Книга Наследница царицы Савской - Индия Эдхилл

– Ты сделал все, что от тебя требовалось, и даже больше. Ты принес желание в жертву долгу. А сейчас ты должен наслаждаться счастьем, доступным царю, который пытается быть хорошим человеком и великим правителем. Мелхола всю жизнь боролась с призраками, а Соломону это не нужно. Отпусти их.

Она протянула руки, обхватила его лицо своими изящными раскрашенными ладонями и коснулась губами его лба.

– Прощай, Соломон Премудрый.

Он стоял и смотрел ей вслед. Когда она дошла до ворот из черного дерева, он позвал ее по имени, и она обернулась.

– Эти призраки терзали ее до самой смерти?

– Нет, – ответила Зурлин, – перед смертью ее терзало то, что они оставили ее.

Он обдумал ее слова, взвешивая каждое из них, сравнивая их с собственными воспоминаниями о Мелхоле, своей второй матери, Давидовой царице.

– Понимаю, – промолвил наконец он.

– Я знала, что ты поймешь.

И Зурлин ушла, исчезнув среди теней Женского дворца.

Она ушла, как царевна Ваалит, как царица Юга. Снова перед ним лежал пустынный необитаемый сад. «Последняя моя любовь оставила меня…»

Эти грустные безмолвные слова еще не отзвучали в его мыслях, а им на смену уже пришли другие, колкие и животворные: «Последняя любовь? Это при том, что тебе осталось еще добрых четыре десятка лет? Да что ты такое говоришь?»

Так могла бы пожурить его каждая из женщин, любивших его. «А теперь, когда все они покинули меня, память о них действует как их наперсница». Царский сад опустел? Что ж, тогда…

«Тогда я должен чем-то заполнить эту пустоту – или что-то придумать вместо этого сада. Я спрошу Нефрет, что здесь лучше всего посадить. Да, так и сделаю».

Нефрет хорошо разбиралась в цветах.

Заключение

Рассвет

Сбылись мои молитвы: я подарила царю дочь. Но я не смогу увидеть, как она растет, не смогу воспитать из нее новую царицу, беречь и защищать ее. Эта задача ляжет на матерей Соломона и на мою. Ведь я отчаянно боролась за то, чтобы привести ее в мир, и эта кровавая битва отняла все мои силы. Когда Соломон склонился надо мной, я знала, что смотрю на него в последний раз.

– Любимая, у нас родилась дочка, – сказал он, – почти такая же красивая, как ты, душа моя. Хочешь посмотреть на нее?

Мне казалось, что он уже где-то далеко, я видела его неясно, словно сквозь пелену дождя или слез. И я знала, что должна посмотреть на дочь сейчас, – или никогда ее не увижу.

– Да.

Это слово показалось мне тихим, словно вздох. Я едва услышала собственный голос.

Соломон положил ее мне на руки – маленький теплый комочек, само совершенство. Взглядом она словно бы искала меня, но нет, мне это лишь показалось. Я ничего не могла ей дать.

Ничего, кроме имени, и я даже не знала, почему выбрала его.

– Ваалит. Ее зовут Ваалит. Когда она спросит обо мне, скажи, что это я ее так назвала.

– Ты скажешь ей сама.

– Соломон, мудрая и безумная моя любовь, мы оба знаем, что я умираю.

Я думала, что произнесла эти слова, но, казалось, они не донеслись до Соломона. И я знала, что для него больше никогда не прозвучит мой голос.

Оставалась лишь одна надежда: что когда-нибудь дочь услышит мой шепот в своих снах. Услышит и поймет.

И – может быть – запомнит.

Вот что поют певцы, завершая песню о Соломоне и царице Савской, и на свой лад это правда: «А потом царь Соломон, мудрый и могущественный, доказал, что достоин царицы Савской, и она хвалила его, говоря, что блаженна его земля и благословенны люди его, если у них такой царь. И отправилась она обратно в свою землю…»

И с ней отправилась царская дочь, дар от царя Соломона царице Савской. Выезжая из Иерусалима, царица оглянулась, а царская дочь – нет.

Визит царицы Савской к Соломону Премудрому закончился так, как заканчиваются все встречи правителей: договорами о торговле, обещаниями вечной дружбы и обменом подарками, такими ценными, что можно выкупить из плена царя или царицу.

Были вручены и приняты и другие дары, и я знала, почему царица Билкис оглянулась, а я нет. Она в своей мудрости вернула отцу его сердце, которое увозила с собой на юг, а он в своей одарил ее прошлым, чтобы она утешалась воспоминаниями до конца своих дней.

Но мне он даровал намного больше: отец, никогда не отказывавший мне ни в одном сокровище, на этот раз дал мне будущее.

Будущее, с которым я могла делать что угодно.

Даже если я не усвоила ничего другого из отцовской мудрости, по крайней мере это я поняла. Я надеялась, что этого хватит, чтобы прожить хорошую и мудрую жизнь. А если нет…

Если нет, за это тоже отвечала лишь я одна. Боги дают нам жизнь для добра или зла. Если мы не умеем достойно пользоваться их дарами, это наша вина.

Не их.