Книга Еще шла война - Пётр Львович Чебалин

смей!

Лязгнув скобой, Дмитрий обернулся. Смиренно опустив голову, у ног Ирины лежал огромный пес, лениво подметая распущенным хвостом землю. Неужели это тот самый Атаман, которого он уже не считал живым?

Потянулся рукой к собаке, чтобы погладить, но Ирина остановила его:

— А вдруг он не забыл старой обиды? — И приказала: — Пошел на место, Атаман!

Пес поднялся и понуро поплелся за угол дома.

Сквозь ставни донеслись звуки джаза, Ирина вздрогнула и невольно ухватилась за руку Дмитрия.

— Понимаешь, Митя, — тихо начала она, будто оправдываясь, — как-то нехорошо получилось. — Она отпустила его локоть, но с места не сошла. — Когда я пригласила тебя, Эдька сказал мне, что соберется хорошая компания, весело проведем время. Я думала, придут ребята с шахты — ведь он там теперь работает. А вышло наоборот: собрались старые дружки…

Чтобы успокоить девушку, Дмитрий взял ее за руку и снова ощутил грубоватую кожу ладони.

— Ты бы посмотрел, Митя, как он нарядился — на человека не похож.

Полевода молча слушал, затем осторожно спросил:

— Эдик знает, что ты меня пригласила?

— А как же! — удивилась она. — Он несколько раз спрашивал, придешь ли ты на вечеринку.

— А пианино у вас сохранилось?

— Конечно. Я даже мастера вчера приглашала, чтоб настроил… для тебя.

Дверь в сенях распахнулась. На пороге показался Пышка. Длинная черная тень от него упала через весь двор и, переломившись на высоком заборе, исчезла в темноте.

— Ирен, где ты там застряла?!

— Иду, иду, — откликнулась она и, подхватив Дмитрия под руку, увлекла за собой.

В большой комнате с громоздкой старинной мебелью Полевода увидел приумолкших парней и девушек. Некоторых из них он знал по школе, но давно не видел. Все смотрели на него как на незнакомого.

Вошел Пышка и разрядил обстановку: громко хлопая в ладоши, он торжественно объявил:

— Друзья, прошу любить и жаловать дружка моей сестры, — и низко в пояс поклонился Полеводе. Все вразнобой весело зааплодировали.

Пышка подошел к радиоле, и комнату заполнили тоскующие звуки какого-то инструмента. Прежде чем начать танец, все парни, точно по уговору, закурили, затем навалились руками на хрупкие плечи своих безропотных партнерш. Полевода невольно улыбнулся. Ирина заметила его улыбку, спросила:

— Тебе нравится?

— Что нравится?

— Вся эта вакханалия.

— Интересно… Будто во что-то играют.

— Играют в чужую нелепую жизнь, — сказала она с горечью.

В радиоле меняли пластинки, а пары не менялись. Ирина и Дмитрий отчужденно стояли у двери. О них, казалось, забыли. Дмитрий решил, что самое лучшее будет уйти. Момент был как раз подходящий. Но Эдик выключил радиолу и громко объявил:

— А теперь перейдем ко второй части нашей программы: послушаем пианиста. Мы так давно не слышали игры нашего школьного маэстро.

На этот раз не аплодировали. Все парами разошлись по углам, о чем-то негромко переговариваясь. Ирина сжала локоть Дмитрия.

— И ты согласишься играть… для них?

Ее глаза глядели на него с тревогой. Но на душе у Дмитрия было легко. Он ласково посмотрел на девушку и сказал:

— Не для них, а для тебя хочу играть, Ира.

— Не надо, они тебя осмеют…

Дмитрий наклонился к ней.

— А мне наплевать на них, была бы ты довольна.

