Книга Сияющая цитадель - Дэвид Эддингс

— Истории куда интересней, когда знаешь лично ихгероев, верно? — заметил Телэн, в третий раз наполняя свою тарелку. Телэнснова рос и ел почти постоянно. Впрочем, он не забывал и о хороших манерах и,прежде чем самому приступить к пиршеству, принес Ксанетии стакан молока и блюдос ломтиками фруктов.

Спархок тщательно продумал свой вопрос.

— Помнится, как-то ты говорила мне, анара, что мыслибогов тебе недоступны. Как же ты узнала тогда, о чем думала Афраэль?

— Воистину, Анакха, мысли богов сокрыты от меня, однакоАфраэль весьма многим делится со своей сестрой, и это из памяти Сефрении узналая то, о чем говорю вам. Итак, — продолжала она рассказ, — предокАнакхи был рыцарем ордена Пандиона, жившим со своими братьями в замке орденасвоего, в эленийском городе Дэмос; и примкнул он к войне, что опрометчивыймолодой король Энтор повел против мятежных баронов. И случилось так, что рыцарьи король, отбившись от спутников своих, лежали, израненные, на кровавом полебитвы. Когда пала на поле тьма, Сефрения из Илары, повинуясь велению своейсестры, хотя и с большой неохотой, пришла перевязать им раны и отдать им кольца— одно рыцарю, а другое королю. Сокрыла она от них истинное предназначениеколец, сказав, что сие лишь символы их дружбы, и искусным стирикским заклятиемокрасила она кровью раненых камни в кольцах, дабы скрыть тем их истиннуюприроду. Так связала она воедино два дома, и связь эта проложила путь брачномусоюзу Анакхи и его королевы.

— Я же говорила тебе! — заметила Элана мужу, так илучась самодовольством.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Спархок.

— Я же говорила, что нам суждено быть мужем и женой.Почему ты вечно со мной об этом спорил?

— Потому что считал, что так надо. Я был уверен, что тысумеешь найти себе куда более подходящего супруга. — Этот легкомысленныйответ скрывал испытанное Спархоком потрясение. Афраэль была поистинебезжалостна в своих махинациях с жизнью и судьбой смертных. Анакха былтворением Беллиома, и Богиня-Дитя, не уверенная, что ему можно доверять,нарочно в очередном своем воплощении родилась его дочерью, чтобы по мере силвлиять на него.

— Заласта же, постигший намерение Афраэли,встревожился, — продолжала Ксанетия. — Надеялся он отнять Беллиом уАнакхи, прежде чем Анакха в полной мере осознает все значение своего союза скамнем, — однако Афраэль вновь помешала его замыслам. Обладая кольцами ивластвуя над Беллиомом, Анакха становился непобедим.

— Отлично, — проворчал Улаф. — Заластаоказался в тупике. И что же он делал потом?

— Есть в Стирикуме — да и были всегда — такие, что обращаютсилу заклятий, ведомых сему народу, на то, чтобы насытить нечистые своижелания. Младшие боги как дети, и непостижимы для них глубины, в коидобровольно готовы погрузиться подобные люди. Однако сия грубая стороначеловеческой натуры противна им, и, буде какой стирик проявит ее, становится онизгнанным и проклятым. Несчастные сии влачат одинокое существование в пустынныхземлях, вдали от народа своего, или же, не ведая раскаяния, ищут нечистыхудовольствий в гнойных клоаках больших городов. К таким-то людям и обратился вотчаянии Заласта, и в Вереле, гнуснейшем из городов Южной Даконии, отыскал онтого, кто был ему надобен.

— Мне доводилось жить в Вереле, — заметилаМиртаи. — Это и впрямь самое подходящее место для выродков и отщепенцев.

Ксанетия кивнула.

— Именно там, погружаясь в пучины порока, столкнулсяЗаласта с неким Огераджином, давним развратником и сластолюбцем. Пресытясь ужевеками излишеств, сей Огераджин грешил не столько ради удовольствия, сколькоради того, чтобы оскорбить младших богов. Воистину сей Огераджин был мерзостенвдвойне, ибо посредством неких запрещенных чар и заклятий проник он во тьму — вту запредельную извращенную тьму, что наполняет души старших богов. И вотОгераджин, чувствуя, что похоть Заласты сродни его собственной, а стало быть,они схожи в помыслах своих, посоветовал ему обратиться к Отту, императоруЗемоха.

Бевьер ахнул.

— Истинно так, — кивнула Ксанетия. — И тогдаотправился Заласта в город Земох, дабы заключить союз с Оттом.

— Погоди-ка! — воскликнул Келтэн. — Разве тыне говорила нам, что Заласта изо всех сил старался удержать нас подальше отОтта и Азеша?

Она кивнула.

— Заласта заключал союзы, заботясь о собственной выгоде— не о благополучии своих союзников. С помощью Отта отыскал он в Эозии иныхстириков-изгоев, дабы помогали они ему следить за родом Спархоков, и велел имвсячески изыскивать в роде сем какие-либо слабости, кои после рождения Анакхипригодятся ему, Заласте.

Как могли вы догадаться, также и Афраэль желала надзирать запредками Анакхи, а посему Богиня-Дитя отправила Сефрению в Дэмос — обучатьпандионцев тайнам Стирикума.

— Наша милая малышка Афраэль довольно-таки бессердечноесоздание, — заметил Стрейджен. — Если вспомнить, что эленийскиекрестьяне в Астеле сотворили с родителями Сефрении, посылать ее в Дэмос было внекотором роде жестоко.

— Кто может познать мысли богов? — вздохнулаКсанетия, устало проводя ладонью по глазам.

— Тебе нехорошо? — спросил Келтэн. В его голосезвучала явная озабоченность.

— Я слегка утомилась, сэр рыцарь, — призналась она. —Разум Сефрении был смятен, когда погружалась я в глубины ее памяти, и с немалымтрудом удалось мне извлечь оттуда нечто последовательное.

— Стало быть, анара, так и действует твой дар? — слюбопытством спросил Сарабиан. — Ты берешь чей-то разум и глотаешь егоцеликом?

— Сравнение сие неточно, Сарабиан Тамульский, — слегким упреком заметила она.

— Извини, анара. Я взял его с потолка. Собственно, яхотел спросить вот что: поглощаешь ли ты единым прикосновением все содержимоемыслей и памяти того, к кому прикоснулась?

— Приблизительно так.

— И сколько же чужих разумов ты вот такпоглотила? — осведомился Телэн.

— Почти тысячу, юный господин, — пожала плечамидэльфийка.

— Где же ты нашла для них столько места? — Телэн внекотором замешательстве огляделся. — Я, кажется, неправильно выразился? Яхотел спросить, не слишком ли тесно у тебя в голове.

— Разум не имеет пределов, юный господин.

— Твой, анара — возможно, — усмехнулсяКелтэн. — У моего разума пределов полным-полно — я в этом давно ужеубедился.

— Что сейчас творится с Сефренией? — обеспокоенноспросил Вэнион у Ксанетии.