Книга Дело Белки - Александр Даган

Левая голова довольно оскалилась. А средняя строго резюмировала:

— Неуд!

Спорить было бесполезно. После того инцидента со случайно украденным яйцом прошло уже три месяца, но наладить отношения со Змеем никак не получалось. С правой и левой головами я еще как-то ладил, а вот средняя меня откровенно недолюбливала. Я бы забил, но с начала сентября нам приходилось дважды в неделю встречаться на практических занятиях по драконоборству — одному из основных предметов, необходимых для посвящения в рыцари. Как ни странно, перспектива стать официальным Воином Добра для меня действительно существовала. Правда, очень отдаленная. Курс обучения должен был занять не один год, и главное — надо было доказать свою наследственную принадлежность к данному почти вымершему виду. Но как раз об этом Барс Мурзоевич советовал не беспокоиться. Кот Ученый вызвался лично прочесать мою родословную и все-таки понять, каким невероятным образом в мой организм затесалась парочка нужных генов. Не могу передать, насколько это стало для меня важно. Прежде всего потому, что я неожиданно лишился своей прежней должности.

Это произошло почти сразу после прибытия с «той стороны» Велеса и прочих остатков нашей команды. Собрав на кухне старшин Общества, шеф вынес Василисе, Серому и Ивану строгий выговор за нарушение процедуры рекрутирования.

— Если бы вы следовали правилам, — объявил он, — вы наверняка сумели бы отличить подлинного прирожденного Неудачника от обычного человека, который всего-навсего подвергся качественному профессиональному сглазу.

Василиса тихонько ругнулась и, получив разрешение, подскочила к холодильнику. Достав оттуда куриное яйцо, Премудрая приказала мне снять рубашку и быстро прокатала его по моему телу, сосредоточившись сперва на области сердца, а потом последовательно перейдя к почкам и печени. Я искренне заинтересовался, что именно она пытается обнаружить таким странным образом, но, к сожалению, фокус не получился. Разбив яйцо, Царевна вылила его содержимое в чашку и, продемонстрировав ее Велесу, сказала:

— Сами смотрите! Ни пятнышка!

— А на что ты рассчитывала? — поинтересовался наш божественный начальник. — Вспомни, сколько раз он попадал под поток энергии. Я уж не говорю о последнем взрыве. Такого никакая порча не выдержит. Короче, Лев у нас теперь чист, как младенец… И бесполезен!

Василиса пристыженно замолчала и, подойдя к буфету, стала зачем-то копаться в расставленных там склянках. Волк, напротив, подошел ко мне и покаянно произнес:

— Извини, Облом! В смысле, Лев! Ошиблись! Ну зато хоть теперь нормальной жизнью заживешь. Типа, без непрухи! В общем, не поминай лихом.

— А он и не сможет… — заметила Прекрасная, отсчитывая над рюмкой капли какого-то извлеченного с полки снадобья.

Признаюсь, я слегка запаниковал. Упоминание Велесом моей внезапно выявленной профнепригодности плюс обещание царевны ясно давали понять: на этом моя карьера в Обществе заканчивается. К счастью, выяснилось, что старшины опять просчитались. Сперва они слишком поспешно приняли меня в свои ряды, а теперь так же необдуманно торопились от меня избавиться.

— Прекрасная, — покачал головой Велес, — сколько же можно забывать, что ты еще и Премудрая?!

— А в чем дело? — вступился за немедленно надувшуюся подругу Серый.

— Лев — свидетель! Нельзя его лишать памяти! — со вздохом сказал со своего места Иван и обратился к начальнику: — Шеф, я пойду?

— Иди! — разрешил Велес, и, когда Иван был уже в дверях, добавил: — И вот еще что… Ты у нас под следствием. Так что изволь меня шефом более не называть.