Он подошел к пианино и одним пальцем начал выстукивать «чижика». Гости рассмеялись. Лицо Ирины запылало, случилось то, чего она больше всего опасалась: Митю подняли на смех. Но, к ее удивлению, Дмитрий все еще продолжал играть «чижика», ни на кого не обращая внимания. Закончив, он сказал, улыбаясь:

— Это я для них, а теперь для тебя, для нас…

Дмитрий придвинул стул, уселся поудобнее, легко и быстро пробежал пальцами по клавишам, рождая удивительно чистые, как родниковые струи, звуки. И вот полилась знакомая, волнующая мелодия вальса. В комнате притихли. Ирина смотрела на Дмитрия, и радостная улыбка пробежала по его лицу. Закончив один вальс, Дмитрий заиграл другой. Ирина подошла к знакомой девушке.

— Пойдем потанцуем, Галя.

И они легко закружились по комнате. Вскоре начали танцевать и другие. Только Пышка не отходил от радиолы. Озабоченный и скучный, он делал вид, что внимательно слушает игру Дмитрия. Радостно-возбужденная Ирина хотела было закружить его в танце, но он увернулся от нее и громко захлопал в ладоши. Руки Дмитрия замерли на клавишах.

— А теперь прошу к столу.

Все дружно зааплодировали. Ирина подошла к Дмитрию. Она заметила на его высоком лбу капельки пота и поняла, что во время игры он тоже сильно волновался.

— Какой ты молодец, Митенька, — тихо проговорила она. — Ты так чудесно играл…

— Это для тебя, Ира, — со счастливой улыбкой сказал Полевода.

— Спасибо, — чуть слышно проговорила она.

Стол накрыли в смежной комнате. Он был уставлен разными бутылками, а на закуску — одни конфеты да яблоки. Эдик разлил вино по бокалам, гости выпили. Выпили без тостов, не прикоснувшись к закуске. Дмитрий внимательно осмотрел собравшихся и с трудом узнал некоторых. Здесь был Галкин, высокий долговязый парень в зеленом берете; была Светлана Саурова, кругленькая, тонкобровая девушка с высоко взбитыми золотистыми волосами и увесистыми позолоченными серьгами в ушах. Был здесь и Геннадий, единственный сын банщицы Марфы Беликовой, пожилой вдовы. Одет он был с такой же претензией на западную моду, как и остальные.

Дмитрий подошел к нему.

— Ну как жизнь, Генка?

Тот, подогретый выпитым вином, посмотрел на Полеводу маслеными глазками и улыбнулся.

— Узнал все же. А я думал — не желаешь знаться. Живу — не тужу, как видишь.

— Где работаешь?

— Пока нигде. В институт не пошел, а работа по душе никак не подвернется.

— А на какие средства живешь?

Парень с недоумением посмотрел на Дмитрия.

— У меня же мать работает. Ты разве не знаешь?

Дмитрию хотелось развернуться и залепить в нахальную рожу, но сдержался, только спросил:

— Не стыдно на шее матери сидеть?

— А чего же совеститься. Не чужой она мне человек — родная мать. Начну работать — за все с лихвой расквитаюсь…

Снова начались танцы. Ирина и Дмитрий незаметно выскользнули во двор. Где-то в саду тявкнул Атаман, подбежал к Ирине, потерся о ноги. До самой калитки пес плелся позади, благодушно помахивая хвостом.

— Кажется, Атаман начинает забывать обиду, — сказала Ирина.

— Думаю, что это будет не по душе Эдику.

Они долго шли молча. Ночь была звездная, ясная. Первые свежие тропки просохли от легкого морозца, и под ногами приятно пружинило.

— Рассказала бы, как живешь, как учишься, — осторожно сказал Дмитрий.

— Да что рассказывать, — не сразу заговорила Ирина, — у студентов жизнь известно какая: лекции, учебники, практика… А что у тебя нового?

— Готовлюсь в заочный. В этом году непременно поступлю.

— Правильно сделаешь, — сказала Ирина задумчиво.

— Раньше ты,