Книга Норки! - Питер Чиппендейл

«Попробуй, может, тебе повезет,— напутствовала Берту подруга.— Как бы я хотела улететь с тобой…»

С этим Берта и вернулась на Малую поляну. Протолкавшись вперед, она стала ждать, пока шум немного уляжется.

Судя по их взъерошенный шерсти, норки уже дошли до точки и находились на грани нервного срыва. Пока Второй вытирал листочком влажную от испарины шерсть на лбу, его брат не оставил камня на камне от последнего дурацкого предложения, сделанного завирушкой.

— Ну на кой ляд нам сдалась эта серая мухоловка?! — орал он. — Она же се-ра-я, неужели непонятно?! Да за одну завирушку дают десяток мухоловок — настолько это заурядная и глупая птица! Вы хоть сами на себя посмотрите! Вас, завирушек, здесь сотня, если не больше, но никто не может предложить ничего такого, о чем бы стоило говорить! Вы бесполезны, бесполезны, бесполезны!!!

Последние слова он прокричал, крепко зажмурившись и притоптывая по земле задней лапой. Завирушка с несчастным видом спрятала голову под крыло, а ее подруги тактично отвернулись.

— Если никто из вас не предложит ничего толкового, мы просидим здесь до рассвета! — пригрозил Первый, с укором глядя на Филина.

Филин уже перебрал в уме всех своих близких и дальних родственников, пока наконец не остановился на полярной сове. С точки зрения редкости они, несомненно, намного опережали серых мухоловок и были довольно красивы, однако, после того как норки презри-

тельно отклонили предложение канюков, Филин решил не рисковать своей репутацией и не соваться, тем более что не знал толком, где этих полярных сов искать. Это был тот самый момент, которого дожидалась Берта.

— Мне кажется, я жнаю, что вам нужно, — прошепелявила она. — Ешть такая порода птиц, которая на-жывается жолотая иволга. И я слушайно жнаю, где живет одна такая… Его зовут Альфонш!

В толпе раздались смешки. Клювастая Берта была, пожалуй, последним существом, от которого лесные жители ожидали сколько-нибудь ценного предложения. Скорей уж горлица выступит с какой-нибудь романтической чепухой, но уж никак не эта неряшливая самка черного дрозда с ее кривым клювом, давно не чищенными тусклыми перьями и невнятной речью!

М-Первый, казалось, тоже был не очень уверен в том, что это стоящая идея, но потом подумал, что если золотые иволги в самом деле так красивы, то попытаться стоило. Между тем дрозды-самцы начали вслух высказывать свои сомнения.

— Как ты убедишь его вернуться? — хрипло кричали они. — Споешь для него?

— У меня ешть швой шпошоб! — таинственно улыбнулась Берта, чем вызвала среди сородичей-самцов настоящий взрыв веселья.

Норки тоже заметили, как дрозды переглядываются и, подмигивая друг другу, открывают и закрывают свои желтые клювы. «Что бы это значило?» — нахмурились братья, чувствуя, что шутка, которой они не понимали, умаляет их достоинство и подрывает авторитет.

Но предложение Берты получило мощную поддержку, причем с самой неожиданной стороны. В дни расцвета Общества Сопричастных Попечителей самки дроздов регулярно протестовали против диктата самцов и неограниченного мужского шовинизма, и теперь старые противоречия снова всплыли на поверхность. Кроме того, Попечители всегда считали, что Берта, с ее врожденной шепелявостью, и так обижена судьбой и потому заслуживает особой поддержки с их стороны.

— Почему это Берта не может предложить ничего ценного?! — возмутились самки. — Как это характерно для ограниченного мужского ума — сбрасывать со счетов все, что бы мы ни предлагали! Уж не боитесь, ли вы, что Альфонс затмит вас золотом своего оперения и станет желанным гостем в каждом гнезде?!

М-Первый и М-Второй прислушивались к разгорающемуся скандалу с отчаянием во взорах. Все, кто поддерживал эту странную черную птицу, в основном хотели утереть клюв мужской половине сообщества дроздов. Суть проблемы и достоинства упомянутого Альфонса интересовали их лишь постольку-поскольку. Тем не менее у обоих братьев появилось ощущение, что в предложении Берты что-то есть. Даже если ей не по силам самой отправиться за этой золотой иволгой, она по крайней мере знает, где ее искать. Одновременно М-Первый и М-Второй чувствовали, что их изыскания зашли в тупик, и оба были близки к отчаянию. Если им не удастся отыскать подходящий товар для своего Уникального Предложения, то на Плато их ожидает серьезная трепка.

— Почему бы нет?..— шепнул М-Второй.

— Потому что она полная дура, — также шепотом ответил Первый, когда в их обмен мнениями неожиданно вмешалась Рака.

— Я полечу с Бертой за Альфонсом! — каркнула она громко.

Это решило дело, особенно после того, как Филин и другие уравновешенные самцы поддержали Берту. И хотя несколько дроздов все-таки сочли нужным воздержаться, решение было принято почти единогласно. Против проголосовали только канюки, все еще мечтавшие о появлении в лесу грозного беркута.

Возвращаясь на Плато, М-Первый и М-Второй утешали друг друга тем, что им по крайней мере есть о чем доложить Вождю. Раку и Берту они отправили на поиски Альфонса немедленно, не дожидаясь, пока Мега одобрит их план. Теперь на протяжении некоторого времени им предстояло нервно грызть когти и ворочаться без сна, ожидая возвращения делегации. Впрочем,

они не собирались сидеть сложа лапы. Они уже решили, что, если «деревяшки» по чистой случайности предложат что-нибудь лучшее, от услуг золотой иволги всегда можно будет отказаться.

— Все-таки шансов на успех прискорбно мало, — пожаловался Первый, прижимая лапой продолжавший дергаться глаз.

— Ну, сказать наверняка никогда нельзя, вдруг что-нибудь еще подвернется! — подбодрил его брат и рассмеялся деланным смехом, который, однако, не в силах был скрыть его тревоги.

Берта, на взгляд Раки, оказалась именно такой, как ее охарактеризовали участники собрания: тупой, ограниченной и совершенно безмозглой птицей.

— Развеш?!. — то и дело восклицала она, пока они летели вдоль бесконечной колонны блестящих грохота-лок, двигающихся по большому шоссе. — Развеш это не чудешно летать так вышоко?! Взгляни на это, Рака! Развеш это не удивительно?

Рака была вынуждена признать, что это действительно удивительно, как и многое из того, что они уже увидели. Раньше ей казалось, что полеты с родной стаей, которая в поисках пищи неустанно обшаривала ближние и дальние поля, подготовили ее к восприятию самых невероятных вещей, однако теперь она понимала, что глубоко заблуждалась. Похоже, люди сумели превратить большой мир в огромный муравейник, в котором ни на минуту не прекращалась какая-то непонятная суета. Куда бы Рака ни посмотрела, повсюду ее взгляд натыкался либо на самих людей, либо на их постройки и грохоталки. От поднимаемого ими шума не было спасения даже на большой высоте, и в результате у Раки сильнейшим образом разболелась голова.

Другое дело — Берта. Эта старая кошелка была просто в восторге. Еще бы, ведь она вырвалась из ограниченного мира Старого Леса, освободилась от его замшелых традиций и установлений, избавилась от постоянных насмешек самцов и угнетающей рассудок скуки