Книга Вороний остров - Тим Уивер

подарок, перед глазами стояло его лицо, когда он вручал ей его. Она вспомнила, как он сказал ей, что серая дорожка под ногами бегуна и зеленые пятна по бокам должны были изображать Централ-парк. Но сейчас серая полоса и непроходимые стеклянные границы заставили Ребекку вспомнить о совсем другом месте.

Об объездной дороге на Вороньем острове.

О ловушке, в которой она оказалась на долгие пять месяцев.

Ребекка встряхнула шар, поставила его обратно на полку и, глядя, как бегун исчезает в снежном буране, снова подумала о своем брате.

«Я так скучаю по тебе, Джонни. Пожалуйста, вернись домой. Вернись ко мне», – прошептала она.

В тот день Ребекка так и не получила больше никаких новостей о расследовании, потому что Фрэнк Трэвис до нее не доехал.

С тех пор как она вернулась домой, каждый час тянулся для Ребекки бесконечно. Да, она занималась дочками, два или три раза забегала Ноэлла, но и лучшая подруга, и Гарет должны были ходить на работу и не могли проводить с Ребеккой все время, а полицейские активно препятствовали тому, чтобы с ней виделся хоть кто-нибудь, помимо ее ближайшего окружения, чтобы уменьшить опасность, которая все еще угрожала ей.

Вот поэтому Ребекка ждала Трэвиса с нетерпением, и не только для того, чтобы оказаться наконец в компании взрослого человека, с которым можно вести серьезные разговоры, но и потому, что он ей нравился. От Трэвиса веяло спокойствием и надежностью, напоминавшими ей об отце. Когда Трэвис был рядом, Ребекке было легко забыть, что вся жизнь ее и ее близких пошла наперекосяк.

Она позвонила ему по мобильному еще до обеда, но телефон после нескольких гудков переключился на голосовую почту. Во второй раз, в середине дня, Ребекка оставила сообщение, сказав: «Мне просто интересно, придете ли вы сегодня», а потом сделала паузу, не зная, что еще сказать. За то короткое время, что она знала его, для него было необычно не брать трубку. И он много раз говорил ей, чтобы она звонила ему в любое время.

После того как она покормила девочек ранним ужином, она попробовала дозвониться еще раз, но Трэвис снова не ответил, а когда ее телефон наконец-то загудел, это оказался Гарет, который предупредил ее, что будет поздно.

– Хорошо, – ответила она.

– У меня тут образовался один проект, который обязательно нужно закончить…

– Все в порядке, Гарет, – прервала его Ребекка.

Они не разговаривали с тех пор, как накануне вечером он признался в том, что у него есть другая, и Ребекка не собиралась его в этом винить. Жизнь продолжалась, и это было нормально и естественно. Просто сейчас ей совсем не хотелось обсуждать, как на практике будет проходить их окончательное расставание. Как-то не до этого ей было. Кроме того, она пока еще не рассказала Гарету ни о том, что ей поведала Баунерс, ни о Даниэле Фоули, и это давило на нее гораздо сильнее, чем неизбежная необходимость окончательной разборки руин их брака.

Еще через тридцать минут позвонила Ноэлла.

– Здравствуй, дорогая! – жизнерадостно произнесла она. – Мне страшно жаль, что я не позвонила раньше, но на работе у меня творился полный кошмар. Кстати, завтра я выходная, так что жди меня утром с первыми лучами солнца. И я останусь с тобой на весь день, мы будем разговоры разговаривать и еще есть пирог.

– Ты принесешь мне пирог? – с улыбкой спросила Ребекка.

– Я его уже испекла. Никакой покупной гадости. Впрочем, и мое творенье на вкус может оказаться не очень. – Ноэлла явно скромничала, потому что печь она умела бесподобно. – Так что надень завтра свободные спортивные штаны, и мы будем пировать.

До десяти часов вечера Ребекка продремала на диване, а потом ее мобильный телефон опять зазвонил. Она рывком села, стряхивая с себя сон, и постаралась побыстрее взять со стола мобильник, надеясь, что звонит Трэвис. Но это был Хендрикс, самый старший по возрасту из полицейских, который вышел охранять ее в ночную смену и сейчас находился у ее задней двери. Он сообщил, что он и его партнер Санчес заступили на дежурство.

Ребекка встала с дивана, побрела на кухню и открыла дверь во двор. Хендрикс стоял снаружи, на ступеньках крыльца, прижимая к уху телефон. Увидев ее, он отключился, сунул мобильник в чехол на поясе и произнес: «Добрый вечер, юная леди. Как ваши дела?»

– Все отлично, – Ребекка заставила себя улыбнуться. – А как вы себя чувствуете, Джимми? Не устали меня охранять?

Раньше он сказал ей, что все называют его «Джимми» из-за его фамилии[16].

– Все отлично, – ответил он. – А вот вы выглядите так, что вам явно не помешает хороший отдых и крепкий сон.

– Сейчас последую вашему совету, – заверила его Ребекка и закрыла дверь.

Поднимаясь по лестнице наверх, она посмотрела через балюстраду на дверь детской, где спали девочки. Как хорошо оказаться рядом с ними, маленькими воплощениями невинности и нормальности. На стенах у лестницы каскадом были развешены фотографии, включая даже их с Гаретом совместные снимки, но гораздо больше было фото дочек. Ее глаза остановились на портрете семьи Мерфи: ее отец, Джонни, Майк и она сама в их любимом ресторане. Затем шли отдельные снимки отца Ребекки, ее братьев, ее друзей. В верхнем ряду слева Ребекка увидела себя и Кирсти – изображение было размыто и явно сделано в такую же ночь, как и та, когда она на свою беду повстречала Даниэля Фоули.

Ребекка стояла на лестнице, вспоминая о мужчине, который изнасиловал ее, и единственное, что она могла слышать, было ее собственное прерывистое дыхание. А затем в тишину ночи вклинился еще какой-то посторонний шум.

Едва уловимое потрескивание и гул.

Никогда раньше ничего подобного Ребекка в своем доме не слышала.

76

Ребекка спустилась вниз и посмотрела из окна гостиной на улицу перед своим домом. Автомобиль нью-йоркской полиции стоял совсем рядом со ступеньками, вплотную к тротуару. Тот же самый, на котором Хендрикс и Санчес приезжали прошлой ночью: у него была вмятина на переднем крыле со стороны водителя. Обычно Санчес занимал пост перед домом Ребекки. Он был моложе Хендрикса, не шутил с ней, как его напарник, и было очевидно, что он очень серьезно относится к своей работе. За два своих дежурства он ни разу не отлучался с поста, как могла видеть Ребекка, за исключением редких посещений ее туалета.

Но сегодня вечером Санчеса нигде не было видно.

Странно… Ребекка присмотрелась внимательнее: дверь патрульной машины была приоткрыта. Зачем полицейские так поступили? Даже в районе с низким уровнем преступности таким образом они просто напрашивались на неприятности. Вопиющая небрежность, а ни Хендрикс, ни Санчес не были небрежны.

Ребекка сунула мобильный телефон в карман брюк и посмотрела в сторону кухни. Тихий гул, который она