Книга Второй пояс. Откровения советника - Анатолий Воронин

Да-а, судя по всему все намеченные праздничные мероприятия полетят коту под хвост. Вряд ли Мир Акай и его свита теперь приедут к нам в гости. Наверняка и в городе сейчас неспокойно, о чем красноречиво свидетельствуют доносящиеся с его стороны глухие разрывы мин и снарядов.

К обеду обстрел городка прекратился, но мы еще с час не вылезали из своего укрытия, ожидая в любой момент, что он возобновится с новой силой. То ли у «духов» боеприпасы к тому времени закончились, то ли у них обеденный намаз начался, а может, наши артиллеристы их своими гаубицами расшугали по всей «зеленке», – тем не менее в городке наступила полнейшая тишина, и только легкий ветерок шуршал в кронах деревьев, растущих под окнами нашего дома.

Однозначно день был испорчен. А поскольку наступало обеденное время, а затем и «час мушавера», нужно было решать, как в такой ситуации поступать дальше. И Михалыч дал команду Юре Анцупову, чтобы тот обежал всех царандоевских советников и переводчиков и пригласил всех на виллу старшего советника.

Минут через десять все были на месте, и Михалыч зачитал поздравительную телеграмму, которую прислало наше кабульское руководство. А вот когда уже после этого стали коллегиально обсуждать дальнейший план мероприятий, на виллу ввалился Мир Акай в сопровождении Сардара и Гульдуста.

– Там у ворот машина с продуктами, надо, чтобы ее кто-нибудь сопроводил сюда, а то часовой не пускает, – распорядился Мир Акай.

Юра и Джумабай, не дожидаясь команды свыше, рванули на КПП, и уже через пару минут машина стояла с тыльной стороны виллы. Сардар открыл багажник «Волги», и из его чрева пахнуло ароматами восточной кухни. Минут через пять все эти кушанья стояли на большом столе и своим экзотическим видом и специфическим запахом, словно магнитом, притягивали к себе всех присутствующих. По всему было видно, что афганцы тоже еще не обедали и были не прочь прямо сейчас составить нам теплую компанию, сидя за столом, на котором, словно по мановению волшебной палочки, появилось сразу несколько бутылок «Доны».

Были тосты, поздравления и хвалебные речи с обеих сторон. Все было, что и должно быть в таком случае, когда за праздничным столом собираются хорошие люди. Чуть позже подъехали Хаким и Аманулла. Извинившись за задержку, они тоже присоединились к застолью. Уже когда все были изрядно навеселе и стали чаще обычного выходить на свежий воздух, я как бы невзначай отвел в сторону Хакима и поинтересовался у него о намечающихся кадровых перестановках в руководстве царандоя. Тот сначала отнекивался, ссылаясь на то, что ничего не знает об этих подковерных интригах, но, когда я упрекнул его в том, что он не опер, коли не знает о происходящем вокруг себя, Хаким сдался. Под большим секретом он сообщил, что сегодня утром в Кабул ушла депеша, согласованная с губернатором и партийным руководством провинции, в которой на должность командующего предложена кандидатура Алима.

Я едва не поперхнулся от услышанного. Алим, конечно, достойный человек и храбрый офицер, но одного этого было недостаточно, чтобы командовать такой массой людей. Одной храбрости на этой должности было маловато. Тем более, зная горячий характер Алима, я уже представил, как он начнет махать шашкой, сидя в кресле командующего. Многие головы полетят у тех, кто игнорировал его распоряжения, пока он занимал должность заместителя. И потом, он никогда не занимался оперативной работой. Сможет ли он найти общий язык с Хакимом и Амануллой?

Все свои сомнения я незамедлительно высказал Хакиму, но тот на них вообще никак не отреагировал. Видимо, у него не было серьезных опасений насчет того, как он сработается с Алимом. По крайней мере, еще при выездах на посты второго пояса обороны я обратил внимание, что между ними сложились вполне нормальные взаимоотношения. Дай Бог, чтобы так было и впредь.

Когда мы вернулись в дом, Михалыч сообщил мне о том, что Алима назначают на должность командующего. Оказывается, пока я прохлаждался с Хакимом на улице, Мир Акай рассказал присутствующим новость, аналогичную той, какую мне только что «под большим секретом» поведал Хаким. Сделав вид, что эта весть меня застала врасплох, я тут же обратился к Сардару:

– Это что же получается, мы тут с Михалычем насчет тебя вполне конкретные планы строим, а ты решил в кусты спрятаться? Не-е, так дело не пойдет. Что случилось, Сардар, почему не тебя назначили на эту должность? Или ты менее достоин, чем Алим? Объясни, в чем дело, если это, конечно, не государственная тайна.

Вечно волевое лицо Сардара в этот раз выглядело несколько растерянным от столь пристального внимания к его особе со стороны дюжины мушаверов. Он начал рассказывать, как чуть ли не добровольно отказался от этой должности и что Гулябзой едва не выгнал его за это из своего министерского кабинета. В словах Сардара сквозила явная фальшь, которую нельзя было не уловить. Тот же Хаким несколько минут назад сообщил мне, что в ближайшее время в провинцию должен приехать бывший командующий 2-м армейским корпусом, генерал-лейтенант Улюми, которого официальный Кабул возжелал видеть на одной из руководящих должностей провинции. Скорее всего, его могут назначить губернатором, поскольку Наджиб планирует ввести во всех провинциях совершенно новую должность – генерал-губернатора, и надо полагать, что дни губернатора Сахраи сочтены. Поскольку он никогда не имел воинского звания да и по возрасту был староват для новой должности, то рассчитывать ему на милость свыше теперь не придется. А уж коли Улюми займет этот высокий пост, то он наверняка найдет неплохую должность и своему родственничку – Сардару. А посему незачем тому добровольно совать голову в удавку, приготовленную «духами» для царандоевского начальства, которая может затянуться на его шее сразу же после вывода из Афганистана советского военного контингента.

Одним словом, я в тот момент догадался, в какую игру играли Мир Акай и Сардар. Оба отлично понимали, что удерживать город от нападок «духов» после ухода из провинции шурави будет весьма трудно. Вся эта сборная солянка, что сейчас служит в строевых подразделениях царандоя, в большинстве своем состоящая из потенциальных дезертиров, разбежится при первом же удобном случае, а те, кто верой и правдой служил госвласти, словно скотина, пойдут под душманские ножи и кинжалы, и много прольется кровушки, прежде чем все стабилизируется. Если только стабилизируется. От одних этих мыслей становилось дурно, и, чтобы они не лезли в голову, пришлось в тот день вместе со всеми накатить изрядную дозу спиртного.

Гости уехали еще засветло, буквально за полчаса до вечернего намаза. Пока мы праздновали Международный день солидарности всех трудящихся мира, «духи» запустили в сторону нашего городка еще парочку эрэсов. Они разорвались с недолетом, метрах в двухстах от того самого места, где мы веселились, но при этом ни один из сидящих за столом даже ухом не повел, словно эти взрывы были обязательным атрибутом нашего застолья. Этаким салютом в честь праздника.

На следующий день царандоевские советники на работу поехали не полным составом, поскольку второе мая для них было тоже нерабочим днем. Но это вовсе не означало, что афганцы в этот день тоже отдыхали. Тем более что в царандое намечалось проведение грандиозных мероприятий, связанных с назначением нового командующего. Именно по этой причине в город поехали только жильцы 13-й виллы как лица, наиболее причастные к оному мероприятию по причине своей приближенности к первым лицам царандоя.