Книга День муравья - Бернард Вербер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Новоиспеченный хирург не знал, испытывает ли муравей боль от операции, но, поскольку состояние раненого было нестабильным, Артур оперировал без анестезии.
Первым делом Артур ловко вправил среднюю лапку. С задней левой лапкой тоже все прошло как по маслу. Его пальцы были необычайно ловкими, ведь ему приходилось много работать над созданием муравьев-роботов.
Торакс 103-го был вдавлен. Тонкой булавкой Артур выправил его, подобно тому, как это делают с погнутым крылом машины, потом склеил трещину в панцире. Этим же клеем залатал пронзенное брюшко, куда предварительно крошечной пипеткой влил кровь.
— Как хорошо, что голова и антенны целы! — воскликнул он. — Кончик вашего каблука был таким тонким, что задел только торакс и брюшко.
Под светом лампы 103-й оживает. Он поворачивает голову и медленно слизывает каплю меда, которую Палец поднес к его мандибулам.
Артур поднялся, вытер пот со лба и вздохнул:
— Думаю, он выкарабкается. Но несколько дней ему необходимо отдыхать и набираться сил. Поместите его в темном, теплом и влажном месте.
Какова дорога? Представим себе человека в стомиллионном году (к тому времени он просуществует на Земле столько же, сколько современные муравьи).
Сознание человека будущего будет в сто тысяч раз более развито, чем у нас. Наше теперешнее сознание не более чем сознание маленького ребенка, который в 100000 раз меньше нас, и ему необходимо помочь. От нас потребуется проложить для него золотую тропку. Дорогу, которая освободит его от траты времени на бесполезный формализм. Дорогу, ведущую только вперед, несмотря на вред реакционеров, варваров, тиранов. Это как поиск Дао — пути, ведущего к более возвышенному сознанию. Этот путь будет проложен благодаря нашему опыту. Чтобы найти эту тропинку, надо изменить точку зрения, отказаться от пассивности мышления. Каким бы оно ни было. Тем более если оно продуктивно. Мы можем взять в качестве примера духовный опыт муравьев. Но надо также поставить себя на место деревьев, рыб, волн, облаков, камней.
Человек стомиллионного года должен будет уметь разговаривать с горами, чтобы черпать информацию из их памяти. Иначе все это будет бесполезным.
Эдмон Уэллс.
«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том II
Три дня — и 103-й очухался после своих травм. Он хорошо ел (даже куски мяса кузнечика и кашу). Обе антенны функционировали нормально. Он постоянно зализывал свои раны, смывая клей и дезинфицируя их слюной.
Артур Рамирез разрешил пациенту передвигаться по картонной коробке, проложенной гигроскопической ватой, во избежание малейшего удара. Он отмечал, что состояние пациента улучшается с каждым днем. Правда, сломанная лапка работала не очень хорошо, но со стороны казалось, что 103-й просто ходит вразвалку.
— Ему нужен курс реабилитации для разработки всех его пяти лапок, — заметил Жак Мелье.
Он был прав. Артур соорудил для 103-го беговую мини-дорожку, они по очереди занимались с муравьем, разрабатывая его бедро.
Теперь у солдата прибавилось сил, и можно было продолжить дискуссии.
Через полторы недели после несчастного случая они решили, что уже пора отправлять экспедицию для спасения Джонатана Уэллса и его товарищей.
Жак Мелье взял с собой Эмиля Каюзака и троих полицейских, своих подчиненных. Летиция Уэллс и Жюльетта Рамирез тоже отправились вместе с ними. Артур, сильно ослабленный болезнью и заботами последних дней, предпочел дожидаться их возвращения удобно устроившись в кресле.
Они прихватили с собой лопаты и заступы. 103-й возглавлял этот поход. Вперед, к лесу Фонтенбло!
Летиция опустила муравья в траву. Его талию она обмотала нейлоновой нитью, чтобы разведчик больше не терялся. Получилось что-то вроде поводка.
103-й принюхивается к окружающим запахам и антенной указывает направление.
Бел-о-кан там.
Тогда Пальцы поднимают муравья и несут дальше, чтобы быстрее продвигаться. Но стоит ему слегка пошевелить усиками, Пальцы сразу понимают, что муравью снова надо сориентироваться. Тогда разведчика опускают на землю, и он отыскивает нужное направление.
После часа ходьбы они перешли вброд ручей и стали пробираться сквозь заросли кустарника. Им пришлось это сделать, чтобы 103-му было легче отыскать путь из запахов.
Муравей просигналил, что они у цели.
— И это Бел-о-кан? — удивился Мелье, при других обстоятельствах он никогда не обратил бы внимания на этот холмик.
Они прибавили шагу.
— А что теперь, шеф? — спросил один из полицейских.
— Теперь копать.
— Не вздумайте задеть Город, главное, не потревожить Город, — настаивала Летиция, грозя пальцем. — Помните, вы дали слово 103-му, что город не пострадает.
Инспектор Каюзак призадумался над возникшей проблемой.
— Ладно, можно копать и рядом. Если это подземелье большое, мы обязательно на него наткнемся, а если нет, то потом прокопаем вбок и обогнем муравейник.
— Вот и хорошо! — сказала Летиция.
Они копали, как флибустьеры на острове в поисках сокровища. Полицейские были по уши в грязи и в земле, но их лопаты так и не натыкались ни на что твердое.
Комиссар велел им продолжать.
Десять метров, двенадцать метров, и по-прежнему ничего. Муравьи — это наверняка были солдаты Бел-о-кана — пришли выяснить, отчего это возникли такие сильные вибрации, что даже удаленные коридоры дрожат.
Эмиль Каюзак дал им меда, чтобы они не тревожились.
Полицейские выдохлись, махая лопатами. Им стало казаться, что они роют себе могилу, но шеф был решительно настроен добраться до цели, поэтому выбора у них не было.
Все больше и больше белоканцев вылезало поглазеть на них.
Это Пальцы, — объявил один из рабочих, тот, который отказался от меда, опасаясь, что он отравлен.
Пальцы пришли мстить за крестовый поход!
Жюльетта Рамирез поняла, отчего встревожились эти маленькие создания.
— Быстрее! Надо их отловить, пока они не подняли тревогу.
Вместе с Летицией и Мелье Жюльетта хватала муравьев вместе с землей и травой и бросала в коробки, куда заранее запустила феромон «Успокойтесь, все хорошо».
Маневр удался. В коробках не наблюдалось никакой паники.
— Все равно, надо торопиться, иначе скоро у нас за спиной будут все армии Федерации, — сказала чемпионка «Головоломки для ума». — Никаких пульверизаторов мира не хватит, чтобы утихомирить их всех.
