Книга Признание - Джон Гришэм

Когда Кит собирался уходить и расчищал стол от накопившихся бумаг, позвонила секретарша и сообщила, что его спрашивает кто-то из организации «Отмена казней в Техасе». Кит сел за стол и взял трубку. Звонил исполнительный директор ОКТ Терри Мюллер, который сразу выразил священнику благодарность за решение вступить в их ряды. Они были очень рады, что он к ним присоединился, особенно в свете его участия в деле Драмма.

— Так, значит, вы действительно присутствовали на казни? — поинтересовался Мюллер, явно желая узнать больше. Кит вкратце пересказал ему, как все получилось, и, желая сменить тему, спросил о том, чем сейчас занимается ОКТ. По ходу беседы выяснилось, что Мюллер — прихожанин Лютеранской церкви единства в Остине.

— Это независимая церковь, отделившаяся от Миссурийского синода десять лет назад, — объяснил тот. — Она расположена в центре города рядом с Капитолием. И мы очень гордимся своей активной паствой. Может, вы смогли бы перед нами выступить?

— Спасибо за предложение, — отозвался Кит, застигнутый неожиданным предложением врасплох.

Когда они закончили беседу, Шредер заглянул на сайт этой церкви и провел за компьютером целый час. Лютеранская церковь единства была уже вполне устоявшимся духовным учреждением, чья конгрегация включала более четырехсот человек, а здание построено из техасского красного гранита — точно такого же, как и Капитолий штата. Церковь принимала активное участие в общественно-политической жизни, проводила семинары и устраивала лекции по целому спектру проблем, начиная от положения бездомных в Остине до преследования христиан в Индонезии.

Ее настоятель уходил на заслуженный отдых.

Глава 43

Шредеры отметили День благодарения у матери Даны в Лоренсе. На следующее утро Кит с Даной оставили детей у бабушки и вылетели из Канзаса в Даллас, взяли там напрокат машину и через три часа оказались в Слоуне. Они проехали по городу и осмотрели его достопримечательности: баптистскую церковь, стадион, где возводился новый газетный киоск, обугленные развалины нескольких заброшенных домов, здание суда и офис адвокатской конторы Флэка в старом здании вокзала. Всюду царило спокойствие, а на Мейн-стрит рабочие уже начинали развешивать рождественские гирлянды.

После первого визита сюда две недели назад у Кита мало что осталось в памяти о самом городе. Он рассказывал Дане о пропитанном дымом воздухе, постоянном вое сирен, а теперь, оглядываясь назад, понимал, что находился тогда в таком шоке, что ничего толком не видел. В то время мысль о возвращении сюда не приходила ему в голову. Он отвечал за Бойетта, до казни оставалось все меньше времени, требовалось найти тело Николь, и кругом сновали вездесущие репортеры. Мозг Шредера просто не справлялся с такой нагрузкой. А теперь, объезжая тенистые улицы центра города, Кит и сам не мог поверить, что еще совсем недавно их патрулировали бойцы Национальной гвардии.

Празднование началось около пяти. Поскольку воздух прогрелся до двадцати градусов, все собрались у бассейна, где Робби расставил взятые напрокат столы и стулья. Собрались все сотрудники фирмы, пришедшие с семьями. Судья Генри с женой приехали пораньше, а за ними прибыл весь многочисленный клан Драммов с детьми — не меньше двадцати человек.

