Книга Что же тут сложного? - Эллисон Пирсон

– Кейт. Как и вы. – Он удосужился запомнить мое имя. Это хорошо.

– После того как Кейт, если я правильно помню, в подростковом возрасте попала туда в тяжелом состоянии. Слава богу, она совершенно поправилась, и вы достойно отблагодарили больницу, но отчего-то предпочли сохранить ваше пожертвование в тайне.

– Это мое дело.

– Бесспорно. Это ваше дело. Но мы хотим приложить все усилия, дабы вам в этом деле помочь. Далее в вашем досье указано, что вы пожертвовали крупные суммы нескольким музыкальным обществам графства, а также оперной тру…

– Это Джинни. Любит пение. Всегда любила.

– Замечательно. Однако же ваши с леди Полфримен имена набраны мелким шрифтом на последней странице программки – взять хотя бы недавнюю постановку “Волшебной флейты”. (Элис выяснила это за пять минут по телефону.)

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что, живи вы, к примеру, в США, ваша благотворительная деятельность не считалась бы чем-то второстепенным по сравнению с инвестициями. Она была бы неотъемлемой частью инвестиций. О том, что вы помогаете людям, знали бы все. Таким образом ваш статус был бы очевиден не только в финансовых кругах, но и для широкой общественности. Британия во многих отношениях склонна переоценивать свои силы, но как доходит до филантропии, мы систематически себя недооцениваем. Мы гордимся добрыми делами и волонтерством на микроуровне, и вы сами наверняка знаете, что сейчас в каждой деревне можно увидеть нечто подобное, однако на макроуровне мы неизменно пасуем. Традиция есть, но прерывистая – а вспомните крупных промышленников восемнадцатого – девятнадцатого столетий! Они оставили нам чудесные библиотеки, музеи, концертные залы. Многие знаменитые меценаты были родом из этих краев, не только с юга. Вот уж где по-настоящему жадные ублюдки.

Элис негромко ахает. Полфримен широко ухмыляется:

– То есть вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, черт побери, возродите все это. Верните традицию. Привлеките всеобщее внимание. Задайте тенденцию. Пусть другие богатые семейства думают: “Вот те на, да у этих Полфрименов дела идут лучше некуда. Отгрохали в Лидсе новый концертный зал (можно назвать его в честь Кэтлин Ферриер[99]), а в фундамент заложили именной камень. Почему бы и нам не последовать их примеру?”

– Кэтлин Ферриер? Мама ее любила, – говорит сэр Джеффри.

– Моя тоже. Я выросла на “Дуй, южный ветер”. Мама была на ее выступлении в Лидсе.

– И моя! Может, они даже были на одном и том же концерте. Она до сих пор здесь живет?

– Да. Двадцать миль отсюда в ту сторону. – Я киваю на противоположный берег озера. – Так сделайте что-нибудь для культурной жизни родного края. А мы уж позаботимся о том, чтобы дела у фондов, которые спонсируют подобные мероприятия, шли как нельзя лучше, ведь они в надежных руках, даже не сомневайтесь.

– У слабаков с юга?

– Что поделать.

– Почему бы вам сюда не вернуться, если вы так любите эти края?

Я смотрю на него. Хоть раз скажи правду.

– Жду, чтобы дети окончили школу, поступили в университет. Сперва нужно дать им образование. Муж от меня ушел, так что приходится как-то налаживать жизнь. Конечно, дома лучше. Кстати, имейте в виду, в следующий раз я приеду на поезде. Если честно, не понравилось мне летать на вертолете.

– Трясло, да? Первый раз летели?

– Угу.

– И зачем?

– Срочное дело. Нам очень нужно было вас повидать.

– Смотрите, как бы Джинни не услышала. – Он умолкает, идет к шкафу. – Давайте выпьем, черт побери. Чтобы в желудке улеглось. Этому нежному цветку уже не поможешь, поздно, а вам, девушки, не повредит.

И вот уже через две минуты мы вчетвером стоим со стаканами виски. Ничего другого нам не предложили. Гарет покачивается, как тростник на ветру.

– Ваше здоровье.

– Ваше здоровье. За “ЭМ Ройал”, – говорит сэр Джеффри, – и за ее величество королеву.

– За королеву! – восклицаю я громко и пылко и залпом осушаю стакан. Бодрит моментально. – Прошу прощения, сэр Джеффри, правильно ли я понимаю, что это значит…

– Это значит, что вы меня переубедили, черт побери, в последний раз такое со мной было двадцать пять лет назад на скачках. Приятель посоветовал поставить на другую лошадь, не на ту, которая мне нравилась.

– И его ставка выиграла?

– Еще как. Фрейлина, одиннадцать к четырем. Я в тот день заработал две сотни.

– Мы вам можем предложить куда большую прибыль.

– Надеюсь на это, черт меня подери. Ладно, раз уж я сказал, что остаюсь, значит, остаюсь. Я своему слову хозяин. Ваше здоровье. Но только чтобы мои дела вели вы, а не тот рыжий олух.

– Разумеется, – в унисон, не сговариваясь, отвечаем мы с Элис.

Гарет выскальзывает из комнаты – вероятно, чтобы позвонить в Лондон и излить на них хорошие новости. А может, чтобы излить скотч.

Сэр Джеффри возвращается к камину. Не мигая, твердо смотрит мне в глаза и говорит:

– Я старый сентиментальный хрыч, не могу отказать Кейт.

И правда, черт побери.

18:01

Обратно мы летим вдвоем с Элис, Гарет решил заночевать в Йорке и наутро вернуться поездом; вдруг приходит сообщение от Эмили. “Мам, можно Люк придет к нам на ужин? Не подумай, он не мой парень, мы просто встречаемся. Только не говори ничего, ладно? Не ставь меня в неловкое положение. Люблю, ххх”.

Кейт – Эмили

Чем же я могу поставить тебя в неловкое положение, дорогая?

Люблю, хх.

Я ненадолго задремала. Потратила все силы на то, чтобы вернуть сэра Джеффри, и теперь как выжатый лимон. Проснувшись, обнаруживаю, что Элис свернула свою пашмину и подсунула мне под голову вместо подушки.

– Неудивительно, что ты устала, – замечает она.

– Но это приятная усталость, – отвечаю я. – Лучшая из возможных.

Мы уже садимся, когда у меня звонит телефон. Номер незнакомый.

– Элис, вызови, пожалуйста, нашего водителя, а я пока отвечу на звонок.

– Миссис Редди?

– Да.

– Добрый день, мы хотели вас предупредить о высоком уровне расходов по вашей карте “Виза” и пяти просроченных платежах. Наверняка вы и сами об этом знаете, мы лишь хотели вам об этом напомнить.

– О чем?

– О пяти просроченных платежах. Это очень серьезно.

– Но я не пропускала никаких платежей.

– Расходы в игровом приложении. Многочисленные повторные покупки.