Книга Любовь и слава - Патриция Хэган

– Нет, я счастлива с тобой, – поспешно сказала она и сделала движение в его сторону, но спохватилась и сцепила руки на груди, – хоть и понимаю, что живу с призраком, от которого никогда не избавлюсь.

На лице у Тревиса дернулся нерв.

– Ты понимала это, когда выходила за меня замуж.

– Ты мог хоть чуть-чуть постараться, Тревис. Я слишком скоро обнаружила, что в твоем холодном сердце нет места для меня. Тебе нравится мое тело – правда, уже не так сильно, как раньше, – но ты все же получаешь удовлетворение. Кроме этого, ты ничего ко мне не чувствуешь.

Он склонил голову набок, как будто только сейчас все это понял.

– Ты в самом деле так думаешь?

Мэрили кивнула.

– А еще я ухаживаю за твоим сыном.

– Ты была ему хорошей мамой, Мэрили. Мне не в чем тебя упрекнуть.

Она печально улыбнулась:

– Только в том, что я не Китти и ты никогда меня не полюбишь. Тебя никогда не будут интересовать мои желания.

Тревис вдруг посмотрел на нее взглядом человека, который наконец принял решение. Сделав глубокий вдох, он твердо сказал:

– Наверное, тебе надо ехать домой, Мэрили. Думаю, нам надо развестись.

– Развестись? – с ужасом переспросила она. – Но почему, Тревис? Потому что я не хочу уезжать на глухое ранчо и отказываться от работы в школе? Не понимаю!

– Я не могу сделать тебя счастливой, Мэрили. Не могу дать тебе то, чего ты заслуживаешь. Мне не хочется видеть тебя несчастной.

– Я… я не несчастна, – тихо прошептала она, – я люблю тебя всем сердцем, Тревис… И молю Бога, чтобы ты когда-нибудь полюбил меня так же сильно. Неужели ты правда хочешь развестись?

Мэрили вдруг стало холодно, и она задрожала, но Тревис не видел этого. Он стоял понурившись и долго смотрел на ковер. Наконец он вскинул голову.

– Посмотри на себя, – сказал он, взмахнув рукой, – у тебя нездоровый вид. Ты бледная, усталая. Посмотри, что сделала с тобой эта жизнь. А что касается Джона, – продолжал Тревис, чувствуя себя бессердечным подонком, но не в силах остановиться, – со временем он поймет. Может быть, летом он будет к тебе приезжать.

Не глядя на него, Мэрили страдальчески прошептала:

– Ты действительно хочешь, чтобы я уехала?

Вдруг он опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои.

– Нет, – честно ответил он, – не хочу. Ты мне небезразлична, но я не хочу причинить тебе боль.

Мэрили закусила нижнюю губу, заставив себя посмотреть ему в глаза.

– Я не уеду от тебя, Тревис, – сказала она, – и не разведусь с тобой. Я брошу школу, поеду с тобой на глухое ранчо и буду по-прежнему изо всех сил стараться сделать тебя счастливым. Но я не уеду от тебя никогда.

Тревис знал, что она говорит совершенно искренне. Он глубоко вздохнул, встал и подошел к окну. Теперь он понял, что выхода нет. Ему придется до конца жизни мучиться от нелюбви к ней, бояться ее обидеть и знать, что с этим ничего нельзя сделать. Она заявила, что не уедет. Не может же он ее заставить. Но черт возьми, когда же все это кончится?

Мэрили что-то сказала. Тревис очень медленно обернулся и чуть склонил голову набок. Да, он не ослышался.

– У меня будет ребенок, – повторила она.

За дверью истуканом стоял Сэм. Он хотел постучать, но, услышав их крики, замешкался и теперь отчаянно тряс головой, борясь с охватившим его ужасом.

У Мэрили будет ребенок! Боже мой, как же теперь сказать Тревису о том, что он только что узнал? Нет, нельзя говорить! Сэм повернулся и пошел прочь. Придется пока держать при себе эту невероятную новость. Друг не должен ничего знать.

Глава 28

Тревис и Сэм вскочили в седла и поскакали к руднику, выпустив облака пыли из-под копыт своих лошадей. Тревис встревоженно поглядывал на друга. Сэм выглядел неважно.

– Ты что, плохо себя чувствуешь? – спросил Колтрейн.

– Нет, хорошо, – буркнул Сэм, глядя на дорогу.

– В чем же дело? Может быть, врач сказал тебе, что с Ригби плохо?

Сэм поморщился:

– С ним все будет в порядке. Несколько переломанных ребер, множество синяков и немного царапин. Ему повезло, он легко отделался.

– Тогда что же?

– Ничего. Я переживаю по поводу новой шахты.

Тревис не отрывал глаз от Сэма. Он знал его слишком давно и видел, что друга что-то гнетет.

– Черт возьми, Сэм, что происходит? – резко спросил он. – Что-то не так, я же вижу.

Сэм пришпорил свою лошадь, она поскакала быстрее, но Тревис не отставал.

– Куда ты гонишь по такой жаре? – раздраженно крикнул он.

Сэм поехал чуть медленнее.

– У Мэрили будет ребенок.

Сэм кивнул.

Тревис резко дернул поводьями, остановив своего коня. Да что с ним такое, черт возьми? Наконец Сэм увидел, что друг отстал, и тоже остановился.

Тревис поддал коня коленями в бока, пустив его шагом.

– Может, все-таки скажешь, в чем дело, Сэм? Что-то не так, и я хочу знать что.

Сэм глубоко вздохнул. Нет, он не может ему сказать!

– Просто меня волнует авария на руднике, – солгал он, – к тому же я слышал, как ты говорил с Мэрили о разводе. Я хотел постучать, но услышал, как вы ссоритесь. Получилось, что я подслушал ваш разговор. Прости.

Тревис пожал плечами:

– Все равно рано или поздно я рассказал бы тебе об этом. Мне действительно кажется, что нам с ней лучше было бы разойтись. Наш брак был ошибкой, причем она пострадала больше, чем я. Но сейчас уже слишком поздно. Она ждет ребенка, и это все меняет. Просто мне надо будет приложить побольше усилий к тому, чтобы наладить наши отношения.

– Неужели ты совсем ее не любишь? – неожиданно взорвался Сэм. Тревис удивленно уставился на друга. – Вот уж не думал! Черт возьми, я, конечно, знал, что ты никогда не полюбишь ее так, как Китти, но такого равнодушия не ожидал. А если бы она не сказала, что ждет ребенка, ты бы вышвырнул ее, да?

– Ну зачем ты так, Сэм? – Тревис покачал головой. – Не вышвырнул бы, а отправил обратно в Кентукки. Она богата, но ей многого здесь не хватает. Я не могу допустить, чтобы она страдала. А что касается любви – нет, я ее не люблю. И никогда не полюблю. Она мне небезразлична, я ее уважаю и ценю. Это все. Когда она станет матерью моего ребенка, я, естественно, буду чувствовать нечто большее. Но любить? Нет.

Сэм сузил глаза.

– Ты рад, что у тебя будет ребенок? – спросил он.

Тревис еще не задумывался над этим всерьез. Помолчав, он медленно кивнул: