Книга Стеклянный меч - Виктория Авеярд

– Ты была занята, – говорит он, как всегда ворчливо.

И мне становится очень обидно. Впрочем, я это заслужила.

– Мы все понимаем.

– Я должна была прийти раньше, – признаю я, подходя.

Почему в такой маленькой комнатке я чувствую себя потерявшейся?

– Я привезла его тело сюда.

– Мы видели, – огрызается Бри, усаживаясь на койку напротив мамы. Матрас прогибается под его внушительным весом. – Одна маленькая ранка – и Шейда не стало…

– Я помню, – перебиваю я, прежде чем успеваю спохватиться.

Гиза ерзает на стуле, подобрав под себя худые ноги. Чтобы отвлечься, она сжимает и разжимает поврежденную руку.

– Ты знаешь, кто его убил?

– Птолемус Самос. Магнетрон.

Там, на арене, Кэл мог прикончить этого негодяя. Но он его пожалел. Милосердие принца стоило жизни моему брату.

– Я знаю, кто это, – говорит Трами, просто чтобы прервать напряженное молчание. – Один из ваших палачей. Тебя убить не смог, зато убил Шейда.

Это звучит как обвинение. Мне приходится опустить голову и уставиться на собственные ботинки, чтобы не видеть боли в глазах брата.

– Ты хоть отомстила за него? – Бри снова встает, не в силах сохранять спокойствие.

Он возвышается надо мной, пытаясь выглядеть устрашающе. Бри забыл, что я больше не боюсь грубой силы.

– Ты отомстила?!

– Я много кого убила. – Мой голос обрывается, но я стараюсь держаться. – Не знаю, скольких. Но среди них была королева.

Мама привстает на постели, наконец решившись взглянуть на меня. Ее глаза полны слез.

– Королева? – чуть дыша, переспрашивает она.

– Мы привезли и ее труп, – отвечаю я – чересчур поспешно.

Говорить о трупе Элары проще, чем оплакивать брата. Поэтому я рассказываю родным про видеозапись и про то, что мы надеемся сделать.

Этот ужас должен выйти в эфир сегодня, во время вечернего выпуска новостей, которые теперь стали обязательными, в дополнение к Мерам. Все жители королевства вынуждены есть на ужин ложь и пропаганду. Юный энергичный король, очередная победа на поле боя и все такое… но нынче вечером Норта увидит мертвую королеву, и мир услышит наш призыв к оружию.

Бри шагает туда-сюда, безумно ухмыляясь при мысли о войне, и Трами, как всегда, следует его примеру. Они болтают друг с дружкой, уже представляя, как вместе войдут в Археон и воздвигнут алый флаг на развалинах Дворца Белого огня. У Гизы энтузиазма меньше.

– Значит, ты приехала ненадолго, – тоскливо говорит она. – Тебе надо будет вернуться на континент и снова вербовать бойцов.

– Нет, я никого не буду вербовать, во всяком случае пока.

Невыносима надежда, которая мелькает на их лицах, особенно на мамином. Я предпочла бы промолчать, но в прошлый раз разлука была такой внезапной. Не хочу снова исчезать без предупреждения.

– Я отправляюсь в Чок, и довольно скоро.

Папа издает дикий рев. Я даже боюсь, что он вывалится из кресла.

– НЕТ! Только через мой труп! – выкрикивает он и тяжело дышит, словно подчеркивая свои слова. – Никто из моих детей туда не вернется! Никогда. И даже не думай, что я не смогу тебе помешать, потому что, поверь, смогу и помешаю!

Некогда папа лишился в Чоке ноги и легкого. Это место многое у него отняло. И теперь, наверное, он думает, что потеряет там и меня.

– Не сомневаюсь, – говорю я, пытаясь успокоить его. Обычно это срабатывает.

Но не сегодня. Папа подкатывает ко мне так быстро, что толкает ногой в голень. Он смотрит на меня бешеными глазами и чуть ли не тычет пальцем в лицо.

– Дай слово, Мэра Бэрроу.

– Ты знаешь, что я не могу этого сделать.

И я объясняю почему. Пять тысяч детей, пять тысяч сыновей и дочерей. Кэмерон с самого начала была права. Разделение по крови по-прежнему актуально, и больше этого нельзя терпеть.

– Пусть едет кто-нибудь другой, – рычит папа, изо всех сил стараясь держаться.

Мне никогда не хотелось видеть, как он плачет, и теперь я бы многое отдала, чтобы забыть это зрелище.

– Полковник, принц… да кто угодно.

Папа вцепляется в мою руку, как утопающий.

– Дэниэл. – Мамин голос звучит негромко и успокаивающе. Он напоминает белое облачко в ясном небе. – Отпусти ее.

Высвободив свое запястье из папиной хватки, я понимаю, что тоже плачу.

– Мы поедем с ней.

Бри выговаривает это прежде, чем я успеваю сказать «нет». Папино лицо багровеет, печаль сменяется гневом.

– Ты хочешь, чтобы я умер от сердечного приступа? – рычит он, развернувшись к старшему сыну.

– Она никогда не бывала в Чоке и не знает, каково там, – вклинивается Трами. – А мы знаем. На двоих мы провели в окопах почти десять лет.

Я качаю головой и вытягиваю руку, чтобы успокоить брата, прежде чем папа действительно сорвется.

– Со мной летит полковник, он тоже бывал в Чоке, не нужно…

– Да, но он видел Чок со своей стороны. – Бри уже стоит над своей койкой и роется в вещах, прикидывая, что взять с собой. – Окопы Норты выглядят иначе. Он там живо запутается.

Это, возможно, самое умное, что когда-либо говорил Бри. Он никогда не славился мозгами – но опять-таки мой брат почти пять лет провел на фронте. На четыре года больше, чем многие другие. Нельзя считать это просто везением. Я понимаю, что они оба гораздо смелее, чем мне казалось. Большой кусок моей жизни прошел мимо моих старших братьев – но и я пропустила многое. Они не такие, какими были раньше. Они тоже воины, как и я.

Мое молчание – все, что им нужно, чтобы начать укладываться. Жаль, что я не в силах их остановить. Они прислушались бы, если бы я попросила искренне. Но я не могу. Они нужны мне, точно так же, как был нужен Шейд.

Остается лишь надеяться, что я не погублю очередного брата.

Я не сразу понимаю, что дрожу. Поэтому я забираюсь в постель рядом с мамой, и она долго держит меня в объятиях. Я стараюсь не плакать. Но сил не хватает.

Глава 29

Столовая битком набита, но люди собрались не для еды. Полковник объявил о «важной операции» всего час назад, и помещение полно как добровольцев, так и тех, кого он выбрал сам. Озерные молчаливы, сдержанны и хорошо обучены. Бойцы Алой гвардии держатся более развязно – кроме Фарли, которую восстановили в звании капитана. Однако ей как будто все равно. Фарли сидит молча, рассеянно наматывая на руку красный шарф. Когда я вхожу в столовую, вместе с двумя братьями, шум стихает, и все поворачиваются ко мне. Кроме Фарли. Она даже не поднимает голову. Лори и Дармиан аплодируют, заставив меня покраснеть. К ним присоединяется Ада, а затем, к своей огромной радости, я замечаю Бабулю и Кэмерон. «Они выжили». Я немного выдыхаю. Но облегчение неполное: по-прежнему не видно Никса, Гарета и Кеты. «Наверное, они просто не захотели приходить. Наверное, их пока тошнит при мысли об опасности». Вот что я говорю себе, устроившись рядом с Фарли. Бри и Трами садятся у меня за спиной, как телохранители.