками», она смотрится жалко. Похоже, что Говард позаимствовал некоторые детали из разных восточных приключений, придуманных им в то же время (с участием его персонажей Кирби О’Доннелла и Фрэнсиса Ксавьера Гордона), а место действия взял из непроданного детективного рассказа «Гости комнаты вуду», который, судя по всему, был написан несколькими месяцами раньше. В «Гостях» также фигурируют каннибалы, которые ловят несчастных жертв с помощью специально оборудованной комнаты в гостинице. Сюжет довольно неубедителен, но Говард, вероятно, знал, что это не помешает Райту взять повесть. Сцена, в которой Забиби/Нефертари танцует обнаженной среди змей, похоже, была написана лишь с одной целью — получить место на обложке. Иллюстрация Маргарет Брюндейдж к этому произведению действительно выдающаяся. То, что в пей отсутствует киммериец, не стало для Говарда сюрпризом: из девяти обложек «Уэйрд тэйлз», иллюстрирующих рассказы о Конане, он изображен только па трех.

22 декабря 1934 года Говард сделал Новелайн Прайс самый удивительный рождественский подарок: вместо ожидаемой книги по истории она получила экземпляр «Полного собрания сочинений Пьера Луиса»:

«История?» — ошеломленно спросила я.

Он поерзал в кресле и улыбнулся.

«Ну... да. Это в своем, роде история».

(...)

Потом Боб сказал, что книга очень живо описывает нашу «загнивающую цивилизацию».

(...)

Когда Боб ушел, я села, развернула книгу и стала разглядывать. Я снова прочитала надпись, пытаясь понять ее смысл: «Как демонстрирует эта книга, у французов есть один дар — способность остановить распад и тенить червей коррупции на колибри поэзии».

Какое-то время спустя Новелайн расспрашивала Говарда об этом своеобразном подарке:

«Боб, почему ты подарил мне книгу Пьера Луиса?»

Он повернулся и посмотрел на мет.

«Тебе не понравилось?»

«Она слишком сложная дм меня,— словно защищаясь, сказала я.— Я не так уж много и прочитала».

«Прочти... Ты ведешь затворническую жизнь. Ты не знаешь, что происходит в мире».

Это меня возмутило.

«Мне неинтересно все это,— горячо заявила я.— От того, что ты знаешь, мир не становится лучше; ты просто немой свидетель».

«Ты и есть немой свидетель, нравится тебе это или нет.— В голосе его слышалось воодушевление.— Видишь ли, девочка, когда цивилизация, начинает загнивать и умирать, единственное, о чем думают мужчины или женщины,— как удовлетворить свои телесные желания. Их полностью занимает секс. Он окрашивает их мышление, их законы, их религию — все стороны их жизни».

(...)

«Вот что я пытаюсь сказать тебе, девочка. Мужчины перестают читать художественную литературу, потому что хотят лишь подлинных историй о мужских сексуальных подвигах... Несколько лет назад у меня были трудные времена, когда я пытался продавать рассказы... про секс. Теперь же я вынужден работать так, чтобы идти в ногу с рынком.., Черт побери. девочка, секс будет во всем, что ты видишь и слышишь. Именно так было даже о эпоху падения Рима.