Книга Белая тетрадь - Софья Ролдугина

Я с удовольствием прикоснулась губами к его щеке. Не упускать же такой шанс. Тем более что другого не будет. Больше уже ничего не будет.

Только меня это не пугало.

– Что ж, если ты уверен, что это поможет, тогда прекращай лекции и начинай ритуал.

Дыхание у него сбилось. Мне вдруг захотелось привстать на мыски и выпить с губ Ксиля хотя бы один вдох – как лакомство.

– Ты понимаешь, что это смерть для тебя? – прошептал князь.

«Забавно. И кто из нас больше боится?» – пронеслось у меня в голове.

– Понимаю. А еще я понимаю, что если отступлюсь, то погибнешь ты. Сейчас или через год – неважно… – Я замолчала, вглядываясь в его лицо. – Ты ведь хочешь жить, Максимилиан?

– Да… Да! – страстно выдохнул он и крепко прижал к себе, укачивая, как ребенка. – Хочу. Мне рано умирать.

– Тогда начинай.

Он застыл на мгновение, а вновь поднял на меня глаза, в них был арктический холод.

– Ложись на алтарь. Руки вдоль туловища, под углом пятнадцать градусов, ладонями вверх. Хорошо. А теперь терпи.

Тонкое, узкое лезвие ножа впилось в кожу, повторяя прорисованные углем узоры. Это действительно было больно. Холодное железо не просто наносило царапины. Расцветающие на моей коже руны рвали куда более тонкие связи. Невесомые золотые нити. Жизнь – душа – сила.

Я не кричала. Загоняемая внутрь боль словно пробила какой-то барьер, за которым ждала своего часа тьма, подарившая мне имя и титул. Кровь на ладонях стала черной, и небо над головой – тоже.

Сейчас. Сейчас все закончится. Два быстрых росчерка по запястьям, крест-накрест – по горлу. И спустя несколько томительных, напитанных отчаянием и страданием минут – удар в сердце. Того, последнего ножа, с узким клинком треугольного сечения.

Сейчас…

– Nieih, Ksie’il! Nieih!

Сияющая темно-алая волна ударила Максимилиану в грудь. Князь, подвывая и мешая аллийские ругательства с шакарскими, отлетел на другой конец поляны и врезался спиной в камень с ритуальными принадлежностями. Следом метнулась размытая тень. Я с трудом повернула голову, тяжелую, словно налитую свинцом.

Тантаэ стоял напротив разъяренного князя, раскинув крылья в защитном жесте. Всегда аккуратные волосы паклей спускались на спину. Когти на хищно согнутых пальцах отливали светлым металлом.

– Нет, Максимилиан. Я не позволю тебе.

– Хочешь, чтоб я сдох?

Голос Максимилиана чудовищно исказился. В нем не осталось ничего красивого.

Тантаэ вздрогнул, но взгляд его оставался твердым.

– Я хочу, чтобы ты жил. Чтобы ты оставался со мной, навсегда. Бездна, я хочу этого больше всего на свете! – тихо рассмеялся он. – Но не такой ценой. Не ценой твоей души, Максимилиан.

Северный князь хищно оскалился.

– Все в порядке, Тантаэ, – с трудом прошептала я. Онемевшие губы не желали подчиняться. – Я согласна. Я знала, на что иду.

– Нет, не знала, – упрямо возразил Пепельный князь. – Ты хочешь жить, Максимилиан? Но в каком мире? В раздираемом войной всех против всех, где сильные ведут охоту на слабых, а слабейшие ждут своей очереди, чтобы добить раненых великанов? Одумайся, пока не поздно! Если ты убьешь одну из эстаминиэль, то договор будет расторгнут. Инквизиция просто передавит нас поодиночке. Если к тому времени ты еще будешь жив.

Максимилиан дышал тяжело и хрипло. Лицо исказила болезненная гримаса.

– Рассуждения, всего лишь рассуждения, – прошипел он. – Если я отступлюсь, то мне уже будет плевать на инквизицию, и на эстаминиэль, и на весь мир заодно! Отойди, Тай. Уйди по-хорошему. Жалеть тебя я сегодня не собираюсь.

Пепельный князь вздохнул. Темно-вишневые крылья постепенно становились прозрачными, словно сил на их поддержание не хватало.

– Я очень надеялся, что до этого не дойдет и ты откажешься от своей безумной идеи. Жаль, что я ошибся. – Он устремил на Максимилиана взгляд, ясный и обреченный. – Я не уйду, Максимилиан. Если хочешь убить ее, придется сначала покончить со мной. Дело принципа, уж прости меня, старого дурака.

Мгновение – и Северный князь вихрем сорвался с места. Я не сумела отследить ответное движение Тантаэ. Только в лицо ударил порыв ветра да взметнулась над поляной волна цвета темной вишни.

Через несколько секунд все было кончено. Максимилиан держал когти у горла Пепельного князя, другой рукой прижимая его к земле.

– У тебя не было шансов. Ты всегда был слабее меня, Тай.

Тантаэ опять засмеялся, спокойно, словно над хорошей шуткой в кресле у камина.

– По крайней мере, я попытался. Что ж, добивай. Я не желаю иметь с тобой ничего общего.

– Что? – Северный князь отшатнулся. В его глазах первым осенним ледком застыло неверие.

– Я опоздал. Я не сумел ему помочь… – прошептал Тантаэ, смыкая ресницы – Максимилиан уже умер – тот, кто никогда не охотился на детей и не предавал доверившихся. Наверное, в этом есть и моя вина… Жаль, что я не успел с ним попрощаться.

– Нет… – простонал Максимилиан, перекатываясь на спину и закрывая лицо руками. Горькие, злые слезы стекали по пальцам – я ощущала это так остро, словно сама задыхалась от рыданий там, на вытоптанной траве. – Нет… Не говори так, Тай. Пожалуйста. Не бросай меня. Я здесь, Тай! Это все еще я…

– Добей.

Максимилиан взвыл и вскочил на ноги, на ходу раскрывая крылья.

– Я ненавижу тебя! Я вас всех ненавижу!

Он оттолкнулся ногами от земли и взмыл в ночное небо. Через мгновение тень затерялась среди облаков, но последний отчаянный, захлебывающийся крик все еще стоял у меня в ушах.

На поляне воцарилась мертвая тишина. Сквозь неплотно сомкнутые ресницы я видела, как беззвучно стекают слезы по лицу Тантаэ. Соленые капли мелким жемчугом блестели в лунном свете, чертили влажные дорожки на висках и терялись в путанице волос.

Сознание начинало ускользать. Я хотела закричать, но голос отказался повиноваться мне. Ладони горели огнем. Уже проваливаясь в темноту, я ощутила, как в горло скользнула горячая соленая жидкость с привкусом железа.

Я очнулась оттого, что кто-то осторожно массировал мои ладони мокрой тряпкой. Налипшая корка крови отдиралась неохотно.

– Тише, – послышался знакомый голос. – Все хорошо.

– Тантаэ…

Меня буквально вывернуло кашлем – по крайней мере, ощущения были именно такие. Я с трудом открыла глаза, разглядывая моего спасителя.

Мы располагались на лавочке недалеко от моего дома. То есть это я лежала на лавочке, а Пепельный князь сидел рядом и старательно оттирал смоченным в воде платком следы крови и угля с моих рук. Себя он, видимо, уже успел привести в порядок. Волосы были зачесаны в высокий хвост, а разорванная в драке с Максимилианом рубашка спрятана под плащом.