Книга Наследница царицы Савской - Индия Эдхилл

Садок

Жертвоприношение оказалось удачным, и пришло много верующих, проявивших щедрость. Как всегда после должным образом проведенного ритуала, Садок возвращался довольным собой, сияя от умиротворения. Его успокаивали обряды. Строгий распорядок жертвоприношения и поклонения убеждал в том, что мир и место первосвященника в этом мире неизменны. Сегодняшний день не стал исключением, разве что ритуалы прошли еще лучше, чем обычно. Не дрогнула его рука, сжимавшая нож, и жертва была умерщвлена быстро и безупречно. Его голос твердо и без запинки провозглашал молитву. «Подумать только, еще вчера я волновался о том, что слишком стар для богослужений!»

С такими мыслями Садок склонился перед святая святых и вышел. Безмятежно наслаждаясь этим дарованным ему прекрасным днем, он не заметил, что прямо у входа в храм его ожидают. Избежать встречи не удалось – первосвященник слишком поздно спохватился. Ахия успел его увидеть.

Умиротворение испарилось, словно роса в пустыне. Когда Ахия загонял первосвященника в угол в его собственном доме, в этом не было ничего хорошего. Но теперь все обернулось еще хуже. Перепалка прямо перед храмом… Все устремят на них взгляды и навострят уши, чтобы ничего не упустить…

«Господи, чем я прогневал Тебя?» – мысленно возопил Садок. Но он сделал над собой усилие и доброжелательно улыбнулся пророку, приветствуя его, хотя и знал, что это напрасный труд.

– Добро пожаловать в Дом Господа, Ахия. Ты оказываешь нам честь своим присутствием.

– Так значит, Яхве мало того что лишен имени, так еще и заперт в этих стенах?

Садок попытался улыбнуться, словно Ахия шутил:

– Конечно, Он не заперт в этих стенах, но разве мы не можем воздать Ему почести? Идем со мной в мой дом – ты будешь там желанным гостем.

Садок знал, что пожалеет об этом приглашении, но пророк явно пришел клеймить чужие грехи, и лучше было сделать так, чтобы он высказался не на глазах у половины Иерусалима.

Ахия презрительно посмотрел на Садока:

– Мне, как и самому Яхве, не нужен дом, и никакие стены не могут заглушить мои истинные слова. Слушай, Садок, первосвященник Соломонова Храма, слушай и внемли.

– Я слушаю, пророк.

Больше ничего Садоку не оставалось: Ахия стоял на ступенях, ведущих во двор.

– В кои-то веки ты ведешь себя разумно. Запомни мои слова, потому что повторять я не буду. Этот город когда-то был средоточием добродетели и женской стыдливости, а теперь стал размалеванной блудницей. Улицы захламлены идолами, ложные боги соблазняют прохожих. И кто же источник этой скверны и греха?

Пророк остановился, словно ожидая ответа, но Садок знал, что лучше молчать. Любые слова могли подлить масла в огонь и разъярить пророка еще больше.

– Тот, кто должен служить сосудом для воли Яхве, – Ахия повернулся к храмовому двору, – царь. Царский дворец – выгребная яма, полная похоти и идолопоклонства. И царь мирится с грехом в своих стенах. Нет, хуже, он сам наслаждается мерзостью. Соломон проводит ночи на ложе чужеземок, он поклоняется их богам. И его дети следуют за ним, упиваясь грязью. Разве царь не выставляет напоказ перед всеми чужеземную царицу, не кланяется ей и не дает ей все, чего она пожелает? Разве его женщины не ходят в притоны Царицы Небесной?

От слов Ахии первосвященнику становилось все больше и больше не по себе. Да, пророк постоянно обличал грехи придворной жизни, но впервые осмелился заявить о них при таком скоплении людей.

«На ступенях храма, в моем присутствии, на глазах у всех». Садок столкнулся со сложной задачей, которую следовало быстро решить, если он не хотел, чтобы на его невинную голову обрушилась кара. Ведь Ахия говорил о тяжком преступлении. «Если я не дам ему отпор, получится, что я соглашаюсь с ним». А если Садок возразит пророку… «Это все равно что открыто заявить на весь Израиль, будто Соломон разрешает своим женам идолопоклонство. Поставить Ахию на место означает прилюдно поддержать язычество».

Пророк прервал свою речь и повернулся к Садоку. Не дождавшись ответа, он спросил:

– Ну что, первосвященник? Чего требует Закон для дочери Яхве, которая предается разврату в Роще?

Теперь Садок понял истинную цель Ахии. «Он говорит о царских женах, но на самом деле обвиняет царевну Ваалит. Да, это может сломить царя Соломона». Садок не считал себя очень сообразительным, но на этот раз слова, которые следовало сказать, пришли сами:

– Такую женщину ожидает смерть через побитие камнями.

«Пророк, ты знаешь это, как и все собравшиеся во дворе храма и слушающие твои напоенные ядом слова. Что ж, мне тоже есть что тебе сказать». Садок выпрямился. Его переполняло неизведанное ощущение силы, словно впервые он стал во всем равен Ахии.

– Но, чтобы обвинять в таком страшном преступлении, нужны доказательства. Надежные свидетели, не имеющие причин лгать. Есть ли у тебя такие доказательства, пророк? Есть ли у тебя такие свидетели?

– Будут, – ответил Ахия. – И тогда тебе придется поступить так, как велит Закон. Кем бы ни оказалась преступница.

– Приди ко мне с этими доказательствами и свидетелями, и я сделаю то, что велит Закон. – Садок невозмутимо смотрел пророку в глаза. – Но помни, Ахия, что есть и другой грех, ненавистный нашему Господу.

Садок замолчал, ожидая ответа, как раньше Ахия. И наконец пророк спросил, медленно, словно кто-то вытягивал из него слова:

– Что за грех, Садок?

– Лжесвидетельство. Будь осторожен, пророк. Будь очень осторожен. Ведь я первосвященник. И я поступлю так, как велит Закон. Закон Господа, Ахия. А не твой.

Садока не оставляла эта необъяснимая сила, пока он смотрел пророку в глаза. И впервые за все время, что первосвященник знал Ахию, тот отвел взгляд.

Садок не помнил, как добрался до дома. Несомненно, ему помог Господь – или долгая привычка. Войдя к себе, он, трясясь, как в лихорадке, повалился на кровать. Огонь, охвативший его и дававший силы для отпора пророку, исчез. Пламя погасло, испепелив крохи собственных сил Садока, оставив после себя лишь слабость и дрожь.

Снизошла ли на него сила Яхве, Господа? Садок не знал этого, он лишь чувствовал, что на миг загорелся ярче озлобленного пророка. Но все закончилось. Первосвященник не понимал, за что ему даровали этот краткий миг славы, и был слишком измучен, чтобы думать об этом.

Но предстояло сделать кое-что еще. «Я должен предупредить царя Соломона». Садок проглотил горячее пряное вино, принесенное женой, и снова протянул ей кубок. «Да, я должен предупредить царя. Как только немного соберусь с силами, пойду к нему».

Ахия

«Доказательства. Да, первосвященник прав. – Ахии пришлось согласиться с Садоком, хоть после этого и остался кислый привкус во рту. – Закон Яхве требует доказательств».

Но раздобыть такие доказательства будет нелегко. Даже того, что царевна ходила в языческие храмы, не хватало. Многие женщины туда ходили – слишком многие. Что ж, следовало положить этому конец. Но люди не осудили бы царскую дочь за то, что делали их собственные жены и дочери, ведь тогда бы они осудили и собственных родных.