Так началась моя служба в Обществе в новом качестве. Отпустить меня не могли, талантов Облома я лишился. В результате меня оформили учеником егеря. Это было что-то вроде должности младшего лаборанта в старых, еще советских НИИ. Без четко выраженных обязанностей и с мизерной зарплатой. Последнее обстоятельство меня, честно говоря, сильно озадачило. Я помнил слова волка о том, что «Знамя Провала», по определению, получает меньше всех остальных сотрудников, но оказалось, что на деле это совсем не так.

— Видишь ли, — смущаясь, объяснил мне Серый. — Облом — это такая должность, на которой ты просто обязан был чувствовать себя несчастным.

— В каком смысле? — не понял я.

— Во всех! Что такое «Знамя Провала»? Это существо, которому всегда плохо, всегда не везет, его никто не ценит и не любит! Зато чем хуже оно себя чувствует, тем лучше справляется со своими обязанностями!

— Кошмар! Так вот почему меня все чмарили?! — наконец-то догадался я о причинах мягко говоря недружественного приема, который мне оказали коллеги.

— Лев, зуб даю, никто из наших этого не хотел. Да и сама должность уж сколько лет вакантная… Никого на нее не берем и, надеюсь, брать не будем. Просто, когда Кощей нападать стал и ты же сам его тачкой сбил, мы решили, что это судьба!

— Хорошо, но деньги-то тут при чем? — вернулся я к началу разговора.

— А деньги… Ну это как бы компенсация. Так уж повелось. Облому сразу дают понять, что оклад у него — тьфу! А по правде, остальные таких деньжищ в глаза не видят.

— Понял! — мрачно сказал я и с грустью подумал, что проклятие Куберы потихоньку начало сбываться.

В остальном же моя жизнь с каждым днем становилась все интереснее. Волк в искупление прежних наездов стал то и дело таскать меня в зверинец, знакомя с азами волшебной зоологии. Счастливчик и узбек втайне от шефа брали с собой в патрули, которые неизменно заканчивались у подножия волшебного дуба распитием пары фляжек живого пива, сваренного на основе живой воды. Барс Мурзоевич всегда с радостью принимал нашу компанию, и хотя сам он пива не пил, зато очень уважал приносимого нами сушеного кальмара и анчоусы. Кот и я довольно быстро помирились с Дмитрием. Человек, которому на роду написано быть Счастливчиком, просто не мог не оказаться отходчивым парнем. А уж после того как Васильев-младший в красках рассказал, как вытаскивал Кощееву смерть из моей задницы, поссоривший нас инцидент был и вовсе похоронен под обвалами всеобщего смеха. Отношения с Ханом сложились и того лучше. Егерь считал себя моим должником, а меня самого неизменно норовил выставить героем. Благодаря чему я неожиданно стал довольно популярной фигурой среди остальных членов Общества, которых к началу августа все-таки отпустили из Индии.

Отчасти их освобождению способствовали и мои показания, данные представителям МЭК — Международного эсхатологического комитета. На сегодняшний день это была главная из всех известных мне магических организаций, состоящая исключительно из богов, демиургов, нескольких особо выдающихся героев и чародеев высшего порядка. Задачей комитета было одно — цивилизованное проведение конца света. Примерно раз в две тысячи лет наиболее заслуженные потусторонние силы подавали заявки и состязались за право организации этого престижного мероприятия на своей территории. Комитет самым тщательным образом рассматривал предложенные сценарии, материальные и нематериальные возможности соискателей, а также строжайше оценивал предоставляемые гарантии безопасности участников. Теоретически по окончании лучший проект должен был быть воплощен в жизнь. Однако, в силу исключительно одноразовой природы планируемого события, его полноценное осуществление раз за разом откладывалось. Соискателям же предлагалось пока проявить себя в более локальных, хотя и несомненно масштабных катаклизмах, таких, как извержения вулканов, цунами, эпидемии и мировые войны. Большинство из подателей заявок с пониманием относилось к желанию комитета не спешить, дабы со временем выбрать поистине лучший из всех возможных вариантов. Однако находились и те, кто принимался самостоятельно реализовывать свой проект. И вот тогда МЭК проявлял себя в полную силу. Внеконкурсные концы света не устраивали никого. Так вышло и на этот раз.