Книга Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству - Софи Нордье

— Разгромил ты меня, Готье, в пух и прах, — опершись на стену сарая и прикрыв глаза, еле слышно отозвался Габриэль. — Однако поклонник Сабины — граф королевских кровей! Мне до него как до луны.

— А вот сейчас вы городите полную ерунду! Вы молодой, красивый, а главное — неженатый. Вы можете предложить ей руку, а он — нет!

— Да зачем ей выходить за меня замуж?

— Да, судя по всему, кашу с вами не сваришь! Черт с вами — сидите и лелейте свое самолюбие! А я бы пошел на приступ!

— Чего ж ты свою деревенскую красавицу приступом не возьмешь? — ехидно ухмыльнулся Габриэль, скосив глаза на управляющего.

— Кто вам это сказал? Я уже год кручусь возле нее. Чувствую — скоро приведу в дом новую жену, — задорно подмигнул хозяину Готье.

— Отчитал ты меня, дорогой наставник, как ребенка, и озадачил, как взрослого, — тяжело вздохнул шевалье и, помолчав, продолжил: — Знаешь, в прошлой жизни я влюбился в искреннюю девчонку. Она вызывала у меня неистовое желание защищать и помогать, мне нравилось потакать ее капризам. Сейчас же я столкнулся с самоуверенной женщиной, осознающей свою силу.

— Вас это отталкивает?

— Как оказалось, нет.

— Значит, препятствия вас по-прежнему лишь подстегивают. Вы по натуре завоеватель, тонкий и умный. Что же касается защиты и помощи… думаю, у вас все впереди, — глубокомысленно изрек Готье.

***

В Лабри Сабина обрела душевное равновесие. Много часов провела она в замковой капелле над могильной плитой Арно, где поведала мужу о парижской жизни, мешая рассказ со слезами. Незримый дух покойного супруга как будто вновь поддержал ее, и Сабина почувствовала, что ей стало гораздо легче.

Виконт де Безом немного испортил ей настроение своей кичливой грубостью, когда отдавал первую часть платы за сеньорию. Это произошло в Рыцарском зале при трех свидетелях со стороны покупателя. Баронессу охраняла дюжина королевских сержантов.

Подписав документы, Пьер по-хозяйски обошел зал и остановился напротив Сабины. После того что она узнала, женщина попыталась взглянуть на виконта другими глазами, как на романтика, верного своей давней любви. Однако пьяный взгляд, бесцеремонно блуждавший по ее телу, вмиг отрезвил баронессу. Запах перегара и застарелого пота никак не вязался с образом прекрасного кавалера. Все стало еще хуже, когда виконт заговорил:

— Ловко меня обработал твой нотариус! Как же я упустил такую жирную добычу? Надо было попросту похитить тебя да выдать замуж за своего сына. Тогда бы и денежки остались при мне, и красавица-жена у Аманье появилась, а потом и очаровательные внуки подоспели!

— Почему вы говорите со мной без должного почтения? Я дала вам для этого повод? — Сабина передернула плечами и пододвинулась к огромному камину.

— Почтения захотела? Женщина, кому ты перечишь? — И пьяный Пьер, шатаясь, двинулся на нее.

Родриго торопливо заслонил собой сеньору; его рука потянулась к кинжалу на поясе. Заметив этот недвусмысленный жест, виконт взревел:

— Щенок, кому ты вздумал угрожать?!

Но он не успел вытащить меч из ножен даже наполовину, как его плотным кольцом обступила охрана баронессы.

— Выведите его! — гневно крикнул Родриго. — По условиям договора он не имеет права здесь находиться, пока бывшая хозяйка не вывезет из замка все свое движимое имущество.

— Хозяйка? Это я хозяин, и имущество мое! — продолжал орать де Безом, ничего не понимающий в юридических тонкостях, но поверенный уже шептал ему на ухо, что это заявление справедливо и им лучше уйти.

Хорошо вооруженные сержанты стеной надвигались на маленькую свиту виконта, оттесняя ее к выходу, и грубияну пришлось подчиниться.

— Какой ужас! — Испуганная Сабина прошептала молитву и осенила себя крестным знамением. — И какое счастье, что год назад я решила отсюда уехать!

***

В середине августа Габриэль с оруженосцами поехал в Париж к тамплиерам. Зная храмовников как первоклассных строителей, он попросил у них помощи в возведении замка. Знакомые монахи тут же свели шевалье с толковым инженером — братом Боэмундом.

— Я хочу построить большой квадратный донжон, фланкированный четырьмя угловыми круглыми башенками, небольшую изящную часовню, а вокруг — высокие стены с мощными башнями, — сказал Габриэль. — Я не прошу возвести Шато-Пелерин, но крепкий замок постройте!

Его шутка вызвала смех среди находившихся в приемном зале храмовников. Многие бывали на Святой земле, и разговор ненадолго завертелся вокруг грозной крепости. Только инженер, задумавшись, молчал, и Габриэль беспокойно поглядывал на него. Наконец Боэмунд улыбнулся и сообщил о своем решении:

— Берусь! Надо, конечно, посмотреть на месте, но, скорее всего, мы справимся за два-три года.

В его умных глазах загорелся откровенный интерес к новому проекту, и Габриэль проникся доверием к этому человеку. Не откладывая дела в долгий ящик, они съездили в Эспри, где инженер сделал необходимые замеры и зарисовки. А затем, уже в Париже, шевалье и Боэмунд дни напролет обсуждали в подробностях будущую стройку. Помимо громких споров вокруг эскиза планируемой крепости, который уже набросал инженер, обсуждали наем каменщиков, плотников, каменотесов, кровельщиков, думали, где лучше купить нужный строительный материал и как его привезти. Необходимо было также нанять кухарок и прачек, которые будут обслуживать многочисленных работников, построить бараки для проживания и сделать многое другое.

Но заботы занимали Габриэля днем. Вечерами же, завалившись в сапогах на чистую постель в уютной комнате дорогого постоялого двора, он думал о Сабине, вспоминая слова Готье. Шевалье понимал, что безумно хочет ее увидеть, но ему не приходил в голову ни один более-менее подходящий повод для визита, а уязвленное самолюбие не позволяло явиться без предлога. Вскакивая с кровати, Габриэль метался по комнате, словно берберийский лев в клетке. Он рычал, мотал головой, но никак не мог призвать на помощь свою решительность.

Однажды вечером, услышав на лестнице шаги, а затем увидев на пороге непривычно унылого оруженосца, шевалье встревожился:

— Андре, я не ждал тебя раньше полуночи. Что-то случилось?

— Хотел навестить Вивьен, камеристку мадам Сабины…

— А она выгнала неотразимого Андре? — пошутил Габриэль.

Он перестал кружить по комнате и теперь стоял в центре помещения, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.

— Хуже! Они с госпожой уехали туда, где жили раньше. За вещами, что ли… — Оруженосец с усталой тоской привалился к дверному косяку. — Должны вернуться до наступления осенней распутицы, но до нее еще месяц, а может, и больше.

— Для постоянного в любви Андре это все равно что вечность, — продолжал подтрунивать над слугой Габриэль, радуясь неожиданной отсрочке. — Как я погляжу, ты в глубокой меланхолии. Эта камеристка крепко тебя зацепила?