Книга Медвежий ключ - Андрей Буровский

— Представим себе, что вращается вокруг Солнца такая планета, как Земля, — говорил Данилов Шарообразному существу, и оно внимательно его слушало. — Планета имеет свои физические характеристики: силу тяжести, массу, температуру, скорость, с которой двигаются свет и звук.

Планета существует благодаря тому, что к ней все время приходят солнечные лучи. Они нагревают планету, но везде с разной силой, и поэтому на планете все время что-то движется — перемещаются воздушные массы, воды океанов, испаряется вода в морях и проливаются дожди. Если бы не солнечные лучи, планета сразу стала бы неподвижной и скучной.

В этом месте Данилов скосил глаза на Шарообразное существо, потому что не был до конца уверен, что он прав. Но Шарообразное существо молчало и только внимательно слушало.

Данилов хотел продолжать, но в этом месте устал и кажется, немного подремал. Снежный шквал надвигался на него, двигались прозрачно-синие воды тропических морей, омывая коралловые пляжи, тучи проливали на Саяны воду, принесенную из тропической дали, и эта вода ручьями и потоками лилась вниз, и Данилов во сне прыгал по камням через эту воду, начавшую далекий путь до тех же тропических морей.

Когда мир вернулся к Данилову, Шарообразное существо было здесь, — наверное, оно так и висело перед ним, ожидая, когда он проснется. Данилов извинился перед Шарообразным существом, что заставил его ждать, и продолжал с того же места, на котором устал и заснул.

— На этой планете, планете Земля, существует жизнь. Жизнь существует потому, что она умеет использовать приходящую из космоса энергию, — те самые солнечные лучи. Животные и растения могут бороться друг с другом, а могут действовать вместе. Кто выигрывал во всей борьбе за солнечную энергию? Не обязательно тот, кто сильнее… Но всегда тот, кто умеет действовать вместе, кто умеет дружить.

Тут Данилов опять стал посматривать, — как Шарообразное существо относится к его словам, но оно по прежнему не перебивало, и Данилову показалось, одобряет сказанное им.

— Среди стад зверей, — продолжал свои мысли Данилов, — выигрывали те, кто лучше умеют жить и действовать вместе, умеют дружить, а не воевать друг с другом. И людей касается то же самое: выигрывают те, кто умеют дружить и работать, а не враждовать и воевать. Выигрывают — то есть лучше пользуются космической энергией… — пояснил Данилов, и опять покосился на Шарообразное существо. Существо мигнуло несколькими глазами, соглашаясь с выводами Данилова.

Получается, что лучше всех пользовались космической энергией те, у кого строже правила общей жизни, то есть мораль, законы, порядки. А у кого строже мораль, тот лучше пользовался космической энергией… Заколдованный круг!

— А еще, — подсказывало Шарообразное существо, — каждое существо должно знать, что его не сожрут, его не предадут, ему помогут в случае болезни… Члены таких коллективов становились более ответственными и более активными, меньше боялись жизни. У них ведь было больше гарантий! Выигрывали коллективы, которые давали своим членам больше гарантий.

Данилов опять подремал, но скорее всего, совсем недолго, потому что когда он очнулся, Шарообразное существо попросило его продолжать.

— Получается, что мораль, запреты, твердые порядки порождены законами космоса, — подвел итог Данилов итог разговора, — сам космос, само Солнце требуют соблюдения моральных норм и вознаграждают тех, кто им следует.

Данилов даже сам испугался такого язычества, но Шарообразное существо знай мигало своими глазками, одобряло, и Данилов продолжал, повысив голос, как мог:

— К тому же ведь чем сложнее живое существо, тем больше космической энергии пошло на его создание и на его воспитание. Когда убивают такое существо, пропадает и вся энергия, потраченная на него. Когда убивают и жрут человека, расточается особенно много энергии. Угодно ли Космосу, Солнцу, исчезновение существа, на которое ушло столько энергии? Выгодно ли это? Нет, конечно.

Всякая мораль поддерживает не просто закон жизни одного стада людей. Она поддерживает законы жизни Космоса, и потому всякий, нарушающий эти нормы, нарушает и космические нормы, идет против Космоса и против Солнца.

Тут Данилов заметил, что чуть ли не все глаза Шарообразного существа одобрительно мигают, поддерживая то, что он сказал, а в дверях стоит, полуоткрывши рот, Гриша и слушает. Данилов не знал, сколько времени он уже не ведет интимную беседу с Шарообразным существом, а вещает прямо на Гришу, и продолжал говорить уже ему.

— Пойти против одного стада людей — не проблема. Даже если это твое собственное стадо — не такая уж великая проблема. Но сожрать человека — это поступок, направленный против Космоса и против Солнца. Это нарушение правил, установленных не людьми, а самой Вселенной.

Вот этого люди и боятся, а вовсе не милиции или осуждения других… Если ты плюнул в Мироздание — ему ведь ничего не будет, а вот как быть, если Мироздание плюнет в тебя? Люди легко нарушают все законы, придуманные другими людьми, но боятся нарушить законы, по которым живет Вселенная.

А все рассуждения о свободе… Все это прекрасно, — и личная свобода, и права личности, и политические свободы, записанные в законах… Но прекрасно только до тех пор, пока не нарушает законов Вселенной. Как только свобода любого человека нарушает эти вселенские законы — это уже не свобода, а безумие. И человек, и животное имеют право не считать для себя обязательным закон всемирного тяготения, но пусть они прыгнут с обрыва в пропасть, чтобы полететь, как птицы! Это свобода самоубийц… Самоубийца тоже свободнее того, кто хочет жить.

К этому времени Шарообразное существо так быстро заморгало всеми своими глазами, что у капитана Данилова стала кружиться голова. Данилов вообще страшно устал и незаметно уснул.

Но Гриша, что характерно, весь день ходил задумавшись, и в этот вечер не начинал долгих разговоров с Даниловым. Он только кидал на Данилова частые пытливые взгляды, словно хотел понять что-то без слов.

Глава 32. Горное озеро

18 августа 2001 года

В этот день Гриша долго размышлял — что же ему делать с Даниловым? Может быть, попросту сожрать? Но это будет примитивно, и это будет нарушением задуманного. Тогда, в распадке между сопками, сохраняя Данилову жизнь, Гриша как думал? Или сделает он себе друга, спутника, на худой случай — раба. Сделать себе друга из Данилова не получалось, и Гриша пережил это куда мучительнее, чем ему самому об этом думалось. Выходило, люди ему, Грише, все-таки нужнее, чем он думал. Получалось, он зависим от них, от их отношения к себе. Все один и один… Двадцать лет, почти половину всей прожитой жизни. Он хотел бы подружиться с капитаном, ввести его в свободную жизнь. Тот не хотел, держался за свою несвободу и очень мешал этим Грише. Так мешал, что даже надоел…

Гриша думал — если капитан окажется слаб, не годится в друзья и наперстники, он сможет провести еще один опыт — посмотреть, как ломаются люди. Врут про свою мораль, про свои принципы — а посмотрит Гриша, что запоют они, когда жрать захотят! Опыт оборачивался чем-то неожиданным, и для Гриши скорее неприятным. Помрет ведь капитан, помрет Данилов, к которому Гриша успел уже немного привязаться. Дать ему помереть? С одной стороны победа, конечно, потому что Гриша-то останется, а капитан помрет. С другой стороны — капитан в этом случае настаивает на своем, живет по своим правилам, и Гриша, получается, не может его одолеть.