Книга Ученик ученика - Владимир Корн

Была у него и еще одна слабость, более мне понятная: Ворон любил кобыл. Жеребец, что с него взять? Кобылы, правда, вниманием его тоже не обделяли. Однажды произошел, можно сказать, курьезный случай, и рассказал мне о нем Тибор. Сначала он немного помялся, что на него в общем-то не очень похоже, затем все-таки решился. Как оказалось, проезжая какую-то деревню, я засмотрелся на симпатичную селянку, стоявшую на обочине тракта. Мой Ворон в это время смотрел на противоположную сторону дороги, на пасшуюся на лугу кобылу. Так мы и ехали некоторое время, затем синхронно повернули головы навстречу движению.

Тибор даже хохотнул, вспоминая, затем осекся по понятной причине. Ведь я теперь о-го-го кто, а он как был, так и остался. Это он так считал конечно же.

Я представил себе всю картину, и мне самому стало смешно. Я что, я к любимой спешу и просто полюбовался немного, ведь та девчонка действительно была очень симпатичной. Волосы цвета соломы, ярко-синие глаза и чуть вздернутый носик, весь покрытый милыми конопушками. Ворону тем более можно глазеть, он же животное.

Нет, ну до чего же мне с ним повезло! Такой у него шаг комфортный, что хоть стакан с водой на круп ставь – не прольется. Даже когда галопом идет. Я ему все на ноги поглядывал, свесившись, пытаясь определить аллюр. Говорят, что иноходцы обладают таким достоинством, как очень мягкий шаг. Как будто бы нет, Ворон шел скачками.

Ни на кого его не променяю, даже если придется одним хлебом кормить. Вот только Мухорку немного жалко. Да кто же мог знать, что все так случится? Но и места лучше для нее не придумаешь, чтобы спокойно встретить старость.

И думается так хорошо на спине Ворона. Наверное, это еще одно достоинство аргхалов, о котором никто не догадывался. Встречусь с любимой, решим, что и как будет дальше, и займусь делами. Есть, есть у меня задумки, не так уж мало я знаю и о производстве, и о технологиях. Будет чем удивить и озадачить местный рынок. Можно, конечно, и просто торговлей заняться, опыт и в этом деле имеется. Вот только не очень по душе мне это дело.

Помню, пока имелись проблемы в процессе становления, было интересно. Когда дело наладилось и пошла текучка, сразу интерес пропал. Не мое это.

Мне всегда больше нравилось что-то организовывать, какие-то проблемы решать…

Да я их всех тут одним конвейерным производством или штамповкой заставлю крупными слезами плакать. Это надо же каждую вещь отдельно делать, мыслимо ли это? В общем, даешь прогресс. Когда здорово поднимусь в этом мире, заставлю себя Великим Прогрессором величать. Слово «Великий» и в местных языках есть, а «Прогрессор» оставлю без перевода. Надо будет только выяснить, не созвучно ли оно на местном языке с каким-нибудь непотребством.

И все же, наверное, далеко не все так просто. И примеры имеются.

Индия охотно покупала у моей страны «сушки», те самые, что имеют двигатели с изменяемым вектором тяги, позволяющим выполнять немыслимые до этого фигуры высшего пилотажа. Затем решила производить их сама. Лицензия? Не вопрос. Техническая документация? Было бы оплачено. Помощь в строительстве завода? Да никаких проблем. Строили-строили и наконец построили. Пришло время выпуска первого изделия. А нет. Индусы к нам: помогите. Платите, сейчас пришлем. Заплатили. Прислали.

Торжества по поводу первенца. Дело ко второму – и опять нет. Опять прислали. Так и не пошло дело. Снова стали просто покупать. Может, что-то и изменилось, но я уже не в курсе, я к тому времени уже Артуа начал называться.

Самолет, конечно, штука сложная, но и индусы не дикари, в отличие от местной публики. Уметь пользоваться – совсем не значит уметь производить.

Может быть, все дело было в менталитете. Специалисты, работающие там, жаловались, что не могут индусы делать то, что для моих соотечественников совсем привычно. Освоят они одну операцию, и все, чуть изменилось что-то – в ужас приходят. Ведь на нашем производстве и смекалка, и инициатива нужна. Построили бы там что-нибудь другое – глядишь, и вышло бы все отлично.

Или другой пример, один знакомый рассказывал. Произошло это еще в те времена, когда только-только железный занавес открылся, и хлынули в страну доселе невиданные товары. В общем, попросили его однажды перевести инструкцию к микроволновой печи. Казалось бы, чего тут сложного, адаптированный английский, чуть ли не пиджин. Только в глаза он ее никогда не видел, микроволновку эту, и пользоваться не приходилось.

Читать-то о ней читал, в толстом околонаучном журнале, человек образованный. И даже принцип действия представлял. Только вот те места в инструкции, где говорилось о том, что яйцо или помидор сначала проткнуть нужно, перед тем как в печь отправлять, ставили его в тупик. Не мог он понять, для чего это делать. Отказался, словом. Давно это было, и, наверное, пример не самый удачный, но попробуй объясни человеку то, о чем он даже представления не имеет.

Так что со сложными технологиями торопиться не будем. Не до аэропланов, со штамповки ширпотреба начну. Наверное.

Есть и еще очень и очень привлекательные варианты, только, для того чтобы их реализовать, необходимо сначала утвердиться здесь. Иначе может произойти так, что приберут к рукам все мое дело. Потому что желающих, нисколько в этом не сомневаюсь, найдется предостаточно. А я сейчас кто? Да почти никто, и звать меня почти никак.

Слишком уж оно будет громкое, это дело, на всю Империю. И затрат особых не потребует. Только сейчас я об этом стараюсь даже не думать лишний раз, чтобы не сглазить.

Глава 23

Fieri praestat, guam nasci

Что-то у меня в этом мире большая часть времени в дороге проходит. Как в Дертоген попал, так и не прекращаются мои путешествия. Видимо, услышал кто-то наверху о давнишних моих мечтах и обеспечил приключениями в полной мере. Да и где же их еще искать, как не в дороге? При желании-то, конечно, можно найти приключения, прогулявшись пару раз вокруг своего дома или посетив ближайший пивной ларек, но это уже особый случай.

Вообще-то мне здесь нравится почти все. И климат, и люди, и экология. Особенно теперь, когда я барон с отличной шпагой на прекрасном коне. Вот только неприятностей бы чуть поменьше, ведь сыплются они как из рога изобилия. Не успеешь с одной разобраться, как уже следующая радостно потирает ладошки в предвкушении встречи.

По мере приближения к Дрондеру движение на тракте становилось более оживленным, чаще стали попадаться постоялые дворы. Тот, где мы остановились, выглядел как-то особенно уютно и был расположен в живописнейшем месте на берегу небольшого озера, сплошь заросшего кувшинками. На дальнем от дороги береге возвышалась скала с росшим на самой вершине одиноким деревом. И дубрава, густая дубрава по обеим сторонам тракта. Красиво.

Двор почему-то назывался «Грех и раскаяние», и мы провели в нем чуть ли не сутки, заселившись задолго до заката и отправившись в дорогу лишь на следующий день после обеда, позволив себе продолжительный отдых. Без этого никак, лошади – не машины и имеют обыкновение уставать.