Кит сел рядом с Робертой. Они уже встречались в комнате для свидетелей в день казни Донти, но толком так и не познакомились. Сначала и он, и она испытывали неловкость, но когда разговор зашел о внуках, Роберта начала улыбаться, хотя было видно, что ее мысли все-таки далеко. За две недели, прошедшие после смерти Донти, его родственники так и не смирились с утратой, но не хотели испортить праздник. Робби произнес пространный тост за дружбу и в память о Донти. Он выразил благодарность Киту и Дане за то, что они проделали долгий путь из Канзаса, чтобы к ним присоединиться, и эти слова были встречены аплодисментами. В семье Драмм отчаянная поездка Кита на юг, чтобы остановить казнь, уже стала настоящей легендой. Когда Робби, наконец, сел на место, поднялся судья Генри и, постучав по бокалу, попросил тишины. Он провозгласил тост за мужество Роберты и ее семьи и закончил тем, что из каждой трагедии можно извлечь что-то полезное. Когда речи закончились, официанты стали подавать толстые бифштексы в грибном соусе с гарниром, едва помещавшиеся на больших тарелках. Трапеза продолжилась до глубокой ночи. Роберта пила только чай, а остальные взрослые с удовольствием запивали еду отличным вином, специально заказанным Робби.

Шредеры провели ночь в спальне для гостей, а рано утром позавтракали в кафе на Мейн-стрит, знаменитом своими ореховыми вафлями. Потом они снова сели в машину и, следуя указаниям Робби, добрались до Гринвудского кладбища позади церкви на краю города.

— Могилу вы отыщете легко, — объяснил Робби. — Идите прямо по дорожке, пока не увидите свежую землю.

Покрытая травой тропинка была вытоптана многочисленными посетителями. У могилы оказалась группа паломников, которые молились, взявшись за руки. Кит и Дана сделали вид, что рассматривают другие надгробия, и дождались, пока все не уйдут. Могила Донти представляла собой аккуратный холм рыжеватой земли, украшенный десятками букетов. На большом надгробном камне была выбита надпись: «Донти Ламар Драмм. Родился 2 сентября 1980 года. Ошибочно казнен штатом Техас 8 ноября 2008 года. Здесь покоится НЕВИНОВНЫЙ». В центре была большая цветная фотография Донти в полной спортивной экипировке, готового к игре. Кит опустился на колени возле надгробия и долго молился. Дана не мешала ему. Ее переполняли смешанные чувства: печаль по поводу трагической смерти, жалость по отношению к мужу, на долю которого выпало столько переживаний, и нараставшая тревога о том, что их ждало впереди.

Перед уходом Кит сфотографировал могилу, объяснив, что хочет поставить снимок на своем столе.

Конференц-зал офиса адвокатской конторы ничуть не изменился. Робби и Карлос в это субботнее утро уже вовсю работали, зарывшись в кипы бумаг на столе, между которыми валялись неубранные пластиковые стаканы и пустые упаковки от выпечки. Робби устроил Дане настоящую экскурсию по зданию, делая пространные пояснения, которых Кит избежал во время первого визита.

Расставаясь в лесах Руповой горы, они оба не знали, увидятся ли когда-нибудь снова. А теперь, две недели спустя, они обнялись, и оба понимали, что обязательно встретятся опять. Робби в который раз поблагодарил Кита за его мужественный поступок. Кит возразил, что настоящим героем был сам Робби. Оба согласились, что сделали недостаточно, хотя понимали: они сделали все от них зависящее.

Поездка до Остина заняла семь часов.

В воскресенье Кит Шредер выступил в переполненной прихожанами Лютеранской церкви единства. Он рассказал о своем невероятном путешествии сначала в Слоун, а затем в Хантсвилль, где состоялась казнь. Он много говорил о смертной казни, о неприятии любых ее форм, и у него сложилось отчетливое впечатление, будто его проповеди слушали единомышленники.

Поскольку прочитать проповедь его пригласили официально и это были своего рода смотрины, церковь оплатила все расходы, связанные с поездкой. После службы Кита и Дану пригласили на обед с членами комитета, который подыскивал замену настоятелю церкви. На обеде присутствовал и пользовавшийся огромным авторитетом преподобный доктор Мартин Коллинс, который уходил в силу возраста. За обедом стало ясно, что Шредеры произвели на всех потрясающее впечатление. Прощаясь, доктор Коллинс прошептал на ухо Киту: