Книга Жили-были двое - Екатерина Риз

Настолько привыкла к тому, что скучает, привыкла думать об этом и засыпать с мыслями о Толе, что его возвращение на несколько минут поставило Сашу в тупик. Морально. Ефимов вернулся неожиданно, как, впрочем, всегда и поступал. Он всегда появлялся внезапно. И в этот раз явился едва ли не ночью, когда Саша уже собиралась ложиться спать, хотя в этот вечер засиделась за компьютером, с новой историей, которую они с Митей придумали за эти дни. И поэтому часы показывали почти полночь, Митя спокойно спал, первый день без температуры, чем очень её радовал, и Саша совсем не ожидала услышать звук поворачиваемого в замке ключа. Сердце в первую секунду испуганно подскочило, Саша невольно прижала руку к груди, и только в следующее мгновение она вскочила с постели и бросилась в прихожую. Толя как раз в квартиру вошёл, увидел Сашу, и на его губах расцвела улыбка. Правда, он тут же сделал жест рукой, прося Сашу вести себя тише. Что совсем не помешало ей повиснуть у него на шее. Толя её руками обхватил, и намеренно качнулся назад, повалился на захлопнувшуюся дверь.

— Почему не сказал? — возмущённо зашептала Саша, посмотрев ему в лицо и обхватив ладонями его щёки. — Не сказал, что приедешь?

Толя улыбнулся, ответил на быстрый поцелуй, потом подхватил Сашу под бёдра, чуть подкинул, чтобы удобнее было держать её на весу.

— Если честно, собирался выспаться и ехать утром, а потом понял, что не могу спать. К тебе хочу. Сел в машину, и вот я здесь. Привет, малыш.

Саша прижалась лбом к его лбу, Толю поцеловала, и они на минуту замерли в сумраке тесной прихожей, обнявшись. Саша первой отстранилась, точнее, заставила опустить её на пол, когда поняла, что теперь уж точно разревётся. И задышала глубоко и взволнованно, стараясь справиться с чувствами. А затем Ефимова затормошила.

— Раздевайся и иди в душ, я тебе ужин погрею. Устал?

Он плечом дёрнул.

— Да так, а ужин — это хорошо, — выдохнул Толя, скидывая ботинки и задвигая их ногой в угол, совсем, как Митя. — Я неделю думал о твоих котлетах.

Саша повернулась к нему, сделала попытку стукнуть по плечу.

— Ты не обо мне думал, а о котлетах?

Он рассмеялся, и тут же примолк. Снова перешёл на шёпот:

— Я обожаю тебя. С котлетами и без.

Саша заглянула в ванную, когда Ефимов туда зашёл.

— Это хорошо, потому что Митя последнюю на ужин доел. Тебе сосиски сварю.

Ефимов снял лёгкий свитер и отдал его Саше. С удовольствием потянулся, даже руки за голову закинул.

— Я съем всё, что угодно.

— Что меня совсем не удивляет. — Саша улыбнулась, не удержалась, подошла и поцеловала Толю в голое плечо, потом щекой к этому месту прижалась. И вроде как пожаловалась на собственную грусть: — Тебя не было всего четыре дня.

— Это были очень длинные четыре дня, — усмехнулся Толя, уловив определённый намёк в её голосе.

— Ты тоже заметил?

— Ещё как. — Он повернулся, всмотрелся в её лицо, пощекотал под подбородком. — Я привёз тебе подарок.

Саша тут же вывернулась из его рук. Суетливо сложила его свитер и отступила за порог ванной.

— Иди в душ. Я принесу тебе полотенце.

Всю сонливость, как рукой сняло. Саша летала по квартире, приятно взбудораженная и счастливая. В ванной шумела вода, она накрывала на стол, и только время от времени приказывала себе убрать с лица глупую улыбку. Правда, эти приказы, больше смахивающие на уговоры, совсем не помогали. И как только Толя на кухне появился, она снова разулыбалась, и он улыбнулся, и, конечно, тут же подошёл и её поцеловал. Сашу обнял, буквально сдавил её в объятиях, и она, в конце концов, застонала. Не от боли, а от крепости его объятия. Качнулась вместе с ним из стороны в сторону, уткнулась носом в Толину грудь, а пальцы вцепились в ткань его чистой футболки, ею же и припасённой. Это было особое удовольствие. Его вещи в её шкафу, приготовленные для него, ожидающие его.

— Как же я соскучился, Сашка.

Она голову подняла, чтобы посмотреть ему в лицо.

— И мы скучали. И телефон совсем не спасал.

— Это точно. Уснуть потом было невозможно.

Саша улыбнулась, осторожно оттолкнула его от себя.

— Садись, а то всё остынет.

Ефимов за стол присел, сразу придвинул к себе тарелку с овощной нарезкой.

— Как Митя?

— Сегодня температуры совсем не было.

— Здорово.

— Он на радостях едва ли не на голове крутился. Когда он не гуляет несколько дней, начинает сходить с ума. И меня сводить.

Ефимов рассмеялся, принял из Сашиных рук тарелку с горячей едой, взял вилку. А Саша напротив него присела. Подбородок рукой подпёрла.

— Я печенье испекла.

— Мой малыш — кулинар.

— Мне грустно было.

Толя ей подмигнул.

— Я твою грусть-тоску прогоню, ты знаешь, я умею.

— Знаю. Вкусно?

Он кивнул.

— А если бы предупредил, было бы ещё вкуснее.

— Твоя реакция меня порадовала куда больше.

В детской еле слышно скрипнула дверь, Толя голову повернул, и увидел заспанного Митьку в коридоре. Тот непонимающе таращил на него глаза, а потом вдруг подпрыгнул.

— Папа!

Ефимов улыбнулся, а Саша, кажется, вздрогнула, только после крика заметив сына. Митька же пронёсся по коридорчику и повис у Толи на шее, причем, именно повис. Толя едва успел его поддержать. А Саша сына одёрнула.

— Митя, папа же ест.

Мальчик отодвинулся, на отца взглянул с живым интересом.

— Ты только приехал?

— Только приехал. Мы тебя разбудили?

Митя плечами пожал, а Толя насмотреться на него никак не мог. По спине погладил, поцеловал в лоб. А вот Митя смотрел на него с явным ожиданием.

— Ты привёз мне меч?

— Привёз, завтра покажу. Сейчас уже поздно. Иди спать, пират.

Митька вздохнул, поморщился, на тарелку его покосился. Толя усмехнулся, поднёс к его рту вилку с сосиской, потом хлеб. Митя ото всего откусил, но всё же выглядел недовольным, когда Саша поднялась и взяла его за руку.

— Пойдём в постель. — И тут же нашла, за что поругать. — Стоишь босиком, Митя!

Но ребёнок обернулся на отца через плечо.

— Пап, ты завтра не уедешь?

— Нет, завтра отдыхаем. А сейчас спать. — Улыбался, когда Саша вернулась на кухню через несколько минут.

— Сказал, что сосиски вкусные, — шёпотом оповестила она.

— Он как волчонок. Его ночью разбуди, он встанет и пойдёт есть.

— Лишь бы в пользу.

— Это да. — Толя отодвинул от себя тарелку и довольно улыбнулся, глядя на Сашу, попросту ел её глазами.